Мариус Брилл - Хищная книга

• Название: Хищная книга
• Автор: Мариус Брилл
• Издательство: Ред Фиш, Амфора
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-483-00152-4

В руки Миранды, работающей в крупном лондонском универмаге, попадает таинственный трактат — книга, обладающая разумом и чувствами…

---

— Заткнись! — бессмысленно закричал он на приборную доску. — Заткнись, скотина!

Перегноуз, зажав ладонями уши, посмотрел через заднее стекло. Они стояли на средней полосе автострады, а сзади быстро приближались ярко горящие фары. Питер заорал:

— Включи огни, закрой дверцы!

Собственно говоря, снаружи «бентли» и так переливался огнями точно рождественская елка. Приближавшаяся банда в лимузинах Европейского парламента, кочевавшая между Страсбургом и Брюсселем, уже останавливалась, чтобы почесать в затылках и составить депутатский запрос о безопасности на дорогах.

Барри, услышав наконец Перегноуза сквозь рев сирены, рванулся к дверце водителя. Питер захлопнул свою, и в тесном пространстве звук стал просто оглушающим. Они тыкали во все кнопки, щелкали всеми рычажками, стучали по каждому сантиметру приборного щитка, но сирена продолжала буравить им мозги. Тогда, не в силах ничего придумать и разъярившись от инстинктивно выброшенного в кровь адреналина, Барри сделал единственную вещь, на которую еще был способен. Яростно нагнувшись, он стукнул лбом в рулевое колесо. Барри приласкал баранку «шотландским поцелуем» — жестом агрессивным и бессмысленным по отношению к технике, для него настолько же мудреной, как были столярные работы в школе. Но, по счастливой случайности, именно это и нужно было сделать для отключения системы. И с той же внезапностью, с какой сирена включилась, она умолкла. Теперь слышен был только мягко воркующий мотор «бентли», да звон в ушах. Барри надавил на педаль газа, и машина снова помчалась по дороге.

— Ну, — сказал Барри, — и что это было за гадство?

— Не знаю. Я спал.

— Не знаете? Это же ваша поганая машина! — Тут Барри припомнил, в чьем обществе находится. Перегноуз входил в высшую лигу криминального братства, поэтому Барри осторожно добавил: — Разве нет?

— Нет. Зачем мне машина? Я даже водить не умею.

Только сейчас Барри сообразил, что машина, наверное, краденая. Поэтому они и ехали в город, где нет машин. Кто догадается искать ее там? А потом ее куда-нибудь переправят. Или поедут грабить банк. Гангстеры часто грабят банки. На его физиономии расплылась понимающая ухмылка.

— А, понял, — сказал Барри. — Теперь я знаю, в чем тут фокус. Я понял, на кого работаю.

Барри рассуждал просто. Грабить банк. В машине пять мест, значит, четверо войдут в банк, а Барри будет ждать их за рулем. Он бормотал:

— Трое наших уже там.

Перегноуз, все еще оглохший от сирены, не разобрал последнюю фразу.

— А с нами будет пять, — продолжал Барри.

Тут Перегноуз переспросил:

— Что-что?

— БЛИН-С-НА-МИ-ПЯТЬ! — по слогам отчеканил Барри.

Перегноуз, который запустил пальцы в уши и отчаянно ими крутил, чтобы выковырять эхо громогласной сирены, выдернул пальцы и уставился на Барри. Питер мало что расслышал, кроме «понял, на кого работаю», а потом, он был уверен, шло какое-то молодежное ругательство и «на МИ-пять!»

Да, недооценил он проницательность этого невежественного юноши. Барри — самородок, у него хорошо скрытый природный ум. Явно у него есть способность копать в самых неожиданных местах, копать глубоко и докапываться до таких вещей, которые другие предпочли бы не извлекать на свет.

— Ни звука, — угрожающе выдохнул Перегноуз, — о том, на кого мы работаем. Ни одному человеку. Это дело совершенно секретное. Если что-то выплывет, я, сами понимаете, должен буду вас убить. — На самом деле ему ни к чему было напрягаться, стараясь запугать Барри. Воображение Барри уже все за него сделало.

Машина врезалась в полосу тумана, и на лобовом стекле заплясали блики дорожных фонарей; они пересекали ярко освещенный мост через бурлящий неспокойный Рейн.

— Предлагаю, — сказал Перегноуз, — чтобы не дать друг другу уснуть, рассказывать истории, как пилигримы Чосера.

— Что за банда? — осведомился Барри.

— Какую-нибудь смешную историю знаете?

— Знаю анекдот про мошенника и монашку, которая путала слова.

— Это не тот, где она перепутала, за что хвататься — за мошну или за мошонку?

— Вы его слышали, — слегка разочарованно сказал Барри.

— Просто догадался.

* * *

На три минуты покачивание, потряхивание и подрагивание прекратились. Слишком раннее утро, чтобы через оконные шторы в купе просачивалось что-нибудь, кроме призрачно-бледных бесцветных лучей. В неожиданно наступившей тишине Миранда приоткрыла глаза и с удивлением увидела Фердинанда. Он улыбался.

— Сим-салабим, — прошептал он.

Любимая моя. Берегись этого момента, этого рассвета. Пока клюешь носом, кто-то следит за поплавком. В утренней дреме. Есть опасный момент неполного пробуждения ото сна, когда правда притаилась как в засаде. Он подобен сильнейшему опьянению — мысли, о которых ты думаешь, что думаешь их про себя, на самом деле говоришь вслух. Если бы Ультра тоже только что проснулся, даже он мог бы на мгновение утратить самоконтроль в теплых зовущих объятиях Миранды. Но он проснулся за тридцать километров до Цюриха и дожидался пробуждения Миранды.

Миранда утонула в его глазах и прошептала:

— Я тебя люблю.

Сонно прикрыла глаза и еще минутку дремала. Потом вдруг вскинулась и с неподдельным ужасом впилась взглядом в Фердинанда.

— Ты, — запинаясь, спросила она, — ты это слышал?

Фердинанд покачал головой и сказал:

— Это какие-то люди на платформе, мы в Цюрихе.

Миранда умиротворенно закрыла глаза и придвинулась к нему поближе.

* * *

Освальд О’Шейник проснулся как от толчка. Он лежал в кровати, рассматривая свои персиковые, блестящие, собранные в безукоризненные складки нейлоновые занавески, и улыбался. Еще не рассвело, но тиканье часов и ошеломляющая дерзость его снов заставили его проснуться. Сегодня придет его час, всеми печенками почувствовал О’Шейник. Сегодня придет час, когда он кого-нибудь уволит и войдет в пантеон суперменеджеров.

Миранда Браун зашла слишком далеко. Сначала она взяла моду опаздывать по утрам, несмотря на все предупреждения, а потом просто исчезла в обеденный перерыв, не побеспокоившись вернуться и отработать оставшиеся часы. Теперь можно законно, справедливо, мужественно ее уволить, и каждый на Втором этаже будет смотреть на это с почтением и трепетом. Они узнают, что его рука подобна карающей Божьей деснице. Не стоит шутить с Освальдом О’Шейником. И слух дойдет до богов из высшего руководства, которые сделают пометку, чтобы не забыть пригласить его на обед в свой зал заседаний. Ведь это человек с большим будущим, человек, умеющий управлять, он железной рукой выстраивает не знающую сбоев, высокодоходную структуру. Человек, который сможет однажды возглавить весь бизнес. И все это начнется сейчас. Сегодня.

Слова всемогущего божества. Бога Второго этажа. «Я — Освальд О’Шейник, менеджер менеджеров, всемогущий, взгляните на дела рук моих и трепещите». Бог, не скованный цепями условностей и милосердия.

Бог привстал, чтобы взять ручку и записать эти слова, но не успел он сесть, как громкий лязг и острая боль в запястьях остановили его.

— Дорогая? — тихонько позвал он. — Дорогая, ты проснулась?

Темный силуэт его спящей жены под кучей покрывал слегка шевельнулся.

— Дорогая? — опять начал он. — У тебя ключ от наручников?

* * *

Миранда была чрезвычайно далеко от увольнения. Фердинанд по-прежнему держал свои карты при себе, а ей до обиды хотелось, чтобы он выложил их на стол, раскрыл свои козыри, рассказал ей, что ждет их двоих. Если это будут просто блудливые выходные для продавщицы и крупного бизнесмена, почему у них до сих пор стыдливо прикрыты задницы? А если это действительно романтическая прелюдия к блаженству на всю жизнь, почему он не может быть чуточку откровенней? Он слишком робок? Торгует живым товаром? А вдруг он — какая-то замаскированная разновидность «настоящего джентльмена»? Когда отчаянно хочешь увидеть картинку в целом, злит необходимость говорить о мелочах, и это становится просто утомительно.

— Чаю? — спросил Фердинанд. Они сидели в ослепительно белых простынях, все еще крахмальных из-за штиля этой ночью.

Золотистые лучи наступающего ясного дня скользили, как по волнам, по мышцам его сильной руки, которою он держал серебряную чайную ложку. Их завтрак стоял на сверкающем серебряном подносе рядом с койкой, и Миранда подумала, что все вокруг выглядит до нереальности резко, все, за исключением уклончивого и расплывчатого Фердинанда. Было в нем что-то, из-за чего хорошо сфокусированное изображение становилось нечетким.

— Да, спасибо, — рассеянно сказала она, с уколом ностальгии вспоминая свои утренние рвотные сеансы, которые всегда ненавидела. Они совсем не казались уместными в этом новом мире, где завтракают на серебряных подносах. Оказалось, кстати, что завтрак и сам по себе способен избавить ее от этой привычки.