Кнут Гамсун - Бенони (пер. Ганзен)

• Название: Бенони (пер. Ганзен)
• Автор: Кнут Гамсун
• Жанр: Классическая проза

В романах «Бенони» и «Роза» нашло свое отражение сформировавшееся как раз к этому моменту твердое убеждение автора в необходимости для современного человека вернуться к патриархальным формам жизненных отношений.

Гамсун в дилогии вновь встречается с персонажами своих ранних произведений, с торговцем Фердинандом Маком, уже знакомым читателям по роману «Пан». Он — типичный представитель старых добрых времен, когда в поселках и городках Норвегии крупные торговцы, матадоры, царили безгранично и обладали властью даже большей, чем представители государства.

Гамсун с мягкой иронией, но и с уважением изображает этого умного и циничного человека, но чувствует, что время его уже проходит.

Главный герой первой части дилогии — Бенони Хартвигсен, удачливый и добродушный рыбак, простой человек из народа, не обладающий никакими особыми достоинствами. Ему просто посчастливилось загнать в свой невод огромный косяк сельди, с чего и началось его возвышение. Его успех — дело случая, а в сущности он совершенно бессилен перед Маком, распоряжающимся всем в рыбачьем поселке Сирилунн.

Жизнь в этом романе Гамсуна словно бы застыла на нарисованной им картине идеальных, как ему кажется, старых времен, но именно в этом и заключен смысл «Бенони»: ведь такая народная жизнь и есть альтернатива бессмысленному существованию его прежних героев.

Будур Наталия — «Гамсун. Мистерия жизни»

---

Бенони обвилъ рукой шею Розы и поцѣловалъ ее. Она далась. Это было уже во второй разъ.

— Я куплю тебѣ золотое кольцо и золотой крестикъ, — сказалъ онъ.

— Да, да. Но дѣло не къ спѣху.

— Да что такое съ тобой творится? — спросилъ онъ, глядя ей въ глаза. — Все тебѣ не къ спѣху, да не къ спѣху!

Ея сѣрые глаза стали меркнуть… какъ будто солнце закатывалось. Она встала и отошла шага на два.

— Ничего со мной не творится… А сельдей развѣ такъ и не будетъ въ этомъ году?

— Въ томъ то и дѣло! Если будутъ — такъ я поѣду. Тебѣ, значитъ, этого хочется!

Опять повторилось то же самое. Она присѣла, чтобы снова задобрить его. Онъ сообразилъ выгоды такой тактики и принялся время отъ времени хмуриться — съ подходящими промежутками — заставляя ее задабривать себя то ласковымъ словомъ, то поглаживаніемъ по рукѣ. Роза была скуповата на ласки, и ни одной не дарила иначе, какъ поневолѣ.

— Назначь хоть срокъ, — сказалъ, наконецъ, Бенони. — Надо же намъ намѣтить день свадьбы.

Видя, что ей не отвертѣться, она хотѣла хоть выиграть время, — такъ съ годикъ или побольше. — Ну, скажемъ черезъ годъ, считая отъ Рождества?

Новая обида. — Я не буду тебя упрашивать! — сказалъ Бенони.

Наконецъ, они столковались, оба сдѣлали уступки. Роза отодвинула-таки срокъ до будущаго года, — почти до середины лѣта. Оставалось ждать еще больше полугода; почти семь мѣсяцевъ.

Прежде, чѣмъ пойти домой, Бенони завернулъ въ лавку къ Макку. Самъ хозяинъ съ двумя молодцами отмѣчали цѣны на новыхъ товарахъ, заготовленныхъ къ Рождеству. Огромные ящики стояли раскрытыми, изъ нихъ вынимались и раскладывались по полкамъ разныя матеріи и прочее. Въ лавкѣ было такъ холодно, что чернила застывали, и Маккъ отогрѣвалъ ихъ своимъ дыханіемъ каждый разъ, какъ надо было проставить цѣну. Онъ былъ въ перчаткахъ, но оба молодца работали съ голыми руками.

Время отъ времени въ лавку заходилъ покупатель.

Бенони попросилъ себѣ календарь на будущій годъ, отыскалъ въ немъ затмѣнія, сроки ярмарокъ въ сѣверныхъ провинціяхъ и провелъ черту гдѣ-то далеко въ году, — около середины лѣта. «Среда, — подумалъ онъ, — день Сильнеріуса, и какъ разъ новолуніе».

— Что же, въ этомъ году люди такъ и останутся безъ сельдей? — сказалъ Маккъ, входя въ интересы Бенони.

Хотя Маккъ и былъ его крупнымъ должникомъ, Бенони всегда льстило вниманіе съ его стороны, — такое почтеніе внушалъ къ себѣ старый магнатъ. Ахъ, этотъ Маккъ! Постоянно носилъ въ своей тонкой некрахмаленой манишкѣ брилліантовую запонку, а на ногахъ дорогіе штиблеты городского фасона съ острыми носками. Уже много лѣтъ онъ красилъ волосы и бороду.

— Сельдей нѣтъ и въ поминѣ,- сказалъ Бенони. — А мнѣ бы надо поговорить съ вами по дѣлу въ конторѣ.

— Обожди минуточку, — сказалъ Маккъ.

Хотѣлъ онъ что-ли выиграть время — хоть нѣсколько минутъ — на размышленіе? Всегда онъ отвѣчалъ такъ; это у него уже вошло въ привычку… Онъ продолжалъ ставить цѣны на товарахъ и дѣлать отмѣтки въ длинномъ счетѣ отъ купца. Начали было новую партію, но вдругъ онъ прервалъ занятіе, словно успѣвъ обдумать что надо.

— Теперь я готовъ служить, — сказалъ онъ, и пошелъ впереди Бенони въ контору.

— Вы ужъ не обезсудьте, — началъ Бенони, — но говорятъ, что надо засвидѣтельствовать закладную.

— Засвидѣтельствовать? Зачѣмъ?

— По закону.

— Кто это говоритъ?

— Да одинъ… Не знаю… Такъ говорятъ.

Макка передернуло, но затѣмъ онъ сказалъ холодно, отрывисто:- Хорошо, засвидѣтельствуй. Мнѣ то что?

— Не обезсудьте, но… это денегъ стоитъ.

— Бездѣлицу. Я беру весь расходъ на себя.

— Спасибо; мнѣ только это и хотѣлось знать. И что это съ вашего согласія…

Маккъ противъ обыкновенія отвѣтилъ черезчуръ ужъ быстро:- Нѣтъ, совсѣмъ не съ моего согласія. Но дѣлать нечего. Гм… Если бы я уже не отослалъ деньги на югъ, я бы сейчасъ вернулъ ихъ тебѣ.

Бенони стало не по себѣ, и онъ пробормоталъ:- Но, дорогой… Люди говорятъ…

— А пусть ихъ говорятъ, что хотятъ. Развѣ бумага ее подписана: «Сирилундъ, такого-то числа, Фердинандъ Маккъ»? Я долженъ сказать тебѣ, Гартвигсенъ: какая мнѣ охота, чтобы всѣ и каждый совали свой носъ въ мои дѣла? Никогда мнѣ это не было по вкусу.

— Но говорятъ, что бумагу надо засвидѣтельствовать, — твердилъ свое Бенони. Онъ подмѣтилъ, какъ Макка передернуло, и сразу насторожился.

Маккъ отошелъ къ окну и задумался. Потомъ сказалъ:- Хорошо, давай бумагу, я самъ позабочусь, чтобы ее засвидѣтельствовали.

— Я не захватилъ ея съ собой.

— Такъ занеси какъ-нибудь на-дняхъ. — И Маккъ кивнулъ головой въ знакъ того, что разговоръ оконченъ.

По дорогѣ домой Бенони тонко разсуждалъ самъ съ собой: «Съ чего бы Макку такъ артачиться? Всѣ вѣдь отлично знаютъ, что онъ собираетъ деньги отовсюду, и всѣ сами приносятъ ему свои денежки и отдаютъ на сбереженіе — у кого есть лишніе гроши».

VII

Онъ пробылъ дома уже съ полчаса, когда за нимъ пришелъ одинъ изъ лавочныхъ молодцовъ Макка, Мартинъ, и сказалъ: — Маккъ проситъ васъ опять въ контору.

— Зачѣмъ? Что ему отъ меня нужно?

— Не сумѣю вамъ сказать. Онъ о чемъ-то разговаривалъ съ пасторской Розой.

— Съ Розой? Да это мой сердечный дружокъ, Mapтинъ! Зачѣмъ же ты называешь ее при мнѣ пасторской Розой?

Молодецъ немножко смутился.

— О чемъ они говорили?

— Не сумѣю сказать. Что-то насчетъ шкуны. Будто вы поѣдете на Лофотены скупать треску.

Молчаніе.

— Приду, — сказалъ затѣмъ Бенони.

— А еще хозяинъ проситъ васъ захватить бумагу.

Оставшись одинъ, Бенони задумался. Такъ Розѣ непремѣнно хотѣлось отдѣлаться отъ него? Почему? Онъ въ толкъ не могъ взять. И неужто онъ опять приметъ команду на шкунѣ? Положимъ, не больно-то сладко и коротать зиму дома, въ такомъ одиночествѣ. А теперь заодно удастся побывать кое-гдѣ и купить золотыя побрякушки, кольца, о которыхъ столько думалъ.

Смеркалось уже. Бенони зажегъ свѣчку, досталъ закладную и сунулъ ее въ карманъ. Собираясь задуть свѣчку и отправиться, онъ опять вынулъ бумагу изъ кармана и перечиталъ. Все было вѣрнешенько и безъ единой помарочки на всемъ длинномъ листѣ. Но вѣдь расписокъ, небось, не выпускаютъ изъ рукъ? Расписки сохраняютъ.

Онъ снова спряталъ бумагу въ надежное мѣсто, въ сундукъ, погасилъ свѣчку и пошелъ въ Сирилундъ.

Въ полутемныхъ сѣняхъ онъ наткнулся на Макка, который шушукался о чемъ-то съ одной изъ своихъ работницъ… Ахъ, этотъ старый хватъ! Все тотъ же. Зорокъ и блудливъ впотьмахъ, какъ котъ.

— Пожалуйста, Гартвигсенъ, — сказалъ Маккъ и прошелъ впередъ, въ контору. — Я забылъ сказать тебѣ давеча… И мнѣ все время казалось, что я забылъ что-то… Это насчетъ шкуны. Не возьмешь ли ты на себя команду и нынѣшній годъ?

Дальше разговоръ перешелъ на то, что до сихъ поръ не было никакихъ вѣстей о сельдяхъ, и что Бенони, слѣдовательно, ничего не прогадалъ бы, уѣхавъ на Лофотены.

— Отчего бы вамъ самимъ не поѣхать?

— Я предпочитаю довѣрить судно тебѣ. И ты же закупишь грузъ для яхтъ. Тебѣ я могу довѣрить какія угодно тысячи.

Бенони былъ и польщенъ, и тронутъ. Онъ снова будетъ адмираломъ на «Фунтусѣ»! Онъ уже побывалъ на этомъ суднѣ въ моряхъ, — и въ Вестфьордѣ, и въ Фольденѣ, и въ Хустадвигѣ,- такъ ничего не стоило добраться и до Лофотенскихъ острововъ. А что до скупки рыбы, такъ онъ торговался не по-Макковски; покупалъ куда дешевле всѣхъ прочихъ, потому что крѣпко держался за каждый грошъ и туго раскошеливался. Ну, что же, онъ попытается, если Макку такъ хочется. Потомъ они договорились и насчетъ жалованья.

Бенони собрался уже уходить, когда Маккъ напомнилъ:- Ахъ да, при тебѣ закладная?

— Позабылъ. Вотъ такъ штука! Я какъ разъ думалъ о ней…

— Ну, захвати въ другой разъ…

Теперь у Бенони опять нашлось чѣмъ заняться; онъ сталъ готовиться къ поѣздкѣ на Лофотены, словно въ кругосвѣтное плаванье. Какъ только погода выдавалась помягче, онъ придумывалъ себѣ дѣло на «Фунтусѣ», который стоялъ и покачивался въ гавани, черный и безобразный, но внушительный, словно маленькій китобой. Что были обѣ яхты въ сравненіи съ «Фунтусомъ»! Онѣ стояли около шкуны, словно двѣ скорлупки, нагруженныя сельдью до самой ватерлиніи. Сельдь тоже предназначалась для Лофотенъ, когда тамъ окажется нехватка въ наживкѣ для ярусовъ. Но эти двѣ яхты были въ такомъ маломъ почетѣ, что одну велъ бывшій сторожъ на пристани, Вилласъ Пристанной, а другую Оле Человѣчекъ.

Бенони шагалъ по палубѣ «Фунтуса», оглядывалъ снасти, и высматривалъ погоду, словно уже шелъ на всѣхъ парусахъ; совѣтовался съ компасомъ и картами, смазывалъ саломъ штаги и приводилъ въ порядокъ трюмъ. Но почему онъ навѣщалъ свое судно только въ мягкую погоду? О, этотъ дока Бенони былъ себѣ на умѣ! Его новый непромокаемый костюмъ изъ промасленной парусины не годился для большихъ морозовъ, — тогда онъ топорщился коломъ и трескался. Зато въ легкій морозецъ тотъ же костюмъ имѣлъ такой шикарный видъ, блестѣлъ на палубѣ словно золотой, и его издалека было видно изъ гавани и даже изъ оконъ Сирилунда…