Фанфикс.ру - Фанфик Everything I am

• Название: Фанфик Everything I am
• Автор: Фанфикс.ру
• Жанр: Фанфик

Шестой курс. Угроза жизни, ставшая почти обыденностью, первая любовь, принесшая разочарование, знание, что живешь только ради того, чтобы стать убийцей. И безумный май, который изменит всё.

---

Я останавливаюсь и машинально дергаю уголок шейного платка, припоминая. Кажется, его не было сегодня — или он рано ушел. Его очень не хватало.

А еще рэйвенкловцы как пить дать решат после сегодняшнего, что я ухаживаю за Луной Лавгуд.

Глава 32. Случайное совпадение.

Известие о несчастье, постигшем Луну, облетает школу почти мгновенно. В воскресенье о смерти ее отца от руки Пожирателей смерти знает весь Хогвартс, и Дамблдор, как я и ожидал, сообщает о том, что она вольна продолжать обучение или прервать его по своему желанию. «Никто не принудит вас покинуть Хогвартс против воли», сказал он ей после завтрака. Луна сообщила мне эту новость с тенью улыбки на обкусанных до корок губах.

Глаза у нее запали, она кажется тяжело больной — но несмотря на то, что мадам Помфри рекомендовала ей минимум двое суток постельного режима, мы сидим сейчас на камнях около озера. В эту бухту когда-то приводили меня Гермиона и Рон.

— Когда я не одна, мне легче, — говорит она, оправдываясь, — но понимаешь, Гарри, когда сидишь в гостиной, кажется, вот-вот с ума сойдешь от того, сколько вокруг лиц и как шумно. В спальне слишком тихо, и я чувствую себя как на необитаемом острове. А стоит выйти — все провожают взглядами. Мне вообще-то всегда это было безразлично, а теперь вот…

Она смотрит вдаль, в глазах отражается небо, и они сейчас кажутся голубыми, а не водянистыми. Наверное, она бы понравилась мне, если бы я интересовался девушками. Она не такая всевидящая как Гермиона, но чуткая и уравновешенная, даже несмотря на понесенную утрату.

— Я знаю, — говорю я в ответ на ее последние слова, — меня это преследует всю жизнь. Я привык, но временами безумно раздражает.

— Ах да… — она как будто просыпается на мгновение, — еще бы тебе не знать… Мальчик-который-выжил, да?

Я сердито смотрю на нее, и Луна машет рукой:

— Извини, я не думала, что тебя так достало это прозвище.

— Ничего, второе еще лучше, — я смотрю на нее, но Луна непонимающе морщит тонкие брови:

— Еще одно?

— «Золотой мальчик». Нигде не слышала?

— Слышала, — безучастный тон Луны может нагонять сон, но я не испытываю скуки, разговаривая с ней. За невыразительными интонациями скрывается живой ум, и мне хочется, чтобы она поскорее вернулась к нормальному состоянию. Я не в первый раз за минувшие сутки провожу аналогию между своей недавней обреченностью — и ее нынешним убитым видом.

— Это тоже я, — сообщаю я, пожимая плечами, — ты, часом, не знаешь, отчего я такой драгоценный?

— Потомственный гриффиндорец, — она загибает пальцы, — с чередой славных подвигов, с предстоящей Битвой впереди. По-моему, так.

— Пожалуй, — обескураженно соглашаюсь я, — а что, моя биография предусматривает даже «предстоящую Битву»?

— Ага, — она срывает травинку и сует в рот, меланхолично жуя, — а я — местная сумасшедшая с верой в необычных существ.

— И в то, что, умирая, мы не исчезаем бесследно, — добавляю я, вспомнив давний разговор накануне праздничного вечера на пятом курсе.

— Ага.

Мы долго молчим, и я уже подумываю о том, что неплохо бы пойти в замок на обед, когда рассеянно блуждающий взгляд натыкается на фигуру, бредущую в нашем направлении. Я лежу на камнях, отгораживающих бухту от основных тропинок, и практически незаметен, особенно если смотреть против солнца. А мне рыжие волосы приближающегося видны отчетливо. Это Рон.

Я поворачиваюсь к Луне и замечаю, что она снова плачет. Это не мешает ей разговаривать, крупные слезы медленно ползут по щекам и падают на нагретый солнцем валун. Я прокашливаюсь, и она торопливо смахивает их тыльной стороной руки.

— Луна… — начинаю я, — мы не могли бы спрятаться куда-нибудь или незаметно уйти?

Она оглядывает местность:

— Если очень постараемся. А что?

— Сюда идет Рон Уизли, — говорю я хмуро, — мне бы не хотелось с ним лишний раз пересекаться.

Луна не кажется удивленной; наверное, ей все равно, но она указывает на удачно лежащие камни правее от нас:

— Если спрятаться вот здесь, а потом незаметно перебраться на ту сторону, он нас не заметит. Если он сюда идет.

— Сюда, — вздыхаю я, скатываясь с валуна и пробираясь к незаметной тропинке. Ну и глаза у нее. Я бы и не заметил, что здесь можно выбраться.

Когда Рон перелезает через нагромождение камней, мы уже вне пределов его видимости. Я на какой-то момент забываю о том, что торопился уйти, и бросаю взгляд ему в спину.

Рон стоит ссутулившись и смотрит на воду. Я видел его, что называется, во всех видах и сейчас могу сказать с уверенностью, что он не подозревает о наблюдении. Наверное, его привели сюда воспоминания о том, как они с Гермионой допоздна бродили около озера вечер за вечером. А теперь не перекидываются ни словом уже второй день, даже в Большом зале, когда мы приходим туда поесть. Рон по-прежнему сидит с нами рядом — на сей раз ему хватило ума не кидаться сразу же к Лаванде Браун, но тягостное молчание уничтожает аппетит. Чего он ждал, когда демонстрировал свое презрение ко мне и моим личным отношениям? Когда посылал к черту Гермиону за то, что она взяла мою сторону?

Что я осознаю свои ошибки и немедленно покаюсь? Я не привык отказываться от сделанного выбора, даже если это секс со Снейпом. Кстати о выборе — ненавистное слово сразу вызывает в голове цепочку ассоциаций — он появился у меня в глобальном плане не так уж давно. Хотя Снейп не обсуждал со мной мой треклятый долг, я не могу найти никого иного, кто мог заронить в меня пусть слабую, но надежду. Странно.

Рон внезапно бьет себя сжатым кулаком по ладони, так, что вздрагивают плечи, а потом отходит к ближайшему валуну и усаживается, поставив локти на колени. Мне не хочется выходить к нему. Пусть хоть раз представит себя на моем месте. О-ди-но-чес-тво. Это очень длинное слово, Рон. И очень унылое чувство. Что ты о нем знаешь, ты, выросший в многодетной семье младший сын?

Луна трогает меня за плечо. Хрупкие пальцы на мгновение задевают мою шею:

— Гарри, я пойду?

Я покидаю свой наблюдательный пункт и спрыгиваю на траву рядом с ней:

— Нет, я к тебе присоединюсь. Если, конечно, не возражаешь.

— Не возражаю, — без кокетства говорит она, опустив прямые ресницы.

Я все утро изучал Травологию, чтобы материал по Чарам немного уложился в голове. Потом около трех часов в комнату заглянула Парвати и сказала с наигранным равнодушием, что меня спрашивает Луна Лавгуд, стоящая в нашей гостиной. Я кивнул и спустился вниз, провожаемый взглядами. И мы вышли из замка, бродили, изредка перебрасываясь репликами, а потом дошли до бухты. Часа полтора прошло. Значит, сейчас около пяти. У меня есть еще два часа свободного времени, которые нужно как-то убить, желательно не сидя сиднем и глядя в одну точку. Это будет совсем ненормально, учитывая, что между нами нет никакой договоренности на что-то личное предстоящим вечером.

Интересно, если до Снейпа дойдут слухи о моих «свиданиях» с Луной, он станет ревновать? Ах да, он не ограничивает меня в выборе любовников… А любовниц?

Но тело не откликается на картинку, которую услужливо подсунуло воображение. С Луной приятно общаться. А целоваться… едва ли я буду целоваться в ближайшие сто лет с кем-то, кроме Снейпа. Если, конечно, наши с ним странные отношения не изменятся в худшую сторону.

— Гарри! — голос Гермионы выводит меня из задумчивости. — Луна! — она подбегает к нам и останавливается, словно споткнувшись.

— Что? — спрашиваю я. Лицо Луны равнодушно, но челюсти так стиснуты, что это заметно.

— Ребята… — Гермиона мнется, глаза у нее несчастные. Слишком много вокруг меня в последнее время несчастных глаз. — Пожиратели смерти уничтожили почти квартал в Сити, — тихо говорит она, растерянно глядя на нас, — был разгар рабочего дня, есть погибшие и раненые… Гарри, что происходит?

Если она считает, что этот вопрос уместно задать мне…

Я хмурюсь. Мне никогда не нравилось быть надеждой магического мира. Я воспринимал это определение как клише, как досадное недоразумение, корежащее нормальную, обычную жизнь. И вот теперь передо мной стоит мой друг, который никогда раньше не напоминал, что я отличаюсь от обычных людей, и просит объяснить происходящее в мире. Таким тоном, словно я по меньшей мере Дамблдор.

— Война, ты же сама говорила, — отвечаю я ровно, бросая косой взгляд на Луну и опасаясь вновь увидеть слезы. Но она держится спокойно и даже смотрит с тенью интереса в глазах:

— Война? Идет война? Что вы знаете и скрываете от остальных?

Гермиона нервно хрустит пальцами, а я пожимаю плечами:

— Почти ничего. Только некоторые политические новости, — я перевожу взгляд на Гермиону, — как ты узнала? «Пророка» же сегодня нет?

— У Лавинии Дженнингс брат работал в одном из офисов. Сити ведь деловой район. Она магглорожденная, и ей никто не объяснял, что надо держать в секрете происходящее, — губы Гермионы вздрагивают. — Ну а теперь уже поздно. То, что случилось… — она умолкает, глядя на Луну, та кивает, — и то, что произошло сегодня… Конечно, магглы не знают об уничтожении редакции магического журнала. Для них взрывы в Сити — просто провокация, очередные теракты… Но маги-то знают все! Гарри, меня убивает бездействие Министерства и безмолвие Дамблдора! Неужели и в этот раз все промолчат?