Петр Киле - Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

• Название: Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга
• Автор: Петр Киле
• Издательство: Издательско-торговый дом «Летний сад»
• Жанр: Драматургия
• Год: 2002
• ISBN: 5-89740-082-2

Книга петербургского писателя, поэта и драматурга Петра Киле содержит жизнеописания замечательнейших людей России – Петра I, Александра Пушкина, Валентина Серова, Александра Блока, Анны Керн - в самой лаконичной и динамичной форме театрального представления.

В книге опубликованы следующие пьесы: трагедия «Державный мастер», трагедия «Мусагет», трагедия «Утро дней», комедия «Соловьиный сад», весёлая драма «Анна Керн».

---

     При ясном небе прокатывается гром.

То штурм Батурина. Мы опоздали,
Промешкав сутки в четырех-то милях!

                  К а р л
О, нет! Так пушки не палят; то взрывы
Мощнейшей силы...

                М а з е п а
                                   Город рушат мой!
Знать, не благословил мое решенье
Всевышний.

                  К а р л
                      Верно. Но не унывайте.
Не с ним же, а со мной вступили в сделку;
В накладе-то остался я один,
Как с Левенгаупта обозом. Ладно.
В одном сражении за все сочтемся.

    Снова и снова прокатывается гром.

АКТ II

Сцена 1

Воронеж. Март 1709 года. Дом с окнами на судоверфь. Катерина. Входит князь Меншиков.

             К а т е р и н а
А государь придет обедать, князь?

             М е н ш и к о в
Меня к нему не допустили черти.

             К а т е р и н а
              (смеясь)
Какие черти?

             М е н ш и к о в
                         Денщики, конечно.
Заважничали рано. Поднял шум.
А государь как будто и не слышит.
Он важным делом занят - буквы пишет,
Любуется, как писарь записной,
Сидит, весь книгами обложен, страх.

              К а т е р и н а
Читать он любит, только нет досуга;
Когда же болен, наверстать спешит.

             М е н ш и к о в
Сличает переводы, тут же правит.
Ученый муж. Эразм из Роттердама.
Вот буквами печатными послал
Меня к тебе. Я разобрал. Тут ясно,
Без всяких завитушек буквы в ряд.
"Иди-ка, князь, ты к Катерине. Буду
Я тоже вскоре с сыном попрощаться."
Скажите, в миг читать я научился.

              К а т е р и н а
И правда, князь.

             М е н ш и к о в
                               А где же Алексей?

             К а т е р и н а
Вот он подъехал. Нынче уезжает.

             М е н ш и к о в
Небось, он рад-радешенек.

             К а т е р и н а
                                                  Конечно.

              М е н ш и к о в
С отцом бедняге трудно. Нам легко?

Входит царевич Алексей; замечая Меншикова, смущается.

              А л е к с е й
                (кланяясь)
Мадам. И князь здесь. Я не знал, простите.

              К а т е р и н а
                (про себя)
Он думает, у нас свиданье? Боже!

             М е н ш и к о в
Пожалуй, Катерина, мы закусим
С царевичем. К обеду будет кстати.

                 А л е к с е й
О, нет, не надо. Пить я не люблю.

               М е н ш и к о в
А что, компания не та, царевич?

                 А л е к с е й
                   (свысока)
О, обижаете меня вы, князь.

                М е н ш и к о в
Так выпьем водочки. Отец твой любит,
Когда ты весел, незлобив и прост.

                К а т е р и н а
Каков он сам повсюду и со всеми,
Правдив и прост, исполненный величья.

                 А л е к с е й
Так он и царь.

                М е н ш и к о в
                           И ты взойдешь на трон.
Учись, пока есть у кого учиться.
А то все взор опущен и молчишь.
В личине скрытности и ум за разум
Идет, как у Мазепы и случилось.
Теперь и сам не рад, а нет возврата;
У Карла добровольный пленник, рыщет,
Как пес безродный, в страхе смерти лютой.
Ведь у предателей один конец.

                А л е к с е й
              (усмехнувшись)
Ну, куклу вздернуть, а затем поджечь -
Не Божье наказание еще,
А шутовство, прежалкое при том.

              М е н ш и к о в
Да нет, прежалок прежде сам Мазепа,
Что выкинул на старости-то лет,
И в кукле он предстал весьма достойно,
И весь народ превесело смеялся.
А ты иного мненья, стало быть.
Я думаю, Мазепа тоже... М-да!

Катерина выбегает в сени, и с нею входит царь Петр с кожаной сумкой.

                 П е т р
                 (сыну)
Здесь книги и бумаги. Мусин-Пушкин
Зайдет за ними, как в Москву приедешь.
Дай знать ему. Здесь и письмо к нему.
Прочти сейчас.

                 А л е к с е й
                             Дорогой, на досуге,
Не лучше ль, государь?

                   П е т р
                                          Сейчас. Мне важно,
Чтоб ты все изъяснил, с моих же слов,
Когда бы Мусин-Пушкин впал в сомненья.
Ты видишь, шрифт я выправил? Но чисто,
Где надо, не везде у них выходит.
В письме я образцы вновь привожу,
Не всех, а некоторых букв: где толсто,
Где слишком тонко, снова завитки...
Да ты не слушаешь меня, а жаль.
Шрифт новый ведь для новых поколений.
Ну, что мне делать, а? Помощники!
Один со мной всему учился, сметлив,
А грамоты не знает до сих пор.
Другой ведь тоже толком не учился,
Из-за войны оставшись дома, где
От века лень с невежеством в почете.
А все ведь бабки и попы! Ты с ними
Взойдешь на трон? Все прахом полетит.
Россию в монастырь ты превратишь,
Когда ей впору расцвести, как сад?

К а т е р и н а. Государь! Царевич молод. Пример отца, величайшего из смертных, ему пойдет уж непременно впрок. Иначе быть не может.

М е н ш и к о в. Вы как хотите, а я выпью хоть кваса, хоть пива, а лучше - водки.

П е т р. Катеринушка, налей-ка всем, да сядем за стол. А ты, сын, послушай меня напоследок. Понеже я, как смертный человек, сегодня или завтра могу умереть, я хочу сказать тебе, как говорил уже. Ты должен, при твоих летах, любить все, что содействует благу и чести отечества, верных советников и слуг, будут ли они чужие или свои, и не щадить никаких трудов для блага общего. Если ты, как я надеюсь, будешь следовать моему отеческому совету и примешь правилом жизни страх Божий, справедливость и добродетель - над тобою будет всегда благословение Божие, но если мои советы разнесет ветер и ты не захочешь делать то, чего желаю, то не признаю тебя своим сыном: я буду молить Бога, чтобы он наказал тебя в сей и будущей жизни!

А л е к с е й (испуганно). Всемилостивейший государь-батюшка! Я помню ваши слова; то вы говорили мне после взятия Нарвы, когда я был и вовсе юн. Я еще молод и делаю, что могу. Уверяю ваше величество, что я, как покорный сын, буду всеми силами стараться подражать вашим деяниям и примеру.

П е т р. Дай Боже!

А л е к с е й. Государь, мне бы пора ехать.

К а т е р и н а. А обед, государь царевич?

А л е к с е й. Благодарствую.

П е т р. Хорошо, сын, поезжай! С Богом! Возьми сумку. Что, тяжела?

        Прощаются, и Алексей уходит.

Сцена 2

Неширокая открытая местность между Будищенским и Яковецким лесами в окрестностях Полтавы. 25 июня 1709 года. Царь Петр в сопровождении высших офицеров скачет то вперед, то назад, выбирая новое место для лагеря русской армии.

                П е т р
Форсировали Ворсклу с боем мы
И поспешили у реки же лагерь
Разбить - в виду атаки неминуемой.
Но прыть свою не проявил король
На этот раз и не примчался с войском.

              М е н ш и к о в
Пронесся слух о ране короля,
Что вынес со случайной перестрелки,
Неведомо, с каким дозором даже.

                 Б р ю с
Оказывается, он уязвим,
Как Ахиллес и точно в пятку.

              М е н ш и к о в
                                                       Значит,
Мы королю на пятку наступили.

                  П е т р
Теперь куды ему деваться больше,
Как дать сраженье нам, чего он тщетно
Искал, пока не растерял все силы?

             Ш е р е м е т е в
Но короля Полтава хуже раны
Там держит. Лишь разделавшийся с нею,
Он двинется всей армией на нас.

                 П е т р
Вот мы придвинемся к Полтаве ближе
И к шведам, чтоб не разминуться нам.

             М е н ш и к о в
И днем, и ночью враг штурмует город,
Как разъяренный раной зверь.

                 Б р ю с
                                                        Из леса
Несется всадник, будто от погони.

             М е н ш и к о в
Гонец полтавский! Знаю я его.

              Гонец на скаку останавливает лошадь.