Пьер де Вильмаре - Досье Сарагоса

• Название: Досье Сарагоса
• Автор: Пьер де Вильмаре
• Жанр: Публицистика
• Год: 2002

Кто прикрывал и защищал Гестапо-Мюллера, руководителя нацистской тайной полиции с 1933 по 1945 годы, в то время как на Нюрнбергском процессе он фигурировал во главе списков военных преступников? Ибо он не умер на руинах Берлина в момент падения Третьего Рейха…

Знали ли вы, что генерал НКВД, который был мини-стром госбезопасности СССР при Сталине, «вел» дело Мюллера до 1951 года? Знали ли вы, что другого персонажа из верхней части списка в Нюрнберге, Мартина Бормана, серого кардинала Гитлера, тоже загадочным образом защищали после войны?

Знали ли вы, что между Баварией и Испанией до 1948 года функционировала тайная сеть, снабженная радиостанциями, и что во Франции, в Монпелье, в Тарбе, в По французы повиновались ее дирижеру Мартину Борману?

Офицер разведывательной службы, автор этого труда — единственный специалист, который встретил Бормана в 1949 году, незадолго до того, как тот окончательно уехал в Южную Америку, где и умер в 1959 году. Но во избежание любых возражений, автор опирается здесь на ранее неизвестные читателю американские, советские, восточногерманские (из Штази), чешские архивы, и на свидетельства некоторых руководителей разведывательных служб из Берлина, Праги, Варшавы, Брюсселя, Буэнос-Айреса, собранные автором в ходе его дли-тельного расследования в Центральной Европе, Испании, Южной Америке, и погружения в тайны Европы, оккупированной Советским Союзом.

Выдающийся репортер Джон Суэйн, увидев архивы автора, написал в 1996 году в газете «Санди Таймс», что, будь они опубликованы, мир бы очень удивился. Уже в 1995 году немецкий журнал «Фокус» ссылался на него в своей статье о послевоенной истории Мюллера.

Так и существует реальная история, шагая параллельно с историей официальной.

---

Чудесное великодушие Мюллера, того самого, кто несколькими месяцами рань-ше подписал директиву под кодовым обозначением «Пуля» (Aktion Kugel) — приказ ликвидировать без суда русских военнопленных, которые с 1941 года помогали обнаруживать в своей среде политических комиссаров. Так наказали тех русских, которые сопротивлялись полицейским и убийцам из НКВД. Абакумов в Москве потирал руки. Так же он будет радоваться в апреле 1945 года, когда узнает, что когда войска западных союзников приближались к лагерю Флоссенбюрг, Кальтенбруннер и Мюллер приказали полковнику Вальтеру Хуп-пенкотену безотлагательно повесить на мясницких крючьях адмирала Канариса и его товарищей по несчастью.

(Существует несколько версий того, как именно повесили Канариса и его сообщников. Помимо крючьев упоминались также рояльная струна и железный ошейник. — прим. пе-рев.)

Канарис слишком много знал о советско-нацистском сообщничестве. И случайно ли, что президент Народного суда (именно так!) который приговорил его к смертной казни, по имени Роланд Фрайслер, был не только членом нацистской партии: в 1919 и 1920 годах он был одним из наиболее активных и воинствен-ных немецких большевиков, которые пытались насадить в Германии револю-цию?

ГЛАВА XII

12.1. Операция «Выживание»

Мартин Борман, который в смутную пору 1919–1920 годов был казначеем доб-ровольческого корпуса Россбаха, в 1944 году очень хорошо понимал, что ни подпольное сопротивление, ни серьезный заговор не могут существовать, не располагая достаточными и в любое время доступными денежными средствами. Мюллер и подобные ему нуждались в специалистах по промышленным и финансовым вопросам, которые могли бы с минимальным риском осуществить круп-ную операцию, целью которой было одновременно создать секретные тайники с деньгами и сокровищами внутри Германии и эвакуировать за границу три чет-верти материально-финансовых запасов Рейха.

Не могло быть и речи о том, чтобы связаться по этому вопросу с Ялмаром Шах-том, попавшим в немилость после того, как Гитлер в 1938 году заменил его на посту министра экономики, а в следующем году и на посту президента Импер-ского банка Вальтером Функом. «У него нет ничего своего, кроме пристегиваю-щегося воротничка», говорил о нем фюрер. Никто не мог знать, какие козни он сможет придумать, стоит лишь довериться ему. Тогда Борман хватается за чело-века, который был его другом с середины двадцатых годов, когда его обязанности казначея нацистской партии вынуждали Бормана посещать промышленников и наиболее важных банкиров Германии.

12.2. Изобретатель промышленного шпионажа

Этого человека зовут Герман Шмитц. Его преимущество в том, что он все эти годы вместе со своими друзьями Куртом фон Шрёдером, Вальтером Функом, Эмилем Пулем, и английскими, французскими, американскими, нидерландскими и японскими управляющими, заседает в БМР, Банке по международным расче-там. Постоянная штаб-квартира этого БМР, созданного в 1930 году по инициативе доктора Шахта, размещается в швейцарском Базеле, под предлогом регу-лирования денежных потоков.

Эти люди собирались на протяжении всей войны, в количестве минимум шест-надцати, максимум двадцати четырех человек, и на их заседаниях председа-тельствовал американец Томас Харрингтон Маккитрик. В марте 1945 года уже этим путем около шести тонн немецкого золота должны были проследовать транзитом в Швейцарию, из которых полторы тонны были предназначены для того, чтобы оплатить Банку по международным расчетам просроченные Берли-ном проценты. Оставшееся золото исчезает в неизвестном направлении за пределами Швейцарии.

2 июля 1944 года Шмитц в сопровождении своего компаньона Георга фон Шницлера, задачей которых всегда было всемирное расширение концерна «И.Г. Фарбен», обсуждают с Борманом и Мюллером этот проект выживания. В этот день они назначают на 10–12 августа встречу в Страсбурге, для того, чтобы мобилизовать вокруг себя большинство промышленников и банкиров, которые, впрочем, как и они сами, очень заинтересованы в том, чтобы вероятные побе-дители Германии не отобрали у них их вклады.

Герман Шмитц, которого в его среде с последней войны называют «королем маскировки» — знаток в данном вопросе. Мы увидим, как в 1948 году он пред-станет перед судьями в Нюрнберге, и как он выпутается из всего этого, отде-лавшись приговором всего к четырем годам тюрьмы, да и то почти сразу же бу-дет освобожден. Дело в том, что он смог намекнуть на взаимопроникновение дюжины американских транснациональных корпораций и их немецких корпора-тивных «сестер» на протяжении дюжины лет, до и даже во время нацизма и войны, и дать понять, что они все были причастны к рождению и развитию нацизма… Советские судьи тоже не стали настаивать: ведь Шмитц мог бы раз-облачить соглашения, которые Москва подписала с этими компаниями с 1922 по 1939 годы, среди которых поставки вооружений Гитлеру еще в 1937 году, и снова с 1939 по 1941…153

Гений бизнеса, Герман Шмитц был человеком, который с начала тридцатых годов буквально изобрел промышленный шпионаж, о чем даже и не подозревали западные разведывательные службы, направлявшие свои усилия на расследо-вание деятельности шпионов Абвера, затем СД, но никогда не обращавшие внимание на паутину, сотканную Шмитцем по всему миру.

Его план состоял в том, чтобы внедрить в представительства «И.Г. Фарбен» за границей доверенных лиц, названных «Zefis», которые не имели никакого от-ношения к техническим или коммерческим вопросам, но принимали участие во всех коллоквиумах и всех светских мероприятиях, куда приглашались предста-вители «И.Г. Фарбен». Их задачей было только предоставлять отчеты о своих собеседниках: психологический портрет, квалификация, уязвимость, и собирать любые другие сведения, полезные для головной конторы фирмы.

Герман Шмитц и его напарник Георг фон Шницлер централизовали сведения, затем отбирали то, что казалось полезным для Абвера, для их коллег в про-мышленности, для Гестапо и, во всех случаях, для Бормана, как только тот воз-главил партийную канцелярию вместо Рудольфа Гесса. Иначе говоря, Шмитц делал точно ту же работу, какую делали шпионы НКВД и ГРУ для Москвы, с той лишь разницей, что Кремль — за исключением разве что в некоторых банках — не располагал такой плотной паутиной осведомителей, как всемирная сеть «И.Г. Фарбен».

(Сеть членов сети Zefi приведена в приложении 1 этой книги. — прим. автора.)

Всегда наделенный богатым воображением, Шмитц с 1930 года предложил сво-им иностранным друзьям, чтобы их страны и их фирмы присоединились к про-екту международного соглашения о производстве взрывчатых веществ. Таким образом, говорил он, взаимно держа друг друга в курсе производства, можно было бы договориться о предельных нормах, которые нельзя превышать, и, следовательно, избежать бесконтрольного мирового расширения производства и распространения взрывчатых веществ и производных от них видов вооруже-ния. Маленький нюанс состоял в том, что хотя десяток стран и примкнули к это-му соглашению, но Шмитц заранее подготовил средства и методы, чтобы замас-кировать реальное производство Германии и расширение ее исследований! Та-кое вот человеколюбие.

Шмитц, буквально переполненный идеями, с середины тридцатых годов также убеждал немецких руководителей и их кадры предлагать, не стесняясь, свои таланты иностранным фирмам, даже принимать гражданство государств, где они работали. Его брат Дитрих, впрочем, сам подал пример, получив американское гражданство. Став директором «Aniline & Film Corporation», он привел в качестве заместителя своего кузена Уильяма (Вильгельма) фон Майстера, и оба решили взять себе в качестве консультанта — в строжайшей тайне, конечно — Герберта Шольца, первого секретаря в посольстве Германии в Вашингтоне, за-тем, и до осени 1941 года, консула в Бостоне. Однако Шольц в действительно-сти был «информатором» Гестапо-Мюллера в США. Он женился на дочери Геор-га фон Шницлера. Иначе говоря, Мюллера в июле 1944 года не удивляло ниче-го, когда он, рядом с Борманом, на берегах озера Вандлицзее, беседовал со Шмитцем и его компаньоном на августовской конференции.

12.3. Искусство маскировки людей

Борман и Мюллер, без сомнения, в ходе большой радиоигры информировали посвященных лиц с советской стороны, но они не были «агентами Москвы». Они просто считали, что когда Германия проиграет, то в Европе будет доминировать СССР, и чем больше козырей будет у них в рукаве, тем легче им будет утвер-диться в своем закулисном положении, когда этот момент наступит. Борман вполне видел себя во главе Германии, которая возобновила бы идиллию Рапал-ло и идиллию 1939–1941 годов. Мюллер видел себя как одного из будущих ве-ликих полицейских нового евразийского порядка. Во всяком случае, даже если бы Москва не согласилась сыграть им на руку, они увидели бы, окажется ли и западная сторона настолько глупой, чтобы отвергнуть их предложения в случае конфликта Запада и Востока. Конфликта, который они считали неизбежным, причем в краткосрочной перспективе.