Елена Жаринова - Сестра звезды

• Название: Сестра звезды
• Автор: Елена Жаринова
• Издательство: Крылов
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2004

Она наделена силой Голубого Огня. Ее воспитали суровые жрицы Храма Звезды. Отважный и сильный охотник Рейдан стал первым мужчиной, которого Шайса увидела за свою четырнадцатилетнюю жизнь. Рейдан много старше ее, но он — ее верный защитник, и это он разбудил в ее сердце ранее незнакомые чувства.

Кто способен разгадать силу Голубого Огня, пришедшего из глубины времен? Удастся ли Рейдану и Шайсе преодолеть неожиданные препятствия, вставшие на их пути: прекрасный остров Бэй-Тасан, населенный человекоптицами и магическими растениями; потерявшийся в непроходимом тумане заколдованный замок, в котором живут дети древнего короля — юноша Гело и девушка Арзель — оборотни, потерявшиеся во времени? Сумеет ли завоевать любовь Шайсы юный художник Готто? Или это удастся искушенному и обольстительному герцогу Фэди? Или же любовь к охотнику станет тем светом, который одарит жизнь голубоглазой сестры Звезды?

---

Я слушала взволнованный рассказ старика вполуха, сжимая внезапно похолодевшие ладони. Несчастная мать, распростершаяся в пыли под копытами коня, на котором навсегда увозили ее ребенка… Мама, замершая в углу у печи… «Вернись ко мне, Шайса!» Красота, спрятанная за семью замками; высокомерное искусство, служащее только своим создателям… Неволя, приукрашенная словами о высоком предназначении… Нет, это было еще не понимание, лишь предчувствие его. Добрый старик Макелит очередной раз заставил меня задуматься: а правильны ли те представления о жизни, в которых воспитывали меня с раннего детства. И к которым, если Готто не подведет его гений, я должна была скоро вернуться…

А Кармила между тем закончила танцевать. Снова став застенчивой и пугливой, она отбросила назад взмокшие волосы, ловко соскочила с помоста и умчалась прочь, перепрыгнув через большой горшок с надколотым краем, в который зрители кидали монетки. Я шепнула Рейдану, что хочу поблагодарить танцовщицу, и проскользнула вслед за Кармилой. На самом деле мне хотелось отойти куда-нибудь подальше от света факелов и хоть немного постоять в темноте, чтобы успокоились мятущиеся в голове мысли.

Крестьяне не спешили покидать площадь. Я слышала, как освещенное пространство взрывалось дружным хохотом: наверное, теперь настало время веселых историй. Похоже, никто в деревне не остался дома: все окна были темными, и пробираться по незнакомой тропинке было трудно. Несколько раз я споткнулась, больно ушибив ногу.

Звуки тихого разговора заставили меня остановиться. Говорили мужчина и женщина, и мужской голос принадлежал Чи-Гоану. Их темные силуэты я с трудом различала за колодезным журавлем. К своему стыду, я не повернула назад и ничем не выдала своего присутствия. Наверное, если бы я услышала звуки поцелуев и объятий, у меня хватило бы рассудительности оставить влюбленных наедине. Но шанс услышать признания в любви Чи-Гоана, всегда казавшегося мне забавным дурачком, был слишком заманчивым.

— И после этого ты говоришь мне про любовь!

— Но, Мэсс…

— Если бы ты знал, сколько горя ты мне причинил. Явился, вскружил голову, наговорил обещаний и был таков!

— Но, Мэсс, мой отец… Я вряд ли еще когда-нибудь увижу его, и я не должен говорить о нем дурно, но ты сама знаешь, он — человек жестокий и гордый. Когда он прознал, что я встречаюсь с дочкой кузнеца, ем в его доме, он отправил за мной стражников, три дня держал взаперти на хлебе и воде, а потом первым караваном вернул в Лю-Штан. И там он добился, чтобы Хозяин побережья отправил меня торговым послом в Цесиль — подальше на восток. Поверь мне, я был в отчаянии!

— Ты был в отчаянии, потому что боялся, что твой папаша оставит деньги младшему сыну, а не тебе, — прошипела девушка. — Все, хватит, Чи-Гоан. Мне не пристало вести ночные разговоры с иноземным вельможей.

Девушка вышла на дорогу. Я притаилась у забора, где рос густо пахнущий, но очень колючий кустарник. Мои глаза привыкли к темноте, и я смогла разглядеть, что собеседница лю-штанца явно нездешняя: об этом говорили и ее имя — Мэсс, и темная кожа, на которой простое сероватое холщовое платье казалось белым до синевы.

— Постой, Мэсс! — Чи-Гоан выбежал за ней. — Ты должна мне сказать… Где теперь твоя сестра?

— Роут в Мидоне! — нехотя выдохнула Мэсс. Потом я услышала, как скрипнула калитка и захлопнулась входная дверь в ближайшем доме. Чи-Гоан, оставшись на дороге один, вдруг поддел сапогом горку пыли и, засвистев веселую мелодию, пошел обратно к площади.

Проспав несколько часов на полатях в доме Макелита, с первыми лучами рассвета мы вернулись в Фолесо.

— Что ж, по крайней мере, завтрак мы можем пропустить, — сказал Рейдан, когда мы миновали ворота. — Лично я наелся впрок на полдня. Но на обед опять придется есть их жидкую похлебку. Если Готто не поторопится, мы или умрем с голода, или переселимся к старине Макелиту. Вот уж мастерица его Эленила печь пирожки! А, Чи-Гоан? Ты ведь не против пожить в Шоро?

Я поняла, что Рейдан тоже знает о ночных похождениях люштанца.

— Да о чем ты говоришь? Я просто… — смущенно начал Чи-Гоан и замолчал, а мы, не сговариваясь, натянули поводья коней. Вдруг привычную тишину Фолесо и тихую музыку, льющуюся из домов, грубо нарушили крики, топот, хлопанье дверей.

— Сдается мне, шумят на нашей улице, — нахмурив брови, сказал Рейдан.

— Готто! — в ужасе выдохнула я.

— Художника застали за рисованием, — покачал головой Чи-Гоан. — Не стоит нам туда ехать. Давайте-ка обратно, к воротам…

— Надо ему помочь! — воскликнула я и ударила пятками коня в бок. Но прежде чем лошадь пустилась вскачь, Рейдан перехватил ее под уздцы.

— Постой, Шайса. Вот, кажется, и он сам.

По улице отчаянно бежал человек — так бегут только, когда спасают свою жизнь. Одной рукой он подхватил край длинной туники, мешавшей при беге, так что смешно мелькали голые колени, а другой придерживал под мышкой какой-то длинный сверток. За ним с криками: «Негодяй! Осквернитель храма! Враг искусства!» — неслась разъяренная толпа, впереди которой бежали пятеро мужчин, рослых и широкоплечих, все в тех же туниках, но вооруженных щитами и мечами. Увидев нас, Готто припустил еще быстрее, но и стражники, боясь, что преступнику помогут его сообщники, прибавили скорость.

— Вот теперь пора, Шайса, — Рейдан легонько хлопнул по крупу моего коня.

Я выехала навстречу погоне. Готто, дыша со свистом, промчался мимо меня. Стражники, за спинами которых дышала толпа, остановились, держа мечи наготове. Один из них вытянул меч вперед и заявил:

— Осквернители искусства! Вы не сможете покинуть благословенный город. Вы укрываете человека, которого несколько лет назад обвинили в порче картины.

— Готто не виноват, — возразила я.

— Вы использовали гостиницу почтенного Иоламита для незаконного занятия рисованием, — не слушая меня, продолжал выдвигать свои обвинения стражник. — По нашим законам эти преступления караются смертью. Но если вы добровольно отдадите нам этого негодяя и сами припадете к великодушию Великого Мастера, вас, возможно, накажут не столь сурово.

Спорить с ним было бесполезно. Лицо стражника выражало тупое осознание собственной силы. Я осторожно повела рукой перед собой. Я представила себе нечто вроде стены, невидимой и непроницаемой, которая не позволит стражникам и горожанам причинить нам вред. И я вовсе не желала им смерти! Вслед за моей рукой потянулась едва заметная голубая полоска… Я заставила лошадь попятиться назад — стражники тут же с мечами наперевес решительно выступили за мной. Видно, они рассудили, что время переговоров прошло и пора действовать силой. Но не успели они сделать и нескольких шагов, как утренний воздух перед ними превратился в дрожащую голубую завесу, искрящуюся злыми, колючими огоньками. Я глядела на нее с не меньшим изумлением, чем замершие на месте горожане.

Один из стражников — толстый, румяный детина — подошел к завесе вплотную и проткнул ее мечом.

— Ерунда! Это просто воздух! — повернулся он к своим.

— Отойди! — крикнула я. Но опоздала: бедняга вдруг забился в судороге, по его телу побежали ослепительные, мелкие огоньки, потом его силуэт очертила ярко-белая молния, и от стражника осталась лишь горстка пепла, а от его меча — лужица расплавленной стали…

Толпа испуганно охнула и отступила назад, теснимая остальными стражниками. Я махнула своим, и мы поскакали к воротам. Оглянувшись, я увидела, как завеса, поколебавшись в воздухе, растаяла, но никто из людей не рискнул пуститься в погоню. Так же, как никто из стражников не рискнул помешать нам выехать за ворота.

— Чертов город! — выругался Готто, когда мы отъехали от ворот Фолесо. Он сидел на лошади позади Рейдана и все еще не мог перевести дух. — У нас в Лехе каждый занимается, чем хочет, и никто не убивает человека за то, что он решил порисовать!

— Ничего, скоро ты сможешь вернуться в свой Лех, — успокоил его Рейдан. — Если, конечно, ты выполнил наш договор.

Готто ничего не ответил.

— В чем дело, Готто? — обернулся на него охотник. — Тебе не удалось закончить картину?

— Удалось, — еле слышно ответил Готто.

— И?

Вместо ответа художник развернул перед нами холст, с которого брызнул яркий голубой свет. Остановив лошадей, мы молча смотрели на картину. Прекрасная голубоглазая женщина смотрела на нас с холста. Сходство оказалось невероятным — Готто действительно был великим художником. На картине он изобразил… меня.

Глава 27 Снова в пути

Сольт начинался огромными каменными воротами, которые охранялись несметным количеством конных и вооруженных до зубов стражников. Это была особая стража: чтобы между далеким ремесленным Лехом и гостеприимным побережьем от Фолесо до Мидона был короткий и безопасный торговый путь, правительства Фолесо и Мидона, отнюдь не дружные между собой, с незапамятных времен содержали целую армию, независимую от обоих городов, в которой каждый рядовой привратник получал немалую плату за свой труд. Попасть в эту армию мог далеко не каждый: воинам, стремящимся к такой выгодной службе (и в общем-то безопасной — редко кто отваживался нападать на путешествующих по Сольту) нужно было пройти нелегкие испытания и строжайшую проверку. Так, например, охранник Кайдэ говорил, что он вместе с приятелем, который был теперь похоронен по пути из Котина в Фолесо, пытался попасть в армию Сольта, но его разбойничье прошлое оказалось для этого непреодолимым препятствием.