Данил Гурьянов - Любовь языком иносказаний

• Название: Любовь языком иносказаний
• Автор: Данил Гурьянов
• Жанр: Современная проза
• Год: 1997

---

Глава шестая

Будничный вечер. Ужин, газеты, диван, телевизор, телефон, еще один ужин, снова сплетни по телефону, опять телевизор, затем постель, заведенный будильник рядом, зеркало в ванной, ночная сорочка, темнота. И так всегда.

От такого образа жизни мне хочется в отчаянии закричать, но, к сожалению, даже это ничего не изменит.

Сегодня вечером я почувствовала, что просто задыхаюсь в своей квартире. Тихая, размеренная жизнь, спокойный характер заставляют меня иногда, видимо, для равновесия, выкидывать безумные штучки. Так и сейчас. Несмотря на то что время было уже одиннадцатый час, и на улице из-за замедленного зимнего ритма жизни стояла почти ночь, я, наспех одевшись, выскочила на воздух. Я даже не задумалась о том, что это опасно — выходить одной ночью на улицу. Просто мне было необходимо хотя бы что-то изменить в привычном течении жизни, почувствовать свободу.

На улице меня сразу же успокоила погода. Было по-вечернему тихо, чистые снежинки тактично и ненавязчиво опускались к земле, заволакивая тротуары пышным белоснежным налетом, дорожные фонари излучали мягкий свет, редкие прохожие, оказавшись вне массы, превращались в неповторимых людей.

Я шла медленно, засунув руки в карманы куртки, наслаждаясь окружающим меня спокойствием и умиротворением. Ночью город был совершенно другим, нежели днем. Казалось, суета и тревоги отступили навсегда… И вдруг на меня накатило счастье! Я уже не видела ни одной проблемы в своей жизни, спокойствие природы словно говорило мне, что я не должна волноваться, что все у меня еще будет, и приду я к этому, сумев сохранить душевную чистоту, и оттого буду счастлива вдвойне!

Мне стало очень хорошо от этих мыслей, радость и гармония появились во всех фибрах моей души, в каждой клетке моего тела. Кто сказал, что счастья не бывает? Вот оно, во мне, просто пришло, хотя я и не прилагала к этому усилий! Для этого даже не потребовалось, чтобы в моей жизни что-то изменилось, просто счастье сказало: «Пора тебя побаловать!» и появилось. Как это здорово, просто идти по ночному городу, никуда не спеша и ощущая душевное равновесие!

Сзади себя я услышала заливчатый детский смех. Меня тут же обогнала молодая семья из родителей и маленького ребенка. Затянутый в теплую одежку мальчик, смеясь и оборачиваясь, бежал вперед, а его папа, согнувшись и крича «Сейчас догоню!», имитировал погоню за малышом, мама же шла за ними следом, неся на себе солидность гордой матери и радость счастливой женщины.

Семья, ребенок… Хотя у меня и был повод для зависти, ее даже не могло возникнуть во мне, я лишь от всей души желала этим людям счастья. А еще больше хотелось уберечь их чистого и наивного ребенка от всех несправедливостей и ударов жизни, хотя я, конечно же, понимала, что этот ребенок все равно, когда вырастет, столкнется с трудностями, но от этого защитить его почему-то хотелось еще больше.

Молодая семья уже скрывалась из поля моего зрения за углом квартала, видимо, они возвращались из гостей домой.

«Меланколие, дульче мелодие…» — приглушенно неслось пение Софии Ротару из открытой форточки в пятиэтажке, мимо которой я проходила.

Действительно волшебный вечер… если бы я еще вдруг встретила сейчас Наиля…

— Привет, — раздалось вдруг справа от меня.

Я быстро повернула голову: знакомая ироничная улыбка, по-доброму насмешливый взгляд — он догнал меня сзади!

— Привет, — нежно улыбнулась я.

Он, видимо, хотел спросить меня что-нибудь типа: «Не боишься идти так поздно одна?», но моя откровенная улыбка отмела все традиционные вопросы, не оставляя нам никакого другого выбора, кроме как раскрыть свои чувства. Сначала мы шли в напряженном молчании, затем вдруг посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись от того, что все и без слов стало понятно. Закончив смеяться, мы опять замолчали. Это молчание вдруг стало каким-то очень серьезным и рвущим сердце.

— Ты ведь измучила меня, — вдруг отрывисто произнес Наиль.

— А ты думаешь, что ты меня нет? — тихо ответила ему я.

— А разве да? — он косо взглянул на меня.

— А ты что не видел? — еще тише произнесла я, ответив на его взгляд.

— Видел.

— Ну вот, — после паузы сказала я только для того, чтобы заполнить возникшее молчание.

Мы продолжали идти вместе.

Я вдруг снова засмеялась и, словно не веря своим глазам, еще раз посмотрела на Наиля.

— Боже мой, как это все смешно!

— Ты находишь? — тоже стал кривиться в своей обаятельной улыбке он.

— Да, но сама не знаю почему. Мне кто-то говорил, что смех — это реакция на то, во что не можешь поверить. И вот сейчас мне просто трудно поверить в происходящее. Ведь я ждала этого так долго, а все произошло за какие-то несколько секунд.

— Ты не можешь говорить поконкретней? — уставившись куда-то вдаль, с легкой улыбкой осторожно произнес он.

— Ну… — у меня вдруг опять испуганно забилось сердце. — Я… Я, собственно, давно хотела сказать тебе, что… Н-ну, что… ты мне нравишься.

Он посмотрел на меня, и я испугалась, что он разочаруется в моих чувствах к нему.

— Точнее, что я люблю тебя!

— Да? — вдруг как-то по-детски трогательно переспросил он.

Я почувствовала, что на мои глаза наворачиваются слезы. Я не хотела сейчас еще и плакать, как дура, но от того, что я попыталась перебороть слезы, они потекли еще сильнее.

Мы остановились. Чувствовалось, что Наиль хотел сделать много, но от богатства возможностей не мог решиться на что-либо, и мы лишь смотрели в глаза друг другу, а я почему-то жизнеутверждающе кивала ему сквозь слезы.

— Мне тебе столько нужно рассказать, — наконец произнесла я.

— У нас впереди еще целый вечер, — ободряюще и открыто улыбнулся он…

В таких приятных мыслях я и сама не заметила, как вернулась к своему подъезду. Благодаря прогулке на свежем воздухе я крепко заснула. Следующее утро оказалось таким же суетным, как и всегда, даже не захотелось продолжать мысленный диалог с Наилем. Приведя себя в порядок, я выскочила на улицу, поспешила к остановке, стала трястись в людном и злобном троллейбусе, как вдруг поняла, что жизнь меня обхитрила. Я всегда верила в то, что счастье существует, и вот вчера вечером я испытывала его, но что это изменило? Ничего. Только жизнь получила возможность отражать мои обиженные нападки: «Я свои обязательства перед тобою выполняю, — словно говорила мне она. — Ты ведь веришь в счастье, ну вот оно у тебя и бывает иногда, как вчера вечером, например. Так что никакого обмена, дорогая моя!»

Если вчера был максимум того счастья, которое мне дано испытать, то мне больше не во что верить. Но вера, надежда, любовь — это мой воздух, а без воздуха жизнь невозможна. Откуда же мне взять силы, чтобы опять еще во что-то верить, на что надеяться и продолжать любить? Не знаю. Кто мне поможет? Никто. Что же мне делать? А что хочешь, то и делай.

Глава седьмая

— Этот волнующий момент запомнится вам на всю жизнь, — бесцветным голосом произносила работница ЗАГСа, уставившись в бумажку. — Потому что с сегодняшнего дня вы уже не просто граждане СССР, а ячейка, семья, будущие родители нового члена коммунистического общества. Пусть успех и счастье будут верными спутниками вашей жизни. — С чувством выполненного долга она отложила бумажку, чтобы следующую фразу произнести уже самой: — А теперь обменяйтесь кольцами.

Я посмотрела на Наиля. Он был очень сосредоточен, когда брал кольцо у Петра Петровича, своего свидетеля.

— Нервничает, — прокомментировал Гена.

— Да тихо ты, — шикнула на мужа Тамара и улыбнулась мне.

Я сидела слева от подруги. Почти все места в зале бракосочетания были заполнены институтскими работниками, родственников новобрачных было очень мало.

Свадебное платье Ульяны было довольно простеньким, ее желтые волосы были собраны в некую раковину, которую приминала белая широкополая шляпка с приделанными цветочками. После того как жених надел ей кольцо на руку, она взяла другое у своей свидетельницы и, уже не зная, как улыбаться, надела его напряженному Наилю. Один из наших сотрудников щелкал фотоаппаратом со вспышкой.

— Теперь распишитесь вот здесь — опять без помощи бумажки произнесла работница ЗАГСа. Когда подписи в книге были поставлены, она подытожила: — Объявляю вас мужем и женой! — и разрешила: — Можете поцеловаться.

Все мы, сидящие в маленьком зале, встали и начали аплодировать, молодые клюнули друг друга в губы, но этого было явно недостаточно и потому со второй попытки они имитировали поцелуй уже в течение нескольких секунд. Все радовались за новобрачных, заулыбалась даже работница ЗАГСа, но на нее уже никто не обращал внимания.

Какая-то женщина, которая всю церемонию торжественно держала в руках зимнее пальто, услужливо накинула его Ульяне на плечи, как только все вышли на морозную улицу, хотя идти до украшенной цветными лентами черной «Волги», предназначенной новобрачным, было не больше пяти шагов.