Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

• Название: Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси
• Автор: Лев Черепнин
• Издательство: Издательство социально-экономической литературы
• Жанр: История
• Год: 1960

Монография Л. В. Черепнина представляет собой исследование, посвященное одному из важнейших, но недостаточно изученных вопросов истории России феодального периода — проблеме ликвидации феодальной раздробленности и образования единого Русского государства. Ее основная задача — показать с позиций марксистско-ленинской теории на примере России общие закономерности образования централизованных государств и выяснить конкретные особенности этого процесса в России.

В первых главах работы после обстоятельного историографического обзора дается анализ социально-экономических явлений, подготовлявших объединение Руси и создание централизованного государства. Здесь рассматривается развитие производительных сил в сельском хозяйстве, рост феодального землевладения, эволюция форм феодальной собственности на землю и видов феодальной ренты. Большое внимание уделено положению различных категорий русского крестьянства, формам его эксплуатации землевладельцами и государством и борьбе крестьян с феодально-крепостническим гнетом. Подробно прослежены роль русских городов в процессе создания централизованного государства и участие горожан в народных движениях и политической борьбе этого времени.

В последующих главах автор рассматривает процесс политического объединения русских земель вокруг Москвы как центра складывающегося единого государства и формирование централизованного аппарата власти. Особое внимание уделено классовой борьбе крестьян и горожан в различных княжествах в XIV–XV вв., а также освободительной борьбе русского народа против татаро-монгольского ига, против наступления литовских феодалов и других иноземных захватчиков.

---

В ряде случаев княжескому пожалованию предшествует насильственный захват черной земли монастырем. Князь лишь санкционирует переход к монастырю земельного участка, которым он фактически уже завладел. Так, в жалованной грамоте угличского князя Андрея Васильевича 1472 г. Троице-Сергиеву монастырю указано, что монахи «секли» княжеский лес «и пахали» «старь, не делавую землю» к монастырскому сельцу Васильевскому, в Кинельском стану Угличского уезда, «и огород вгородили в поле». Своей жалованной грамотой князь Андрей Васильевич «придал» указанную землю к монастырскому сельцу «впрок». На суде, происходившем около 1502–1504 гг., выяснилось, что великий князь «придал» к селу Хупани, принадлежавшему Троице-Сергиеву монастырю, половину селища Дьяковского, входившего в состав черных земель Бармазовской волости Переяславского уезда. Это вызвало протест сотника Бармазовской волости Окула, который от имени всей волости стал требовать размежевания. Дело разбирал судья Иван Яковль. Монахи представили в суд старую разъезжую грамоту. Настроение черных крестьян в связи с утратой ими части земельной площади было очень возбужденное, и они демонстративно заявили судье: «А та у них разъежая грамота лживая, и ты ту грамоту положи перед великим князем, а нас в Дьякове селище оправи; а не оправишь, и нам на тобя бити челом государю великому князю»[535]. Судья передал дело на доклад дворецкому князя П. В. Шестунову, после чего был назначен новый разъездщик, проведший земельную границу так, как этого требовали интересы монастыря.

Из документов видно, что иногда черные земли захватывают светские землевладельцы — бояре, великокняжеские слуги, а уже от них эти земли переходят разными путями к монастырям. В 1428–1432 гг. боярин В. Б. Копнин оформил данную грамоту на шесть пустошей в Мишутинской волости Переяславского уезда, переданных им в качестве вклада в Троице-Сергиев монастырь. Можно думать, что пустоши принадлежали когда-то к числу черных, но были затем «обоярены». Это видно из позднейшей пометы на данной грамоте В. Б. Копнина о том, что староста и черные крестьяне Мишутинской волости в княжение Ивана III судились с монастырем по поводу указанных пустошей, но проиграли дело[536]. Около 1455–1460 гг. келарь Троице-Сергиева монастыря Логин купил у Андрея Саватыева землю Саватыевскую, в Верхдубенском стану Переяславского уезда[537]. Но эта земля оспаривалась черными крестьянами Мишутинской волости. Сама купчая была совершена помимо воли продавца, очевидно, не чувствовавшего себя собственником отчуждаемой недвижимости. Во всяком случае Андрей Саватыев указывал, что «купил у него Логин ту землю силно за… приставом великого князя…»[538] На суде, происходившем в 60–70-х годах XV в., выяснилось, что незадолго до «Белевщины», т. е. до того времени, когда в г. Белеве укрепился хан Улу-Мухаммед (конец 30-х годов XV в.), А. В. Лыков передал в Троицкий Махрищский монастырь село Зеленцино с землями, в Переяславском уезде, которые раньше принадлежали к числу дворцовых владений великой княгини Марии Ярославны[539]. В 1485–1490 гг. староста Залесской волости, Костромского уезда, Андрей и черные волостные крестьяне обвиняли старца Троице-Сергиева монастыря Касьяна в том, что он и другие «старци троецьские» «отняли» у них два наволока на реке Костроме. Старец Касьян в доказательство прав монастыря на эти наволоки представил купчую грамоту, в которой говорилось, что они приобретены монастырем у Ивана Калинина[540]. Тогда же черные крестьяне Залесской волости подняли вопрос и о принадлежности им пустоши Тевликовской, которой также завладели монастырские старцы. Но и на эту пустошь в Троице-Сергиевом монастыре оказалась купчая грамота[541]. В 1488–1490 гг. черные крестьяне Нерехотской волости указывали на суде, что старцы Троице-Сергиева монастыря «припустили полтора поля» черной земли Северовской к монастырской деревне Мотайцеву, а кроме того, «пашут» черные земли Рязанцево, Тарасцово, Завражное. Монастырский старец Даниил показал судье купчую грамоту на эти земли, в которой, однако, не были указаны имена населенных пунктов[542]. В те же годы черные крестьяне той же Нерехотской волости, Костромского уезда, добивались на суде возврата им земель Гилева и Дубовицы, захваченных Троице-Сергиевым монастырем. Монастырские старцы ссылались на то, что у них имеются на указанные земли грамоты (данная и купчая), и передали их судье[543]. На суде 1497–1498 гг. по делу между Троице-Сергиевым монастырем и черными крестьянами деревни Михайловской Юрьевского уезда — Фофаником с товарищами — о селище Медвежьем, выяснилось, что это село «от Суздальского бою» (т. е. с 1445 г.) перешло к боярам, а от них — к Троице-Сергиеву монастырю (лет 20 тому назад)[544].

Я не останавливаюсь специально на фактах покупки монастырями земель у самих черных крестьян, так как эти факты собраны и рассмотрены в монографии А. И. Копанева.

Одним из средств захвата духовными феодалами черных земель была распашка пустошей, временно заброшенных черными крестьянами участков. Разрабатывая трудом своих крестьян пустующие черные земли, монастырские власти тем самым присваивали их. Около 1462–1470 гг. Гридя Голузнивый говорил на суде относительно ряда пустошей у Соли Галицкой: «то, господине, земли великого князя черный тяглый», а чернец Симонова монастыря «пашет их без леп, а зовет землями монастырьскими»[545]. В 1463 г. крестьяне Корнил и Иван рассказывали судье Якову Шацевальцеву: «живем, господине, туто с ними [старцами Симонова монастыря] обо враг… а наехали, господине, [старцы] и почали они пахать пустоши»[546]. В 1488–1490 гг. черные крестьяне Нерехотской волости Костромского уезда подали в суд жалобу на старцев Троице-Сергиева монастыря, завладевших черными землями Волосцевым и Пупковым и др. Когда-то это были пустоши, «а старци троицкие поставили на тех пустошех деревни». В предъявленной монастырским старцем Даниилом купчей спорные земли не были названы, но он объяснил это тем, что уже после приобретения земель монастырские крестьяне свели на них лес и устроили новые жилые поселки[547].

Расхват монастырями черных земель производился особенно интенсивно в годы бедствий (неурожаев, эпидемий, вражеских нашествий и т. д.). Около 1465–1470 гг. разбиралось дело о луге Калитниковском Галичского уезда. Выяснилось, что этот луг принадлежал когда-то к числу черных великокняжеских земель, затем этот луг «залегл» «от мору», черные крестьяне его забросили и он перешел во владение старцев Симонова монастыря[548]. В 1500–1501 гг. происходил суд между митрополичьим посельским села Куликовского Костромского уезда Ваней и великокняжескими крестьянами Минского стана по делу о владении рядом деревень и пустошей. Великокняжеские крестьяне Фрол и Копос рассказывали, что тяглые земли Минского стана «запустели… от великого поветрея», и после этого посельский Ваня стал называть их «митропольскими землями», поставил на них деревни, «а пустоши… почал пахати и косити…»[549]

В связи с развитием трехпольной системы земледелия монастырские власти и митрополичьи приказчики стали присоединять пустующие черные земли к своим пашням, используя их в качестве «третьего поля». В конце XV в. возник земельный спор между митрополичьей кафедрой и Андреем Пелепелкиным о селище Поповском Коломенского уезда. Андрей Пелепелкин доказывал, что это селище — «земля великого князя», которой незаконно завладела кафедра. А митрополичий посельский Сенька утверждал, что спорное селище представляет собой третье поле митрополичьего села Бисерова[550]. В 1505 г. черные крестьяне Вольской волости Белозерского уезда — Окиш Олюнов с товарищами жаловались на приказчика Д. В. Шеина — Гридю Тептюкова в том, что он «припустил» к селу Лаврентьевскому «в третье поле деревню Олешинскую, которая была «пуста от великого мору»[551].

Приведенный материал не только указывает на рост монастырского землевладения за счет расхвата (нелегального и облеченного в легальные формы) черных земель. Он свидетельствует и о том, что великие князья были вынуждены вопреки ими самими установленным нормам, охраняющим от распыления фонд черных земель, содействовать переходу последних в собственность митрополичьей кафедры и монастырей. И это, конечно, потому, что расширение площади церковного и монастырского землевладения, разрывавшее установившиеся политические границы, было в интересах политики государственной централизации. Проникновение вотчин митрополичьего дома, Троице-Сергиева и других центральных монастырей в отдельные полузависимые от Москвы или только что попавшие под московский протекторат княжества создавало там экономическую и социальную опору для московской великокняжеской власти. Но на определенном этапе расхищение духовными корпорациями черных земель, верховным собственником которых с объединением основного массива территории Северо-Восточной Руси вокруг Москвы и падением независимости большинства феодальных центров стал великий князь московский, обнаружило в глазах московского правительства и свои отрицательные последствия. Если развитие церковного и монастырского землевладения на протяжении XIV–XV вв. содействовало процессу политического объединения Руси, то закрепление результатов этого объединения, реорганизация государственного аппарата и обеспечение внешнеполитической безопасности Русского централизованного государства в конце XV — начале XVI в. проводились на базе измененной структуры феодальной земельной собственности. В это время развитие получила новая форма земельной собственности — поместная система, служившая материальной базой для завоевывающего ведущее место в системе господствующего класса социального слоя — служилого дворянства. А для его обеспечения требовались земли. Отсюда и возникают планы великокняжеской власти: минимальный — приостановить рост церковного и монастырского землевладения; максимальный — отнять у церковных учреждений и часть тех вотчин, которыми они уже владели.