Златослава Каменкович - Ночь без права сна

• Название: Ночь без права сна
• Автор: Златослава Каменкович
• Издательство: Каменяр
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1980

В романе известной русской писательницы отображена революционная борьба трудящихся Западной Украины за свое социальное и национальное освобождение в начале нашего века. Исторические события здесь переплетаются с увлекательной, захватывающей интригой, волнующими приключениями героев.

---

— Сперва надо в больницу, к маме, — озабочено проговорила девочка.

— Чем больна твоя мама?

— Она… — глаза девочки наполнились слезами, — мама хотела повеситься… Тогда бы меня и трех сестричек, которые младше… забрали в приют… Но соседи успели…

— А твой отец? Где он работает?

— Работал на пивоварне. Когда там случился пожар, папа сгорел…

— Не плачь, девочка, — тихо молвила Каринэ и сменила тему разговора. — Где ты собрала эти цветы?

— Там за речкой, в роще…

— Подожди меня здесь, — сказала Каринэ, останавливаясь возле фруктового магазина. Через несколько минут она вышла с двумя кульками и положила их девочке в корзинку. — Апельсины и яблоки.

— Спасибо, — сквозь слезы пролепетала девочка.

Каринэ торопливо пошла в сторону Триумфальных ворот, за которыми начинался рабочий район.

На многолюдной Леопольдштрассе шумно. Здесь много пивных, закусочных, кафе, магазинчиков, лавок. Люди одеты бедно.

На углу остановилась, внимательно осмотрелась и свернула на тихую, вымощенную брусчаткой улицу. Немного прошла и остановилась возле четырехэтажного кирпичного дома. Уверенно прошла на задний двор. На первом этаже по левую сторону от лестницы — дверь. Позвонила один раз, а затем четыре подряд.

За дверью тишина. После короткой паузы повторила те же звонки. Это был пароль.

Дверь открыла невысокого роста, совсем молодая женщина в накинутом на плечи сером демисезонном пальто. Вид у нее был крайне обеспокоенный. Она поспешно закрыла дверь на ключ и засов. Из сумрачного коридора они вошли в комнату.

— Извините за опоздание. Показалось, что за мной следят…

— Здравствуйте, товарищ Каринэ!

— Так вы меня знаете? — удивилась Каринэ.

— Давайте знакомиться. Меня зовут Анна Ильинична. Про вас много доброго рассказывала Вера Засулич… О, подснежники! Весна уже выслала вперед своих гонцов. Какая прелесть! Пахнут лесной свежестью. Сейчас поставим их в воду, — весело проговорила хозяйка и вышла.

«Какая бедная комната, — подумала Каринэ. — Как монашеская келья. Только журналов и книг много… Железная кровать, темный клетчатый плед, два стула… Камина нет…»

Каринэ сняла шубку, повесила на гвоздь рядом с демисезонным пальто хозяйки, стянула с рук черные замшевые перчатки, затем пододвинула стул поближе к керосинке — единственному источнику тепла.

От товарищей она знала, что это сестра Старика [3], который сейчас взвалил на свои плечи непомерно трудные дела «Искры». Он много пишет, редактирует, неустанно борется с «экономистами», со всеми, кто принижает роль революционной теории, отрицает руководящую роль пролетарской партии, преклоняясь перед стихийностью рабочего движения.

Вернулась Анна Ильинична, бережно взяла со стола подснежники и опустила в воду.

— Как у вас холодно! Неужели вы здесь прожили зиму? — спросила Каринэ.

— Нет, всего неделю назад приехала из Парижа, — живо отозвалась Анна Ильинична. Теплые искорки засветились в чуть прищуренных глазах. — В сущности, там даже зимы-то никакой не было, а так, какая-то дряненькая осень! С удовольствием вспоминала о настоящей русской зиме, когда снег хрустит под ногами, мороз пощипывает лицо, а дышать легко!

Обаяние и простота, свобода и естественность в ее словах, жестах.

— Я принесла паспорт. Он болгарский, на имя доктора Дмитрия Иорданова, — Каринэ засунула руку в тайник муфты. — Вот, пожалуйста.

— Спасибо, большое спасибо! Очень вовремя. И возраст совпадает, и приметы. Чудесно! Мюнхенская прописка… Вот обрадуется брат…

— Как хорошо, что есть такие самоотверженные, сильные и смелые люди, как ваш брат, — с живостью проговорила Каринэ. — Я преклоняюсь перед такими людьми. Пожалуйста, передайте ему эти подснежники в знак моего уважения.

— Спасибо. Но, милый юный товарищ, это он должен дарить вам цветы…

— Правда, подснежники кажутся сверкающими брызгами первой весенней капели? Правда? — и вдруг с ярким искрящимся задором молодости, с какой-то подкупающей детской непосредственностью Каринэ тихо запела:

Еще в полях белеет снег,
А воды уж весной шумят —
Бегут и будят сонный брег,
Бегут и блещут и гласят…
Они гласят во все концы:
«Веспа идет, весна идет!
Мы молодой весны гонцы,
Она нас выслала вперед!

— Восхитительно! У вас прекрасный голос! — с откровенным удивлением похвалила Анна Ильинична. — «Весенние воды»… У нас в семье все любят эту вещь Рахманинова… — Брат так мечтает поскорее встретиться с женой… Она еще в ссылке. Разлука с любимым человеком — величайшее из всех зол… В апреле кончается срок ее ссылки… Она его верный друг, помощница, единомышленница… А знаете, ее любимые цветы — подснежники… Брат писал из Сибири, что там, в ссылке, бывало только-только весеннее солнце пригреет, он словно мальчишка бежит на проталины, собирает подснежники… Засушивает и в письмах посылает Наденьке, тогда еще его невесте… Сибирские подснежники, знаете ли, не похожи на эти, они синие, крупные…

После недолгого молчания Анна Ильинична пристально посмотрела в лицо девушке. Их глаза встретились.

— Я знаю, Каринэ, вы преданный товарищ, вот почему решаюсь посвятить вас в одну тайну.

— Благодарю за доверие. Вы не ошибетесь во мне.

— По рекомендации чешских социал-демократов вся наша нелегальная корреспонденция из России в Мюнхен и обратно идет через Прагу. В этом нам помогает пражский типографский рабочий Франтишек Модрачек. Все шло удачно, но вот уже вторую неделю от него нет вестей. Нужно срочно поехать в Прагу…

— Я могу поехать.

— Когда?

— Завтра, вечерним экспрессом.

— Это связано с немалой опасностью для вас.

— В Петропавловской крепости у меня было достаточно времени, чтобы поразмыслить на тему «быть или не быть», — две веселые ямочки заиграли на ее смуглых щеках.

— Пароль в Праге: «Мне нужна приходящая служанка. Рекомендовали Ружену Модрачек». В случае провала пришлите телеграмму такого содержания: «Мама заболела инфлюэнцей, приехать не может». Адрес для телеграммы: Кайзерштрассе, дом 53, кафе «Цум голденен Онкль», Георгу Ритмейеру. Это хозяин кафе, свой человек, он передаст. Пражский адрес: улица Смени, дом 27, подвальный этаж. Франтишек Модрачек. Явка по вторникам, ровно в семь вечера. Записывать ничего нельзя.

— Я все запомнила, — и Каринэ повторила оба адреса, фамилии, время явки.

Неожиданно раздался условный звонок.

— Никого не жду, — сохраняя хладнокровие, пожала плечами хозяйка. Она вела замкнутый образ жизни, и адрес той квартиры знали только трое: брат Анны Ильиничны, затем тот, кто прислал Каринэ с паспортом, и третий… — Третий — Одиссей. Он сейчас был в России, в тюрьме… До ее приезда из Парижа комната оплачивалась, но пустовала.

Она жестом успокоила Каринэ и вышла в коридор. Постояла там в ожидании повторного звонка, и только после этого, не ускоряя шаги, пошла открывать.

Знакомый незнакомец

Стараясь унять волнение, Каринэ взяла со стола увесистый том. Это был роман Чарльза Диккенса «Баранби Радж» в оригинале.

Из коридора донесся приглушенный голос хозяйки:

— Одиссей!

«Одиссей?! Тот самый?» — Каринэ почувствовала, как у нее застучало в висках.

Дверь наконец открылась, и в комнату вошел человек в длинной власянице с капюшоном, опоясанный дорогой английской веревкой. В руках четки. Немолодой, но с глазами юноши, высокий, худощавый.

— Монахов в Мюнхене пока что не ловят, — скрестил он на груди крепкие, крупные руки и гордо вскинул голову.

Этот жест, эти руки, высокий лоб сразу же напомнили Каринэ Ярослава Калиновского. И профиль похож. Только у Ярослава волосы светло-русые, а у Одиссея совсем седые.

Одиссей! Известный революционер, бежавший из тюрьмы, которого разыскивает вся царская охранка… Каринэ не могла унять восхищенного волнения.

— Дорогой! — обнимает Одиссея Анна Ильинична. — Все тут переживают…

— Кто помог бежать?

— Киевские арсенальцы.

— Как хорошо, что ты снова с нами!

Одиссей изумленно всматривается в лицо Каринэ:

— Бог ты мой! Анюта, скажи поскорей, кто эта неизвестная, сошедшая с картины Крамского?

— Княжна Медея, с твоего позволения, — она озорно подмигнула девушке. — И очень богата, у нее свой счет в банке!

Анна Ильинична, любуясь девушкой, думала: «Какой надо быть сильной духом, чтобы в джунглях окружающего общества, где каждый думает лишь о личном благе, оставаться чистой и цельной натурой!»

А Каринэ рассказывала о маленькой девочке, у которой купила цветы. Глаза ее застилали слезы. Она поведала о гибели кормильца семьи, осиротевших детях, их матери, которую успели вынуть из петли…