Сергей Утченко - Тайны политических убийств

• Название: Тайны политических убийств
• Автор: Сергей Утченко
• Жанр: История
• Год: 1997
• ISBN: 5-222-00158-Х

В сборнике документально-художественных повестей и отрывков из исторических романов и мемуаров писателей, журналистов и ученых рассказывается о покушениях на известных политических деятелен разных стран: Юлия Цезаря, Авраама Линкольна, премьер-министра Франции Луи Барту, Александра II, Петра Столыпина, минского губернатора Курлова, Льва Троцкого, Джона Кеннеди.

В книге представлены и материалы о покушавшихся: Джоне Бутс, Дмитрии Богрове, Игнатии Гриневицком, Александре Измайлович.

---

— Да, конечно. А теперь, Диего, мне бы хотелось услышать о том, как же удалось Рамону Меркадеру совершить убийство Троцкого.

— Нас ждет накрытый стол. Мексиканская кухня! Все блюда с чиле — самым острым перцем Америки.

И Диего Ривера, возможно, в десятый раз за время нашего знакомства поведал о том, что сила потенции мексиканского мужчины… происходит от чиле.

Я улыбаюсь и согласно киваю, но это не убеждает Риверу.

— Гватемальцы, сальвадорцы, панамцы, колумбийцы, перуанцы… Разве их можно сравнить с нами? А все — чиле!

Жена художника Эмма просит мужа перестать говорить глупости и приглашает нас спуститься вниз, в столовую, а Диего обещает:

— После кофе с ликером узнаешь о Джексоне-Морнаре-Меркадере.

Знакомство с тайным умыслом

Как-то утром в августе 1940 года Троцкий пригласил в кабинет нового секретаря-охранника Джозефа Гансена, высказал ему свои сомнения по поводу Джексона и попросил навести о нем справки.

Возьмись Гансен за дело и проведи его с достаточным рвением, он узнал бы очень любопытную историю.

В начале 1938 года в Нью-Йорке, в одном из кафе на Бродвее, «случайно» познакомились некая миловидная мисс и Сильвия Агелофф-Маслов, совсем непривлекательная молодая женщина русского происхождения, являвшаяся активным членом северо-американской секции сторонников Троцкого. У Сильвии была сестра Рут Агелофф, некоторое время работавшая в Мексике секретаршей Троцкого. Мисс, выказывая знаки внимания Сильвии, быстро подружилась с ней и, узнав, что та собирается в начале лета в Париж, увязалась вместе в поездку.

В Париже, в один из первых же вечеров, она представила Сильвии Жака Морнара, сына дипломата, молодого, состоятельного бельгийца, надеявшегося вскоре сделаться журналистом. Жак был красавцем и с первых же часов знакомства проявил к Сильвии чрезвычайное расположение. Сильвии нравилось, что Жак расходовал на нее солидные суммы денег.

Мисс (ее звали Руби Вель), впоследствии оказавшаяся секретарем Луи Буденца, главного редактора ежедневной марксистской газеты США «Дейли уоркер», сделав свое дело, вскоре возвратилась в Нью-Йорк, а Жак Морнар и Сильвия стали любовниками. Жак, по его словам, занимался на курсах журналистики в Сорбонне, Сильвия готовила учредительную конференцию IV Интернационала. Вечерами они встречались, и Сильвию обижало, что Жак, будущий журналист, совершенно не интересуется политикой. Ее беспрестанно разыскивали французские, бельгийские, американские, немецкие и даже русские журналисты, а Жаку было совершенно наплевать на то, что происходило в доме Альфреде и Маргерит Розмеров, где шла подготовка и вскоре должна была состояться конференция IV Интернационала. Она как-то пригласила Жака в дом Розмеров, желая представить друзьям, но он наотрез отказался.

Не менее удивляло Сильвию и то обстоятельство, что Жак, несколько раз возивший ее на споем автомобиле в Брюссель, не счел нужным представить невесту своей матери. Вместе с тем он тратил на Сильвию, на прогулки с ней, вечеринки большие деньги и постоянно твердил о готовности жениться.

По окончании конференции Сильвия возвратилась в США, получив от Жака слово в ближайшие месяцы приехать к ней. Некоторое время они переписывались, а затем Жак неожиданно позвонил Сильвии по телефону из Нью-Йорка, куда, оказалось, он прибыл вовсе не как Жак Морнар, а с паспортом на имя канадского гражданина Фрэнка Джексона. Любовь Сильвии позволила принять за чистую монету объяснение Жака, будто он поступил так, чтобы избежать призыва на военную службу в Бельгии. Еще сказал, что прежде никогда не бывал в Нью-Йорке, однако Сильвия тут же обратила внимание, с какой легкостью он ориентировался в очень сложном и большом городе.

Сильвия снова пыталась вызвать у любимого интерес к волновавшим ее идеям. Однако Жак был неумолим: он занимался коммерческой деятельностью и не желал ничего знать о политике.

Сильвия даже испугалась, когда, пробыв в Нью-Йорке всего лишь месяц, Жак неожиданно заявил ей, что вскоре намерен уехать в Мексику представителем агентства по импорту и экспорту. Сильвия решила, что ее настойчивые намерения приобщить жениха к политике и свести с друзьями вынудили Жака принять такое решение.

Он уехал в октябре 1939 года, оставив Сильвии на жизнь три тысячи долларов, по тем временам приличный полугодовой заработок служащего, и тут же принялся клясться в письмах, что любит и не может без нее жить. В январе она приехала в Мехико. Любовники поселились вместе, а уже через неделю Сильвия стала помогать в работе Троцкому. Фрэнк Джексон — он убедил Сильвию в необходимости теперь только так его называть — ежедневно отвозил ее к дому на улице Вена и порой подолгу поджидал у ворот, сам никогда не пытаясь войти в дом Троцкого. Охранники, как наружные, так и внутренние, уже хорошо знали его и с охотой принимали то американские сигареты, то конфеты. Внутренние охранники, говорившие по-французски, не лишали себя удовольствия поболтать с приятным малым, женихом Сильвии. Она же не теряла надежды пробудить в будущем супруге интерес к политике, которая ее так волновала. Жак-Фрэнк в ответ лишь подтрунивал над ней и не постеснялся сделать это открыто в присутствии Альфреде и Маргерит Розмеров, гостивших, как читатель знает, у Троцкого с октября 1939 года. Как-то Сильвия вышла из дома Троцкого вместе с Розмерами, и Джексон с удовольствием предложил подвезти их к месту, куда Они направлялись. Он понравился Маргерит, которая впредь иначе и не называла Фрэнка как «приятный молодой человек».

К радости Сильвии, Жак-Фрэнк охотно поддержал знакомство с супругами Розмерами, стал приглашать их на совместные обеды и ужины в дорогие рестораны и вывозить на загородные прогулки.

В последние дни марта 1940 года, за день до отъезда Сильвии в Нью-Йорк, Лев Давыдович предложил ей пригласить своего друга в дом. Он считал неприличным, что она всякий раз оставляла жениха за воротами. Однако, покидая Мехико, Сильвия взяла слово с Джексона, что он без нее не станет посещать Троцкого.

— Ты ведь живешь в Мексике под чужим именем. В случае, если полиция или противники Льва Давыдовича узнают, это может нанести ему вред.

В действительности же Сильвия не могла забыть случай, который произошел совсем недавно и очень ее насторожил.

Она спросила адрес учреждения, где работал Жак-Фрэнк, и он ответил: «Здание Эрмита, комната 820». Когда же Сильвия направила туда свою сестру, то оказалось, что в здании Эрмита кет комнаты под № 820 и вообще там ни о каком Джексоне никто не слышал…

— Итак Джексон-Моркар-Меркадер! Ты спрашиваешь, как же удалось ему совершить убийство Троцкого? — начал Диего Ривера, после кофе с банановым ликером устраиваясь удобнее в мягком кресле, напротив письменного стола. — Убийство Троцкого должно было состояться в любом случае. Он был обречен, приговорен Сталиным! Тем более потому, что писал о нем книгу! И те, кому надлежало исполнить этот приказ, знали, что, если они не приведут его в исполнение, будет отдан другой приказ… и они сами будут расстреляны. Если убить Троцкого не удалось Давиду Альфаро Сикейросу с его группой, это обязан был сделать кто-либо другой. Жребий пал на испанца Рамона Меркадера. И он справился с этим делом. Проявил слабость лишь в то мгновение, когда Троцкий лежал на полу в соседней комнате с раскроенным черепом, а его охранники принялись в кабинете избивать убийцу. Воскликнул: «Я повязан по рукам и ногам! Они держат в заложницах мою мать!» В остальном он был безупречен! И даже симпатичен.

— Убийца?

— А почему ты так не говоришь о Сталине? — спросил лукаво Ривера, прищурил глаз и, не ожидая ответа, продолжил: — О Рамоне тебе могут рассказать Эстер Чапа и Мария Асунсула.

Я был знаком с доктором Чапа, несколько лет работавшей врачом в «Лекумбери», центральной тюрьме города Мехико, и с общественной деятельницей Асунсуло, близкой подругой той мексиканской женщины, которая неожиданно стала женой Меркадера, после того как его осудили за убийство Троцкого на двадцать лет. Эти обе женщины были в восторге от симпатичного, как они утверждали, начитанного, серьезного, железного, душевного и волевого человека.

— Дело Меркадера — богатейший материал для серьезного научного исследования психолога, тема, достойная настоящего писателя.

— Не пойму, Диего, ты на стороне Меркадера?

— Сейчас поймешь! Рамон Меркадер — профессиональный убийца? Фанатик идеи? Садист? Добровольный палач или жертва? Когда ты ответишь на эти вопросы, все дело убийства Троцкого окрасится в иные тона. Моя палитра их не знает… Он жертва! Вдвойне!

— Почему вдвойне?

— Поначалу он был избран участником, но не палачом. Потом, однако, не мог сделать ничего другого. У Сикейроса сорвалось, и Меркадер должен был выполнить приказ. Подумай, и ты мог бы оказаться на его месте. И сделал бы то же самое. Вот что страшно! Чрезвычайно! И для вашего социализма, и для коммунизма всей планеты! Ни денег, ни людей Сталин не жалел — их прибыло тогда в Мехико не менее пятидесяти человек, — потому они и не утруждали себя быть профессионалами. Офис восемьсот двадцатый в здании Эрмита принадлежал Давиду Альфаро Сикейросу. Только кошачья любовь Сильвии помешала раскрыть этот факт. Кто знает? Может, и убийства никакого не было бы!