Иннокентий Омулевский - Стихотворения

• Название: Стихотворения
• Автор: Иннокентий Омулевский
• Издательство: "Советский писатель"
• Жанр: Поэзия
• Год: 1968

Федоров (Иннокентий Васильевич, 1836–1883) — поэт и беллетрист, писавший под псевдонимом Омулевского. Родился в Камчатке, учился в иркутской гимназии; выйдя из 6 класса. определился на службу, а в конце 50-х годов приехал в Петербург и поступил вольнослушателем на юридический факультет университета, где оставался около двух лет. В это время он и начал свою литературную деятельность — оригинальными переводными (преимущественно из Сырокомли) стихотворениями, которые печатались в «Искре», «Современнике» (1861), «Русском Слове», «Веке», «Женском Вестнике», особенно же в «Деле», а в позднейшие годы — в «Живописном Обозрении» и «Наблюдателе». Стихотворения Федорова, довольно изящные по технике, большей частью проникнуты той «гражданской скорбью», которая была одним из господствующих мотивов в нашей поэзии 60-х годов. Незадолго до его смерти они были собраны в довольно объемистый том, под заглавием: «Песни жизни» (СПб., 1883).

Кроме стихотворений, Федорову, принадлежит несколько мелких рассказов и юмористически обличительных очерков, напечатанных преимущественно в «Искре», и большой роман «Шаг за шагом», напечатанный сначала в «Деле» (1870), а затем изданный особо, под заглавием: «Светлов, его взгляды, его жизнь и деятельность» (СПб., 1871). Этот роман, пользовавшийся одно время большой популярностью среди нашей молодежи, но скоро забытый, был одним из тех «программных» произведений беллетристики 60-х годов, которые посвящались идеальному изображению «новых людей» в их борьбе с старыми предрассудками и стремлении установить «разумный» строй жизни. Художественных достоинств в нем нет никаких: повествование растянуто и нередко прерывается утомительными рассуждениями теоретического характера; большая часть эпизодов искусственно подогнана под заранее надуманную программу. Несмотря на эти недостатки, роман находил восторженных читателей, которых подкупала несомненная искренность автора и благородство убеждений его идеального героя.

Другой роман Федорова «Попытка — не шутка», остался неоконченным (напечатано только 3 главы в «Деле», 1873, Љ 1). Литературная деятельность не давала Федорову достаточных средств к жизни, а искать каких-нибудь других занятий, ради куска хлеба, он, по своим убеждениям, не мог и не хотел, почему вместе с семьей вынужден был терпеть постоянные лишения. Сборник его стихотворений не имел успеха, а второе издание «Светлова» не было дозволено цензурой. Случайные мелкие литературные работы едва спасали его от полной нищеты. Он умер от разрыва сердца 47 лет и похоронен на Волковском кладбище, в Санкт-Петербурге.

---

<1867>

265. К МОЛОДОМУ ПОКОЛЕНИЮ

Спешите, честные бойцы,
На дело родины святое!
Того, что сделали отцы,
От вас потребуется вдвое…

Вам путь тяжелый предстоит,
И ждет немало вас лишений,
Но пусть вам силы подкрепит
Пример минувших поколений…

Не озирайтеся назад
Трусливых выслушать советов:
На то, что сзади говорят,
У вас не может быть ответов…

Ответ за вас произнесет
Высоко поднятое знамя —
И каждый грамотный прочтет,
Какое движет вами пламя!

В ком дух любви уже ослаб,
Тому не место между вами:
Не должен быть «ленивый раб»
Между рабочими людями…

А ваши бодро пусть спешат,
Как будут силы их ни малы:
Плох — говорят у нас — солдат,
Когда не метит в генералы…

Еще далеко та страна,
Где протекают реки медом;
Не вдруг познается она
Идущим издали народом;

Не вам дано в ней отдохнуть,
Кончая подвиг жизни бранной…
Но хорошо окончить путь
В виду земли обетованной!

<1867>

266. ТАЙНА КАРЬЕРЫ

Если хочешь скоро
Сделать ты карьеру,
Позайми, мой милый,
У зверей манеру, —

То есть, сообразно
С местом или фактом,
Лезь из шкуры в шкуру
С ловкостью и тактом.

Там крадися кошкой,
Где в виду добыча,
Глубже спрятав когти,
Ласково мурлыча.

Там же, где опасно
Хапнуть произвольно,
 Курочку припомни:
Зернышком довольна.

Так как цели жизни
Все в приобретены!
То рекомендую
Быть ослом в терпеньи.

Где привыкли люди
Жить чужой подачкой,
Ты на задних лапках
Послужи собачкой.

У людей практичных
Подбираясь к кушу,
Гибкою змеею
Заползай им в душу.

Пред лицом сановным
Бегая рысцою,
Быть старайся всюду
Смирною овцою.

Между бедняками,
Дав понять им толком,
Что ты есть за птица, —
Рыскай серым волком;

Если же увидишь,
Что меж них есть лица
Тонкие, с понятьем, —
Бегай как лисица,

В набожном семействе,
С набожной матроной,
Каркай беспрестанно
О грехах вороной;

С барышней же светской
Ты не корчь пророка,
А болтай, напротив,
Бойко, как сорока.

На гуляньях модных
Модным господином
Выступай солидно,
Так сказать, павлином.

Где сойдутся люди
Разных свойств и сана,
Будь в лице подвижен
Ты, как обезьяна;

Но еще вернее
В положеньи оном,
Если ты сумеешь
Быть хамелеоном.

В обществе камелий
Высшего разбора
Изловчись представить
 Воробья ты вора, —

То есть, распустивши
Крылья, будто млея,
Наблюдай, где можно
Свить гнездо теплее.

Ласковым теленком
Будь ты повсеместно:
Он сосет двух маток,
Как тебе известно.

В уголовном деле
 Зайцем будь с судьями,
С толку их сбивая
Ложными следами;

Если ж доберутся
До того-другого, —
В образе предстань им…
Ну… тельца златого.

Так как уж недолго
Тьме царить над миром,
То и успевай ты
Сделаться вампиром.

Если ж царство света
Верх возьмет над мраком —
Ничего не бойся,
Пяться только раком.

<1870>

267. ЗАБЫВЧИВЫ ЛЮДИ

Забывчивы люди… не с детства ли мне
       Они постоянно твердили,
Что бог воплощенный учил на земле,
       Чтоб люди друг друга любили?
И я их послушал, и заповедь ту
       Храню я, как лучшую в жизни мечту,
И вечно хранить ее буду…
       Зачем же теперь упрекают меня
За то, что я верю в пришествие дня,
       Когда это сбудется всюду?..

Забывчивы люди… не их ли урок
       Я вынес из практики школьной,
Что жизненной честности подвиг высок?
       К чему же с улыбкой довольной
Они мне насмешливо ныне твердят,
       Что я непрактичен, что вреден мой взгляд,
Когда благородно и смело,
       Как рыцарь за даму в минувшие дни,
Стою я за честные мысли свои,
       За правое, честное дело?..

Забывчивы люди… не их ли же речь
       Мне, юноше, кровь кипятила,
Что родину надо любить и беречь,
       Хотя бы за это могила
И стерла в цветущую пору с лица
       Родимой твердыни ее храбреца?
Зачем же считают опасной
       Теперь, как я вырос, любовь к ней мою,
Когда я действительно грудью стою
       За счастье отчизны прекрасной?..

Забывчивы люди… не ты ли сама,
       Подруга моя дорогая,
Едва не сходила, бывало, с ума,
       Надежды мои разделяя
На битву с врагами отчизны моей?
       А ныне, когда я напомню о ней
В плену, за решеткой железной, —
       Зачем же ты никнешь на грудь головой
И слышу я вопль раздирающий твой —
       Твой вопль обо мне безнадежный?!.

<1872>

268. ПЕСНЯ

Песня — свобода моя,
Песня — моя и отрада!
Если я смолкну, друзья, —
Мне ничего уж не надо…

Над колыбелью моей
Песня, как гений, витала:
Бедная мать моя в ней
Силы свои почерпала…

Слушая песни ее,
Я приучался сурово
Личное благо свое
В счастии видеть другого…

Песня вдохнула в меня
К подвигам жажду святую,
Чтоб до последнего дня
Биться за мысль молодую…

Петь мастерица была
Дней моих светлых подруга;
С песней она и ушла
В мир беспечальный от друга…

Песней я только и мог
Эту наполнить потерю:
Я изболел, изнемог,
Но в возрождение верю…

Пусть и еще надо мной
Бури промчатся с грозою.
Прежде чем пасть под грозой,
Встречу их песнью родною…

Если ж я смолкну, друзья,
Мне ничего уж не надо:
Песня — свобода моя,
Песня — моя и отрада!

<1875>

269. ТЕПЛЫЙ УГОЛ

Не велика моя квартира:
Шагнул два раза — и стена;
Но здесь зато вопросам мира
Ширь необъятная дана.

В квартире, правда, свежесть дачи
И дует запросто сквозняк, —
Зато, как спор пойдет горячий,
Потеют все, да еще как;

Положим, мебели немного —
Всего два стула да кровать,
Но молодежь не судит строго,
И ей к тому не привыкать.

Притом за ряд таких стеснений
Гостям советую я всем
Отнюдь свободу жарких прений
Не ограничивать ничем.

Подслушать некому их спора:
Слуга для всех — хозяин сам,
А он их юного задора
Не выдаст мнительным ушам.

Не спорю, мог бы я прелестней
Себе устроить уголок,
Да ведь порывам мысли честной
Открыт мой настежь кошелек.

Мне говорят: «Вы без расчета
Живете, старый холостяк»,
Но это — мненье идиота,
А для меня оно — пустяк.

Как! эти лица в цвете жизни,
Что жмут мне руку как друзья —
Надежда, будущность отчизны, —
Неужли это не семья?

Мне говорят: «Самих тревожит
Вас часто волчий аппетит».
Так что ж? Ко мне являться может
Обедать каждый, кто не сыт.

Скудна обитель трудовая,
Но что поставлено на стол,
Ешь смело, юность золотая:
Хозяин — русский хлебосол.

Одно неладно: для пирушки
Стаканов, рюмок не найдешь, —
Так будем пить из общей кружки…
— За ваше счастье, молодежь!

<1877>

270. МИР ПРЕКРАСЕН…

Мир прекрасен, мир чудесен…
       О, не спорю я!
Только он немного тесен,
Только полон тайны весь он,
Только в нем не столько песен,
       Сколько слез, друзья!

Человек умен; он много
       Делает добра…
Но у каждого порога —
Будь то храм — жилище бога,
Замок, хижина, берлога —
       Нищие с утра!

Жизнь светла, как солнце в лето…
       Да! но есть в ней тень:
Яд вчера, сегодня где-то
Смерть с моста, из пистолета
Кто-то бацнул в лоб, — и это
       Каждый божий день.

<1879>