Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

• Название: Русский калибр (сборник)
• Автор: Пётр Разуваев
• Жанр: Боевик

Не бывает бывших агентов. Даже, если ты вдруг оказываешься сыном миллиардера. Даже, если ты из славного русского парня Андрея Боброва превращаешься в аристократа и богача Андре Дюпре. Спокойная светская жизнь – не для того, кто известен всем спецслужбам мира, от КГБ до китайской разведки. Да и не оставят в покое того, кто, единственный, знает в лицо убийцу принцессы Дианы.

Знакомьтесь: Андрей Бобров – волк одиночка, мастер боевых искусств, способный стать своим и для сицилийской мафии и для английской аристократии. Он может решать проблемы российских спецслужб, а может помешать американскому вторжению в Югославию. Не удивительно, что в мире так много людей, мечтающих от него избавиться.

---

Телефон разрывался на части, извлекая из себя настолько мерзкое пиликанье, что не проснуться было просто невозможно. С трудом поймав за хвостик обрывок убегающего сна, я тут же ужаснулся и отпустил его в небытие. Сплошное неприличие. Снял трубку.

– Месье Будик?

Кто будик? Зачем – будик? Ах да, это же я – Будик. Вспомнил.

– Да. И он вас очень внимательно слушает.

Хорошо, смотреть не нужно. Глаз у меня, кажется, просто не было на месте.

– Это Софи. Месье Будик, я надеюсь, вы не забыли, что в восемь часов мы встречаемся со Стефани?

Ха! Забыл – это ещё очень мягко сказано.

– Мадемуазель Софи. Если вас не затруднит – а который теперь час?

– Нисколько не затруднит. Сейчас без десяти семь. В Милане утро, месье Будик. Я рассчитываю через полчаса встретить вас на завтраке. – И она положила трубку.

Кажется, я начал понимать, зачем Стрекалов выдал мне эту «секретаршу». Чтобы служба мёдом не казалась, вот зачем. Лёг я вчера, в смысле – сегодня, где-то около четырёх. Значит, спал… О, боже! Это мне после трёх часов сна теперь ещё придётся изображать из себя технического директора? Кошмар…

Через полчаса интенсивного размахивания руками и ногами, чисто выбритый и едва не околевший под холодным душем, я чинно сидел за столиком в ресторане отеля. И с ненавистью смотрел на свежую булочку с джемом, которая, по всей видимости, должна была заменить мне завтрак. Это была Италия. А в Италии по утрам подают кофе, булочку с чем-нибудь сладким и иногда, в виде особой милости, маленький кусочек сыра. Всё это безобразие гордо называется «континентальным завтраком». Видимо, в пику прожорливым островитянам из Великобритании. Честное слово, мне ужасно хотелось кого-нибудь укусить. Или стукнуть. Зато мадемуазель Софи, которая, как и большинство худеньких женщин, 365 дней в году сидела на диете, совершенно искренне наслаждалась мёдом, произведённым где-то в Калабрии. Насколько я помнил, мёд – это значит пчёлы, но про пчёл на этикетке ничего не было сказано. Из осторожности я взял джем. Он, по крайней мере, был из Франции, и никакие итальянские насекомые не участвовали в его производстве.

Злой, голодный и не выспавшийся, я вышел в холл гостиницы. И столкнулся с жизнерадостной синьориной Стефанией, тут же сказавшей мне что-то типа: «Какой прекрасный день». Если бы мы встретились сегодня впервые, я бы решил, что она надо мной издевается. С помощью подошедшей к нам Даши выяснилось, что мы прямо сейчас идём в театр «Lirico», потому что нас там уже ждут. Именно идём, а не едем, до театра минут десять ходьбы. Вспомнив недобрым словом Стрекалова, я закурил свою первую в этот день сигарету, и мы двинулись в путь. На улице уже было жарко. Это в восемь-то утра! Прямо напротив гостиницы стоял какой-то конный памятник. Изнурённая долгим недоеданием лошадь с трудом удерживала на своей костлявой спине маленького заморыша в военной форме образца позапрошлого века. Я было решил, что это памятник первым жертвам сексуальной революции, но всё оказалось гораздо глубже и национальнее. Как объяснила Стефани, этот памятник высмеивал австрийских завоевателей, долгое время порабощавших несчастную Италию. И воздвигнут был, естественно, уже после ухода Австро-Венгерской империи из этой области. Что вполне в духе жизнерадостных итальянцев. Несколько сотен лет сидеть под оккупантами, боясь пикнуть громче положенного и ограничиваясь мелкими карбонарскими пакостями, зато потом вдоволь натешить своё самолюбие. Воевать они не умели и не любили, как, впрочем, и работать. Зато шутить по поводу кем-то побеждённого врага и стрелять из-за угла – это сколько угодно.

Мило беседуя, мы дошли до угла. И в этот момент с Дашей стало происходить что-то непонятное. Внезапно оборвав фразу на полуслове, она остановилась как вкопанная, судорожно вцепилась в свою сумочку и, открыв её, принялась лихорадочно рыться, извлекая на свет божий то косметичку, то сигареты, а затем и вовсе не называемые предметы первой женской необходимости. Мы со Стефанией молча наблюдали за этим дивертисментом, застыв в почтительном недоумении. Наконец Даша перекопала всё, что могла, и подняла на нас глаза. Взгляд её содержал отчаяние и надежду в равных долях.

– Мне нужно вернуться в отель! Иначе она погибнет! Я сейчас, я быстро… – С этими словами она бегом стартовала в сторону отеля, с места взяв очень приличную для дамы скорость. Кто погибнет? Что вообще происходит? Я взглянул на Стефанию. Она тоже совершенно ничего не понимала, но чисто по-женски очень сочувствовала.

«Да, – подумал я. – Да-да-да».

Даша действительно появилась минут через десять. На устах её играла дивная улыбка, напрочь сшибавшая всех встречных итальянцев мужского пола. А в руках она теребила какой-то небольшой предмет, более всего напоминающий крупное куриное яйцо, но почему-то розового цвета.

– Что случилось, Софи? – переполняясь негодованием, грозно вопросил я.

– Я забыла в отеле птичку. А её через час нужно кормить. Иначе она может заболеть и погибнуть.

Я огляделся. Вдруг возникло неодолимое желание подойти к зеркалу, всё равно к какому, и внимательно-внимательно в него посмотреть. Почему-то мне стало казаться, что отражение должно сильно смахивать на здоровенного идиота.

– Софи! – голосом нежным и заботливым спросил я. – Какая ещё, к чертям собачьим, птичка?

– Да вот же она… – Даша протянула руку.

На розовой ладошке лежал ещё более розовый приборчик, действительно напоминающий яйцо, с маленьким дисплеем и тремя кнопками. А на дисплее, растопырив ручки-чёрточки, весело суетилось какое-то электронное убожество.

– Вот она, – с нежностью в голосе повторила Даша. – Тамагочи.

– О! Тамагочи! – радостно возопила Стефания.

Мне хотелось сесть на чистый итальянский тротуар и залиться горючими слезами, посыпая голову землёй из ближайшей клумбы.

В театре нас действительно ждали. Седовласый и черноусый Джорджио, местный технический директор по специальности и покоритель женских сердец по призванию, сердечно подёргав мою руку, тут же переключился на очаровательную мадемуазель Софи. Он заливался соловьём, но, даже абсолютно не зная итальянского, я с лёгкостью догадался, что вещает он о материях, весьма далёких от технических параметров сцены. Иначе с какой стати Даше было кокетливо опускать глаза и ни с того ни с сего заливаться громким и чуточку смущённым смехом? С этой стороны всё складывалось удачно. Однако исполнить гражданский долг мне всё равно пришлось. Битых два часа совместно с каким-то начальником поменьше я таскался по достаточно большому театру, рассматривая планировки, считая штанкеты, вымеряя глубину трюма и живо интересуясь высотой колосников. На самом деле всё это было совершенной и законченной по сути дуростью. В городе Лилле просто не существовало театра, из которого я якобы приехал. Был телефон, факс, какой-то специальный человек, который отвечал на глупые звонки из города Милана и договаривался с дирекцией Фестиваля. Никто и никогда сюда не приедет, просто в последний момент будет выслан абсолютно правдоподобный и аргументированный отказ. Но… Мне в данный момент всё равно приходилось исполнять свою роль. Причём со всей, свойственной мне, гениальностью.

Однако всё когда-нибудь заканчивается. Улучив момент, когда любвеобильный Джорджио в очередной раз отвлёкся на переговоры по сотовому телефону, я отозвал Дашу в сторонку.

– Он тебя случайно не приглашал пообедать? – ненавязчиво поинтересовался я.

– Пригласил, разумеется, – она даже обиделась.

– Прелестно. Ты – девушка свободная, соглашайся. Мне нужно погулять по городу часиков до трёх, а потом мы с тобой встретимся. Я надеюсь…

Она неуверенно покачала головой.

– Может быть, мы вместе погуляем? – спросила, очень внимательно глядя на меня. Почему-то отпускать меня далеко ей совсем не хотелось.

– Нет. Вместе мы с тобой поужинаем. А гулять я люблю отдельно. Привыкай.

Она молча кивнула головой. К этому моменту все дела уже были закончены. Джорджио поинтересовался у меня: надолго ли мы прибыли в Милан? Узнав, что французские коллеги хотели бы задержаться как минимум на недельку, он пришёл в неописуемый восторг. Очевидно, светловолосая мадемуазель Софи успела пробудить в нём массу тёплых чувств. А я совершенно ничего не имел против. В том, что Даша может скорее помешать мне, нежели помочь, я был уже почти уверен. Хотя… Ну не мог Стрекалов приставить ко мне полную идиотку. У него и не было таких никогда. В чём же дело? Не понимаю. А когда чего-то не понимаешь, всё лучше делать наоборот. Пусть другие гадают. Так что Дашу я временно решил отодвинуть от себя, насколько это возможно. «Большое видится на расстоянии», не так ли?

Встреча с человеком, названным мне Стрекаловым, должна была состояться в заведении с громким названием «Trattoria Al Matarel», специализирующемся исключительно на миланской кухне. Находилась эта едальня на углу Via Mantegazza и Corso Garibaldi, что было довольно далеко от театра. Время поджимало и, выскочив на улицу, я остановил первое же попавшееся такси. Связной обедал в этом ресторане по вторникам и четвергам. Сегодня как раз был четверг. Если мы не встретимся – как минимум четыре дня бессмысленного болтания по историческим достопримечательностям этого города мне обеспечено. Вместе с мадемуазель Софи и её «птичкой».