Константин Ваншенкин - Жизнь человека

• Название: Жизнь человека
• Автор: Константин Ваншенкин
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1988
• ISBN: 5-265-00209-X

Книга лауреата Государственной премии СССР поэта Константина Ваншенкина отражает многоликость человеческой жизни, говорит о высоком чувстве любви к человеку. Поэт делится с читателями раздумьями о своем жизненном опыте с его бедами и тревогами, радостями труда и творчества. Взгляд через призму событий минувшей войны по-прежнему сопутствует Константину Ваншенкину в глубинном постижении современности.

---

Аэропорт

Аэропорт в работе и в заботе.
Но сколь неодинаков интерес —
Лететь ли вам, иль вы кого-то ждете,
Иль сами опускаетесь с небес.

Вы чуточку задумались с устатку.
Но разное волненье в вас живет —
Спешите ли по залу на посадку,
Идет ли на посадку самолет.

Баллада об окопах. Лето 1941 -го

Исходит от дворов
Вечернее мычанье.
А за деревней ров
Хранит в полях молчанье.

Он хмуро ждет врага.
Дождется ли? А надо б! —
Чтоб вскинуть на рога
Своих гранитных надолб.

Но как не наяву,
Тут звук, подобный вою,—
Неужто на Москву? —
Течет над головою.

И снова тишина
Сгустившихся потемок.
И песня не слышна,
И разговор негромок.

Как будто в небесах,
Где прокатился рокот,
О ваших голосах
Догадываться могут.

Но вот уже и спят,
Чуть свет вставать готовы,
Ровесницы солдат,
А может быть, и вдовы.

А эти пацаны,
Смеявшиеся живо,
Какие видят сны
За месяц до призыва?

В полях сгорел закат.
Усталые лопаты,
Что у крыльца стоят,
Мерцают как лампады.

Мигает маяком
Звезда за пеленою.
И пахнет молоком,
И пылью, и войною…

Баллада о московском затемнении

Грозные ночи Москвы —
Помнится каждая ночка:
Улицы, крыши, мосты,—
Черные — ни огонечка.

Тьма над столицей одна:
Ни фонаря из-под арки,
Ни делового окна
Или беспечной цигарки.

Всюду главенствует мрак,
Ибо имеется мненье,
Что нарушает лишь враг
Строгий закон затемненья.

Помниться ль будет в веках
Или же только в начале?..
Но нарушалось — и как! —
Жесткими теми ночами.

Но озарялось как днем —
Синим прожекторным светом,
Желтым зенитным огнем,
Бьющим без устали следом.

Вспышкой машины чужой,
Рухнувшей в страшном увечье.
Вставшим за каждой душой
Заревом в Замоскворечье.

Всё получили сполна
Люди московского тыла.
А постепенно война
Дальше на Запад катила.

Осточертело давно
Жить в затемнении лютом.
Но озарялось оно
Каждым бесстрашным салютом.

Сумерки

Уже с огнями бортовыми
Воздушный лайнер… А внизу
Влачит наполненное вымя
Корова и ведут козу.

И ждут поленья укорота,—
Стоит, расслабившись, пила.
Пора поливки огорода.
Разнообразные дела.

И в голубом пространстве полом
Не много взоров соберет
Над речкой и туманным полем
Распятый в небе самолет.

После битвы

Долго еще до конца.
Ближе куда от начала.
И впереди у бойца
Снова дорога лежала.

Но в городах и в глуши,
Возле огней одиноких,—
Камень свалился с души
Многих, и многих, и многих…

В конце войны

Не то чтобы стройный рассказ
Из жизни тогдашнего тыла,
Но я представляю сейчас
Примерно, как там это было.

Все ближе победная весть.
Девчонки в смятенье высоком.
Не голод, но хочется есть,
Да бьет возбуждения током.

Соленый огурчик один
Запутался в длинном укропе.
А мы — среди чуждых равнин
Давно уже в старой Европе.

А здесь громыхает салют.
Снимают защитную штору.
Болтают, что скоро сольют
Мужскую и женскую школу.

«Помогите маленьким и старцам…»

Помогите маленьким и старцам,
Страждущим от боли и беды.
Доблестному воинству и штатским,
Сытым и опухшим с лебеды.

Равно находящимся под знаком
Эпидемий разных и зараз.
Помогите людям и собакам,
Голубям и коршунам — зараз.

И пускай, исполнено значенья,
В ближние и дальние места
Долетает доброе свеченье
Красного и синего креста.

Десант

Как нас мотало! —
Словно какой-нибудь бедный детсад.
В дрожи металла
Плыл над землею воздушный десант.

Вес парашюта,
Боекомплекта, продуктов, гранат
Был почему-то
Неощутим средь небесных громад.

Ясным и прочным
Помнился мир, что, кренясь под крылом,
Будто бы в прошлом,
Встал на ребро в развороте крутом.

Там тебя ранит,
И санитары — восславим их труд! —
В сумерках ранних,
Если застонешь, тебя подберут.

Нету их рядом
Здесь, где гуляет иная война.
Врежет снарядом
По самолету — и все, и хана.

Дайте побуду
С вами, любимые, год или день.
Глины по пуду
Будет тащить на ботинках не лень.

Линия фронта
Словно цигарками тлеет внизу…
В секцию Фонда
Мира — и я свою лепту внесу.

Жесткие сроки,
Рваный перкаль на сосновом стволе.
И эти строки,
Что вот сейчас у тебя на столе.

История

Когда, забыв свое нахальство,
В крестах и в свастиках начальство,
То, что в развалинах нашлось,
Все подписало и сдалось;

Когда на площадях Берлина
Россия-матушка бурлила,
Придя от тех сожженных нив,—
Среди неслыханного гула
История перевернула
Страницу, палец послюнив.

Школьный музей

Благородство школьного музея.
Как всегда, ни фондов и ни смет.
Пишут дети, ищут чей-то след,
Сами прозревая и мудрея.
Потому им брезжит встречный свет…
В этом их учительниц секрет.

Перед службой

Захотелось напоследок
Наглядеться на соседок,
На далекий синий лес,
На холодный свет небес.

Словно там не будет леса
Или даже интереса
К небу, женщинам — всему,
Что так нравилось ему.

«Холодная равнина…»

Холодная равнина.
Обломки старых слег.
Да смерзшаяся глина —
Там, где раскидан снег.

Негреющее солнце
Над зимнею травой…
Пробитое суконце
Шинелки фронтовой.

Разжалование сержанта

В минуты эти роковые
Забыв пути своих забав,
Разжалованный в рядовые
За самоволку и за баб,—

Кто он сержантам и старшинам,
Чьим наставлениям не внял,
И тем солдатикам безвинным,
Которых сам вчера гонял?

В мгновенье ока обезличен,
Торчит пред всеми напоказ
И в строй встает уже без лычек,
Комбата выслушав приказ.

Война еще на середине,
И что с ним будет впереди?
Дожди такие зарядили,
Что и господь не приведи.

Опять команда прозвучала,
Дорогу новую суля.
И — служба с самого начала
Пошла. Но только не с нуля.

В сорок четвертом

Едва сошел с трамвая —
Навстречу патрули
И, душу обрывая:
— А ну-ка, подрули!
Ты, чучело, откуда?
Позоришь! Внешний вид!..—
Он смотрит, дело худо,
И вякнуть норовит:
— Да я из той метели.
Бумага вот моя.
Домой на две недели
Из госпиталя я…—
В ответ:
— Читать умею,
И не нужны очки.
Не думай, что умнее
Других,— пришей крючки!..
— Домой пустили, братцы.
Ну, как не подчинюсь?
Мне только бы добраться,
А там я починюсь.
Да я пройду дворами,
К вокзалу в аккурат.
Мой поезд под парами,—
Талдычит им солдат.
И страшно, чтобы сдуру
Мальчишки-патрули
Его в комендатуру
Сейчас не повели.

Однополчанину