Пьер де Вильмаре - Досье Сарагоса

• Название: Досье Сарагоса
• Автор: Пьер де Вильмаре
• Жанр: Публицистика
• Год: 2002

Кто прикрывал и защищал Гестапо-Мюллера, руководителя нацистской тайной полиции с 1933 по 1945 годы, в то время как на Нюрнбергском процессе он фигурировал во главе списков военных преступников? Ибо он не умер на руинах Берлина в момент падения Третьего Рейха…

Знали ли вы, что генерал НКВД, который был мини-стром госбезопасности СССР при Сталине, «вел» дело Мюллера до 1951 года? Знали ли вы, что другого персонажа из верхней части списка в Нюрнберге, Мартина Бормана, серого кардинала Гитлера, тоже загадочным образом защищали после войны?

Знали ли вы, что между Баварией и Испанией до 1948 года функционировала тайная сеть, снабженная радиостанциями, и что во Франции, в Монпелье, в Тарбе, в По французы повиновались ее дирижеру Мартину Борману?

Офицер разведывательной службы, автор этого труда — единственный специалист, который встретил Бормана в 1949 году, незадолго до того, как тот окончательно уехал в Южную Америку, где и умер в 1959 году. Но во избежание любых возражений, автор опирается здесь на ранее неизвестные читателю американские, советские, восточногерманские (из Штази), чешские архивы, и на свидетельства некоторых руководителей разведывательных служб из Берлина, Праги, Варшавы, Брюсселя, Буэнос-Айреса, собранные автором в ходе его дли-тельного расследования в Центральной Европе, Испании, Южной Америке, и погружения в тайны Европы, оккупированной Советским Союзом.

Выдающийся репортер Джон Суэйн, увидев архивы автора, написал в 1996 году в газете «Санди Таймс», что, будь они опубликованы, мир бы очень удивился. Уже в 1995 году немецкий журнал «Фокус» ссылался на него в своей статье о послевоенной истории Мюллера.

Так и существует реальная история, шагая параллельно с историей официальной.

---

В связи с этим Пьер де Вильмарест цитирует «планетарный и секретный» до-клад Гиммлера и Гейдриха от 22 марта 1937 года, в котором указано, что Гер-мания более не считает своей мишенью ни Коминтерн, ни другие советские начинания. В подтверждение Пьер де Вильмарест указывает на признание, сде-ланное ему бывшим уполномоченным Абвера по Великобритании коммодором X. Вихманом, что полковник Вальтер Николаи, бывший начальник военной развед-ки при кронпринце, а затем, в Третьем рейхе, — руководитель Бюро по делам евреев, «начиная с 1919 года ожидал заключения надежного германо-советского договора, определяющего участь Европы и Евразии. Вплоть до того, что еще в 1920-е годы первый глава Абвера (германский аналог ГРУ) капитан Патциг, а затем пришедший в 1935 году на его место адмирал Канарис запрети-ли Николаи доступ к своей документации». Пьер де Вильмарест уточняет: «Не-которое время Николаи водил личные знакомства в ведомстве фон Риббентро-па, интеллектуалы и функционеры из окружения которого презирали случайных и ограниченных политиканов, сплотившихся вокруг Гитлера после 1934 года. Затем Николаи сумел снискать расположение Гейдриха, человека, плетущего нити нацистского шпионажа по всему миру, руководителя СД, службы, соперни-чавшей с Абвером. Сошелся он и с Мартином Борманом, ставшим с 1937 года в качестве прикрытия созданное им лично Бюро по делам евреев, Николаи был одной из тайных опор ГРУ. Мы не знаем, был ли он агентом добровольным или штатным, но когда передовые части Красной армии и специальные подразделе-ния НКВД вошли в 1945 году в Берлин, этот еще очень бодрый в свои семьдесят два года человек предпочел переход на советскую сторону сдаче в руки союз-ников».

Та же ночная сфера влияния

Говоря о предполагаемых связях полковника Вальтера Николаи с ГРУ, Пьер де Вильмарест позволяет себе прямые ссылки на источники. Речь идет, как он го-ворит, о «личных досье», составленных «по опросам оставшихся в живых чле-нов команды Канариса, в том числе коммодора Вихмана, полковника Вагнера (начальника Балканского отдела Абвера) и сотрудников генерала Гелена», а также о «расследовании деятельности промышленника Арнольда фон Рехбурга, тщетно предупреждавшего до 1940 года французские спецслужбы о готовив-шемся нападении». Впрочем, все это не совсем достоверно и двусмысленно и к тому же свидетельствует об отсутствии понимания разницы между прямыми от-ношениями руководителей спецслужб со сверхсекретными связями по той или иной необходимости и тем, что обычно именуют двойной агентурой.

Примерно такой же характер имела и оперативная антинацистская дезинформа-ция, распространявшаяся в 1960-е годы сотрудниками службы Гелена. В част-ности, этой службой был сфабрикован совершенно смехотворный монтаж о мнимой причастности Мартина Бормана (так называемого Пакбо) к боевым сетям ГРУ и о том, что после войны он скрывался в СССР (в то время как суще-ствуют версии о его длительном пребывании в Испании).

В том же ключе, взвинчивая цену, вводит эту новую тему и Пьер де Вильмарест: «По совету Николаи ГРУ начинает в 1937–1941 годы активно вербовать людей из Гестапо и СД вплоть до одного из ближайших сотрудников Гиммлера. В свой час на сцену выйдет Мартин Борман».

Так, когда что-то делают «слишком», «слишком» и выходит; когда что-то очень хотят доказать, не доказывают ничего.

Неужели «советскими агентами» Гиммлером, Гейдрихом и Борманом, а также СД и Гестапо, глубоко пронизанными сетью ГРУ, и вообще всем национал-социалистским руководством Великой Германии теневым образом манипулиро-вали ночные креатуры мрачного Кюзиса Петериса, он же Ян Карлович Берзин, Старик, и его преемников?

Надо слишком хорошо и быстро забыть о том, чем занимался презренный, омер-зительный «адмирал» Канарис, обвиненный в измене ввергнутым в тотальную войну стране и армии, предатель своих погибших в боях товарищей, повешен-ный на мясном крюке, символе справедливости, без сомнения запоздавшей, но в конце концов очевидной. Сомнительная отсрочка, которой он добился для се-бя убийством Гейдриха в Праге в 1942 году (преступный маневр с целью раз-жать тиски, в которые все крепче брал его Гейдрих), убийством, в конце кон-цов, заставившим СД ясно увидеть в играх главы Абвера государственную из-мену, не помогла Канарису: кончить свои дни на позорном мясном крюке ему было написано на роду, как всякому предателю.

Неужели метаисторическая и жертвенная авантюра национал-социализма была всего лишь непонятно с какими целями ведущейся через его просоветское ру-ководство тайной игрой безликих московских покровителей? Чтобы говорить такое, надо забыть о миллионах молодых германцев и европейцев всех нацио-нальностей, «пронизанных Гельдерлиновым светом смерти», говоря словами Мартина Хайдеггера, и героически отдавших свою жизнь за сохранение евро-пейской и западной цивилизации, за судьбу мира и мировой — последней, фи-нальной — истории, превративших собственную пролитую кровь в нерушимый бетон онтологических и сакральных оснований будущей великой истории Запада, которая вновь откроется в метаисторической мистерии нового цикла.

Если бы глубинное, двустороннее движение великоконтинентального размаха тех решающих лет, которое сегодня возвращается, если бы двусторонняя революционная и метаисторическая авантюра СССР и Третьего рейха сумели обре-сти свой центр тяжести вне мерзкой национальной и континентальной измены, творимой в СССР участниками троцкистско-космополитического заговора, а в Германии — по-иному — замаскированными агентами той же незримой сферы влияния… Они же, работали в Лондоне, в Вашингтоне — повсюду. Но кто ска-зал, что история не повторяется? Что не повторяются великие времена?

Карл Дюссель, 1944 год: «Почему вы, немцы, молчите? Почему вы ясно и вра-зумительно не скажете, как вы мыслите будущее, наше будущее, будущее Европы?»

«Агония эпохи Берзина»

Между тем в свете всего изложенного ясно, кто стоял за заговором, противо-действовавшим великоконтинентальным планам И. В. Сталина, кто руководил внутренними троцкистскими группами. Это был сам глава ГРУ Ян Карлович Бер-зин, Старик, «внутренний Троцкий». Потому столь глубоким и было падение.

Ибо в тот же день, когда И. В. Сталин решился резко покончить со всеми троц-кистско-космополитическими преградами на пути сближения между СССР и Тре-тьим рейхом, возведенными ГРУ Яна Карловича Берзина, он это сделал. Сделал блистательно, без оглядки на риск, весьма, кстати, значительный. Троцкистско-космополитический аппарат, прикрываемый ГРУ внутри и вне страны, был про-сто уничтожен — поголовно, — хотя агония его длилась до 1941 года и далее. Более того, пламенеющие побеги этого следа проросли и присутствуют сегодня повсюду.

Как могли твердые «борцы-антифашисты», сторонники «линии Берзина», не понять, что И. В. Сталин просто принес их в жертву объективным потребностям своей политики континентального сближения с Великой Германией Адольфа Гитлера?

Пьер де Вильмарест:

Страшная слепота или моральное упрямство этих людей не позволили им уви-деть, что в 1937 году в Швейцарии, в пригороде Альбасета, началась агония эпохи Берзина, приведшая к советско-германскому пакту августа 1939 года! Они проигнорировали приказ Сталина, данный еще в декабре 1936 года: «Пре-кратить всякую работу против Германии!» Как они могли не задать вопроса, почему Ягода, а затем Ежов выпустили в мир отряды убийц, среди жертв кото-рых 70 % были евреи и все 100 % противники нацизма?

Далее Пьер де Вильмарест, из книги которого мы приводим избранные выдерж-ки, одновременно захватывающие и ужасающие, но, несомненно, демонстриру-ющие ход великой истории и ее безвозвратные повороты, указывает:

Достаточно перечитать речь Сталина, произнесенную в январе 1934 года перед участниками XVII съезда Коммунистической партии, вспомнить о соглашениях, достигнутых с Берлином в 1935 году, о визитах, нанесенных в том же году мно-гочисленными эмиссарами личного секретариата Сталина руководителям Sicherheitdienst (службы безопанности), о секретных переговорах дипломата Давида Канделаки, чтобы понять: тень смерти уже нависла над членами первой фаланги революции, подозреваемыми в неверности партии, то есть Сталину.

В начале 1936 года Берлин сделал столько авансов Москве, что Сталин вызвал в Кремль Семена Урицкого, временно (до лета того же года) исполнявшего обя-занности начальника ГРУ, и приказал ему то же самое, что и Вальтеру Кривиц-кому, а через последнего — всей его агентурной сети в Европе: «Прекратить всякую работу против Германии!» Как не могли уже не быть мечены люди типа Берзина, Уншлихта, Урицкого, когда в апреле 1937 года Давид Канделаки при-вез в Берлин первый проект советско-германского пакта, ставший затем с неко-торыми поправками пактом, подписанным в августе 1939 года?