Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

• Название: Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси
• Автор: Лев Черепнин
• Издательство: Издательство социально-экономической литературы
• Жанр: История
• Год: 1960

Монография Л. В. Черепнина представляет собой исследование, посвященное одному из важнейших, но недостаточно изученных вопросов истории России феодального периода — проблеме ликвидации феодальной раздробленности и образования единого Русского государства. Ее основная задача — показать с позиций марксистско-ленинской теории на примере России общие закономерности образования централизованных государств и выяснить конкретные особенности этого процесса в России.

В первых главах работы после обстоятельного историографического обзора дается анализ социально-экономических явлений, подготовлявших объединение Руси и создание централизованного государства. Здесь рассматривается развитие производительных сил в сельском хозяйстве, рост феодального землевладения, эволюция форм феодальной собственности на землю и видов феодальной ренты. Большое внимание уделено положению различных категорий русского крестьянства, формам его эксплуатации землевладельцами и государством и борьбе крестьян с феодально-крепостническим гнетом. Подробно прослежены роль русских городов в процессе создания централизованного государства и участие горожан в народных движениях и политической борьбе этого времени.

В последующих главах автор рассматривает процесс политического объединения русских земель вокруг Москвы как центра складывающегося единого государства и формирование централизованного аппарата власти. Особое внимание уделено классовой борьбе крестьян и горожан в различных княжествах в XIV–XV вв., а также освободительной борьбе русского народа против татаро-монгольского ига, против наступления литовских феодалов и других иноземных захватчиков.

---

Ввиду надежды на то, что великий князь должен обеспечить защиту от притеснений сильных людей, черные крестьяне рассматривают переход тех или иных территорий под власть московских князей как факт положительный. Этот переход, думают черные крестьяне, должен им помочь добиться от великокняжеской власти удовлетворения своих нужд. Так, около 1484–1490 гг. разбиралось спорное дело между братьей суздальского Спасо-Евфимьева монастыря и черными крестьянами волости Нелши о владении несколькими селищами. Черные крестьяне указывали, что монастырь незаконно присвоил эти селища. Когда же судья спросил их, почему они раньше не обратились в суд, крестьяне ответили, что волость Нелша в течение семнадцати лет принадлежала литовскому князю Судиманту и он за них «не стоял», а поэтому они «тех земель не искали». «А нынеча ся, господине, Нелша достала за великого князя, — говорили крестьяне судье, — и мы, господине, тех селищ ищом»[893].

Постепенное изживание монархических иллюзий, веры в великокняжескую «правду» — показатель того, что крестьянская идеология переживает новый этап. В XIV–XVI вв., когда великокняжеская власть на Руси имела действительно прогрессивное значение, среди крестьян еще полностью сохранялась вера в доброго князя. Но отдельные претензии со стороны черных крестьян к великим князьям уже появляются. Уже звучат нотки их осуждения. Так, около 1501/02 г. разбиралось дело по иску черных крестьян Минского стана Костромского уезда Фрола Токарева и Копоса Булгакова к посельскому митрополичьей кафедры о захваченных им черных пустошах. Поскольку, по словам истцов, захват произошел уже давно, судья спросил их: «выкажете, что то земли великого князя, о чем вы до сих мест молчали?» Ф. Токарев и К. Булгаков довольно безнадежно ответили: «били челом есмя, господине, великому князю о тех землях многажды, и князь великий не слушает, государя не мочно доступити, и мы, господине, нынеча перед вами ищем»[894]. В выражениях «государя не мочно доступити» и «князь великий не слушает» отражено различное отношение к носителю верховной власти. В первом случае, возможно, имеется в виду, что он недоступен благодаря своим боярам, не пропускающим к нему народ. Во втором случае великого князя обвиняют в том, что он сам не хочет прислушаться к голосу крестьян.

Надо обратить внимание еще на один момент, показательный для отношения черных крестьян к земле, — на коллективный характер владения и распоряжения ею. Великокняжеской черной землей распоряжается крестьянская община, хотя отдельными дворовыми и пашенными земельными участками наследственно владеют те или иные крестьянские семьи. Поэтому судьи, разбиравшие около 1496–1505 гг. дело по иску черного крестьянина Белозерского уезда Нефеда Занина к Кириллову-Белозерскому монастырю, были очень удивлены, что указанный крестьянин ищет «один… на себя», а «не во всех християн место Чюровские волости»[895]. Обычно черные крестьяне коллективно отстаивали свои земли от расхищения и на суде выступали представителями крестьянской общины. Роль общины как средства совместного сопротивления крестьян феодалам проявлялась заметно и активно.

§ 12. Классовая борьба в деревне

Рассматривая предпосылки образования Русского централизованного государства в XIV–XV вв., необходимо уделить должное внимание развитию классовой борьбы. Последняя являлась фактором, заставлявшим господствующий класс искать новых форм организации государственного аппарата, которые в большей мере (чем государственные органы периода политической раздробленности) обеспечили бы ему возможность держать в подчинении народные массы. Классовая борьба пронизывает всю историю Русского централизованного государства, в силу чего ей уже было и будет в дальнейшем уделено должное место в соответствующих разделах книги, посвященных социально-экономической и политической истории Руси XIV–XV вв. Здесь же я хочу лишь наметить основные виды борьбы крестьян против господствующего класса[896].

Формы классовой борьбы были разнообразны. Попытки холопов и крестьян законным образом, путем апелляции в суд, добиться удовлетворения своих претензий к господам обычно были обречены на неудачу. Феодальное право стояло на страже интересов господствующего класса. В договорах Василия I с великим князем тверским Михаилом Александровичем (около 1396 г.) или Василия II с великим тверским князем (около 1456 г.) читаем: «А кто холоп или роба имется тягати с осподарем и пошлется на правду, а не будет по них поруки, ино их обинити»[897]. В договорной грамоте Новгорода с московским великим князем Василием II содержится аналогичный пункт: «А холоп или роба имет на господу вадити, тому вам веры не няти»[898]. В более позднем договоре Новгорода с Казимиром IV 1470–1471 гг. наряду с холопом упомянут смерд: «А холоп, или роба, или смерд почнет на осподу вадити, а тому ти, честны король, веры не няти»[899].

Лишенные возможности отстоять свои права по суду, холопы выражали социальный протест путем побегов от своих владельцев. Побеги холопов сопровождались иногда хищениями ими у господ и порчей крепостных документов. Так, в 1485–1490 гг. на суде один из вотчинников — И. А. Носов, которому было предложено подтвердить документами свое право собственности на спорную землю, заявил судье: «Во се, господине, у меня на ту мою землю, дедину и вотчину, были грамоты духовные и купчие деда моего и отца моего, да холоп их, господине, пократчи, да попортил у них печяти»[900].

Крестьяне формально пользовались правом ухода от землевладельцев, но это право было ограничено, как я указывал, введением института старожильства. Примерно с середины XV в. феодальное государство фактически начинает расценивать переход крестьян из одного владения в другое как побег. Такое отношение органов власти к уходам крестьян было в значительной мере вызвано массовым запустением вотчин в период феодальной войны второй четверти XV в., когда обострилась борьба в лагере господствующего класса за землю и за крестьян.

Документы, относящиеся к середине XV в., когда феодальная война уже закончилась, отмечают, что некоторые феодальные владения «опустели», «люди деи из них разошлись по иным местом», и «живущих деи людеи осталося мало». Одну из причин, заставлявших крестьян сниматься с тех мест, где они жили, и уходить, грамоты видят в непосильном податном гнете («…от потугов не по силе»)[901].

Когда в качестве срока легального «отказа» сельского населения от землевладельцев государство стало вводить Юрьев день осенний (26 ноября), крестьяне начали нарушать этот срок и покидать вотчины феодалов в неурочное время. Органы великокняжеской власти (как об этом уже говорилось в другой связи) оказывали содействие землевладельцам в борьбе с крестьянскими выходами, не в Юрьев день. Так, в грамоте Ивана III в Ярославль боярину и наместнику князю И. В. Оболенскому 60-х годов XV в. было сказано, что великий князь «не велел» «отпущати» крестьян, уходящих не в урочное время из сел Троице-Сергиева монастыря и приказал силой возвращать тех, кто не будет слушаться («А хотя хто у них и откажется не о Юрьеве дни, и яз им того вывести велел назад»)[902]. В 1467–1473 гг. от имени великого князя Ивана III была отправлена окружная грамота в Суздаль, в Юрьев и в села и слободы, расположенные в уездах названных городов, с извещением о посылке специально пристава для розыска и возврата крестьян, ушедших из владений Троице-Сергиева монастыря с нарушением правила о Юрьеве дне осеннем («…вышли хрестьяне сее зимы о Зборе»). Княжеская администрация должна была оказывать содействие приставу в поимке крестьян и в водворении их на прежние места жительства («и где пристав мои их наедет… и пристав мои тех их хрестьян монастырьских опять выведет вь их села… да посадит по их старым местом…»)[903].

Итак с середины, примерно, XV в. феодальное право постепенно начинает квалифицировать уходы крестьян от своих землевладельцев как побеги. Крестьянские выходы из феодальных имений все более приобретают характер социального протеста.

Протест зависимого сельского населения вызывало и увеличение феодальных повинностей. Одной из форм классовой борьбы была борьба за фиксированную (на основе старинного вотчинного права) ренту. Так, в 1391 г. крестьяне («сироты») митрополичьего Царевоконстантиновского монастыря жаловались митрополиту Киприану на игумена Ефрема, который произвольно повысил норму оброка и барщины: «наряжает нам, господине, дело не по пошлине, чего, господине, при первых игуменех не бывало; пошлины, господине, у нас емлет, чего иные игумены не имали». По жалобе крестьян митрополитом было произведено расследование, выяснен характер той «пошлины», на которую ссылались «сироты», а затем от имени митрополита Киприана была составлена грамота с перечислением крестьянских повинностей как основа дальнейших взаимоотношений между игуменом Царевоконстантиновского монастыря и сельским населением монастырских вотчин. Уставная грамота митрополита Киприана 1391 г. — документ, порожденный классовой борьбой крестьянства[904].