Кэтрин Ласки - Дочери моря. Люси

• Название: Дочери моря. Люси
• Автор: Кэтрин Ласки
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-078522-3

Третья книга эпопеи «Дочери моря», продолжение романов «Ханна» и «Мэй». Читателей ждут новые встречи с полюбившимися героями и глубокое художественное исследование психологических конфликтов, любви, ревности и неудержимого стремления к свободе.

---

Элси, судя по всему, почувствовала беспокойство Дениз и в мгновение ока сменила тему:

– Ленора, ваше платье столь изящно! Верхний слой кружева создаёт ощущение лёгкого тумана.

– Чарльз Уорт, – бросила Ленора, как будто носить платья за пятьсот долларов было столь же естественно, как мыть голову.

– О, я слышала о нём, – проговорила Люси.

И три молодые женщины обменялись лёгкими презрительными взглядами.

Люси тут же поняла, какую сказала глупость. Все слышали о Чарльзе Уорте – самом известном парижским модельере.

Внезапно ей показалось, что в комнате стало очень жарко. И у неё заболела нога. Вероятно, от стояния на одном месте. Она знала, что должна, как выражалась мама, проявлять себя в социальном плане, общаться. Но с кем? Люси прекрасно понимала, что была приглашена только из уважения к отцу. И не сомневалась, что других гостей вряд ли интересовала беседа с девушкой, чья родословная была слишком коротка, а наследство слишком скромно, не говоря уже о её безнадёжно устаревших платьях.

Элси, Ленора и Дениз пошли дальше, а Элдон немного задержался.

– Итак… – Люси хотела закончить разговор прежде, чем скажет очередную глупость, но не знала как. Должна ли она продолжить разговор на банковскую тему? Он, наверное, интересуется финансами. Может, так и спросить? Интересуетесь ли вы бухгалтерским учётом? О боже!..

– Итак? – Элдон Дрексель немного склонил голову и вопросительно смотрел на неё. Его глаза блестели, и это почему-то встревожило Люси.

– Наверное, нелегко быть банкиром. Я полагаю, это очень тяжёлая работа – целый день разбираться с цифрами.

Теперь он выглядел озадаченным. Но, не обратив на это внимания, она продолжила:

– Я представляю, как от них может болеть голова.

И тут молодой банкир рассмеялся. Ужасным, презрительным смехом.

– Ах! Теперь я понял. Какое же вы странное маленькое создание. Не думаете же вы, дорогая, будто мы сами всё делаем? Но у нас есть люди, которые делают это за нас. Знаете, такие мужчины в зелёных козырьках.

Люси тут же поняла свою ошибку. Конечно, у него были такие люди. У всех в этой комнате были такие люди, выполнявшие за них всю нежелательную работу. Какое счастье, что мать не слышит этого разговора. Она бы просто умерла от стыда.

– Мне нужно идти. Я условилась о встрече. – Её лицо заливала краска. Люси часто заморгала и несколько раз посмотрела через его плечо, как будто действительно увидела кого-то в противоположном конце комнаты.

– Я полагаю, будучи дочерью священника, вы усердно трудитесь на благо церкви, – проговорил он, снова слегка склонив голову, и взглянул в том направлении, куда мгновение назад смотрела она, что заставило её смутиться ещё сильнее. – Думаю, именно это и делает вас такой… – он скользнул взглядом по её платью, – …приятной.

Она заметила Дениз, сверлящую их взглядом. Не возникало никаких сомнений, что за выражение застыло на лице Дениз Де Бек. Та была в ярости.

– Да, усердно тружусь, – резко ответила Люси. – Извините.

* * *

Две минуты спустя Люси толкнула парадную дверь и оказалась на улице. Она знала, что следовало поблагодарить хозяев, но чувствовала жизненную необходимость уйти – и как можно быстрее. Девушка вдохнула полной грудью свежий воздух, а когда выдохнула, её охватило чувство вины. Что бы сказала мама? Почему она не может быть такой же, как остальные? Элдон Дрексель, конечно, вёл себя ужасно, но были же и другие юноши, хорошие, хотя, возможно, и довольно скучные. Но, наверное, после первых волнений любви любой брак становится скучным. Она резко остановилась, поражённая этой мыслью. А стремилась ли она вступить в брак? Возможна ли жизнь без замужества, и что это за жизнь? Она предполагала, что нет, скорее всего, из-за того, что именно этого неизбежного, казалось, будущего желали для неё родители, общество да и весь мир.

Она, конечно, не хотела идти домой в таком состоянии и отвечать на неизбежные вопросы матери о том, кто был на обеде, во что они были одеты, как выглядела и вела себя Ленора после её «парижской лакировки». Именно так мать называла эти три года: «лакировка Леноры». Это вызывало в воображении Люси странные ассоциации: от нанесения последнего слоя лака на картину до зашивания закрытых век у мертвеца и наложения румян на щёки, чтобы мёртвый мог выглядеть презентабельно, казаться здоровым, в то время как жизнь навсегда покинула его. Мать часто говорила о том, как такой-то или такой-то замечательно организует похороны прихожан, и всегда расхваливала услуги похоронного бюро Эдвардса и Бичема. «Они имеют дело только с высшим сословием». Выражение высшее сословие было одним из многих, которыми мама обозначала людей, стоящих на верхних ступеньках нью-йоркского общества, живых или мёртвых.

Немного взбодрившись на свежем воздухе, Люси прошла пару кварталов пешком, затем села на трамвай и доехала до Музея естественной истории. Его длинные коридоры и просторные залы казались оазисом спокойствия среди бурлящего города, толп и суеты, лязгающих трамваев и криков уличных торговцев.

Люси знала, что некоторые посчитали бы странным, что она находит утешение среди множества мёртвых вещей: скелеты динозавров наряду с чучелами давно умерших животных напоминали о бюро Эдвардса и Бичема. Но что-то в атмосфере музея успокаивало её, особенно залы, посвящённые экзотическим культурам, их искусству и образу жизни.

Люси шла мимо знакомых витрин к новой выставке под названием «За пределами круга: в поисках духов» и попала в тускло освещённый зал культуры Арктики. В дальнем его конце перед большим застеклённым стендом стоял лектор:

– Народы, заселявшие Арктику, эскимосы, или, как они называют себя сами, инуиты, были культурно связаны с народами Канады, как и с Аляской на крайнем северо-западе. Сегодня я хочу рассказать вам об одном инуитском слове. Это слово «инуа». Точнее всего инуа переводится как «душа» или «дух».

Люси посмотрела на манекены за стеклом. Даже они, неподвижные и безмолвные, казались более одухотворёнными, чем Элдон Дрексель или любой другой гость на обеде у Огмонтов.

– Считалось, что всё: от вёсел каяков, или умиаков, как они называли свои лодки из тюленьей кожи, до вышитых бисером ботинок – обладает духом, который влияет на каждое их действие.

Какая-то женщина подняла руку:

– Извините, Доктор Форсайт, но как устанавливались границы между этими племенами?

– Мадам, вы допускаете распространённую ошибку. У инуитов не было никаких племён. Слово «племя» обозначает некую политическую единицу, а не культурную. Эскимосское население было весьма малочисленным и расселённым по всей бескрайней Арктике, чтобы объединяться в племена, как индейцы нашей страны, и тем более интересоваться границами.

– О, понятно, – кивнула женщина.

Люси подошла поближе к группе, чтобы лучше рассмотреть маленькую лодку из тюленьей кожи. В ней сидела фигура эскимоса в парке из тюленьей кожи с капюшоном, отороченным мехом. В его руке был зажат гарпун. Музейные художники вылепили «ледяные» глыбы и расположили их вокруг, и казалось, лодка скользит по нарисованному океану к неведомой цели. На заднем плане – сумеречное небо, усыпанное звёздами. Превосходный морской пейзаж. Ничего подобного Люси раньше не видела. Освещение придавало всему слегка зеленоватый оттенок. Люси даже показалось, что от витрины повеяло настоящим холодом. Это так разнилось с тем, что она чувствовала менее часа назад, прячась за комнатной пальмой. Какой же дух, инуа, скрывается в окружающих нас вещах? Люси размышляла об обеде, с которого сбежала. Что таилось, например, в сверкающей люстре, под которой Элдон Дрексель сообщил ей, что никогда не носил зелёного козырька и не занимался бухгалтерскими книгами. Она представила музей далёкого будущего, когда в нём будут представлены огмонты, дрексели и им подобные. Разве они не настоящее племя с их платьями от Чарльза Уорта, Гарвардом и Йельскими перстнями с печаткой? Наверное, будет две витрины: одна для господ, а другая для прислуги в накрахмаленных чёрных платьях и белоснежных передниках и, конечно же, банковских служащих в зелёных козырьках. А у инуитов в их скованных льдом селениях на самом краю моря не было никаких слуг. «У них не было времени для социальных распрей», – думала Люси, с тоской глядя на фигуру в лодке, плывущую по нарисованному морю.

* * *

Доктор Форсайт отвечал на вопрос какого-то джентльмена о занятиях эскимосов.

– Он, – доктор указал на манекен, – скорее всего, охотится на лахтака. Я хочу подчеркнуть, что эскимосы не просто брали, а совершали обмен, ведь духовная жизнь для инуитов была так же реальна и так же важна, как их телесная жизнь. Границы между этими двумя мирами были открытыми и с лёгкостью пересекались.

– Они ловили рыбу только летом? – спросил кто-то из группы.