Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

• Название: Русский калибр (сборник)
• Автор: Пётр Разуваев
• Жанр: Боевик

Не бывает бывших агентов. Даже, если ты вдруг оказываешься сыном миллиардера. Даже, если ты из славного русского парня Андрея Боброва превращаешься в аристократа и богача Андре Дюпре. Спокойная светская жизнь – не для того, кто известен всем спецслужбам мира, от КГБ до китайской разведки. Да и не оставят в покое того, кто, единственный, знает в лицо убийцу принцессы Дианы.

Знакомьтесь: Андрей Бобров – волк одиночка, мастер боевых искусств, способный стать своим и для сицилийской мафии и для английской аристократии. Он может решать проблемы российских спецслужб, а может помешать американскому вторжению в Югославию. Не удивительно, что в мире так много людей, мечтающих от него избавиться.

---

– Давайте поговорим об этом позже. Вопрос интересный, ему стоит уделить время отдельно.

Теперь настал её черед согласно кивать:

– О’кей. Ещё я хотела извиниться перед вами за утренний… инцидент. Луиджи… он бывает излишне резок. Иногда начинает палить из пушки по воробьям. Вряд ли вы хотели, чтобы всё произошло именно так. Или? – Она вопросительно взглянула на меня.

– Это уже неважно, – честно ответил я. – Вы знаете, кто был в той машине?

– Луиджи сказал, что не смог этого выяснить, – Паола слегка напряглась.

– Американцы. Те же, что и в случае с Давидом. Один приходил ко мне в отель сегодня днём. Обещал обрушить на мою голову кары небесные.

– О-о… – Она тихо присвистнула. Глаза её сузились, а взгляд на мгновение стал отсутствующим. – Забавно…

Да уж… Обхохочешься. Похоже, сейчас она прикидывала, во что ей может обойтись любовь Луиджи к «стрельбе по воробьям».

– О нет, – она взглянула на меня, словно прочитав мои мысли. – Я не испугалась. Дело не в этом. Просто, когда мои люди начинают делать глупости, я спрашиваю себя: «А кому это выгодно?» И обычно выясняю – кому. Но это мои проблемы. Мы, кстати, приехали, месье Дюпре. Соблаговолите снять ваш пиджак. О!

Последнее «О!» относилось к моему пистолету. С ним расстаться мне было гораздо тяжелее, чем с пиджаком или с галстуком. Несмотря на все уверения Паолы в том, что её охраны нам будет вполне достаточно. Между прочим, меня просто потряс тот факт, что телохранители подпустили меня к ней с оружием. Это могло означать только одно – синьорина Бономи отдала им такой приказ. Неужели она настолько мне доверяет? С какой стати? Не понимаю…

О делах мы действительно больше не говорили.

Ресторан оказался именно таким, каким я его себе и представлял. Причудливая смесь дискотеки, бара и классического заведения, предназначенного для приёма пищи. Всё это объединялось не только общей крышей, но и всей атмосферой, пропитывавшей это заведение. Мы отправились в «ресторанный» отсек. Заказ принимала красивая молодая марокканка, одетая… В общем, девушка была скорее раздета, чем одета. Я очень отвлекался. Мы сошлись на французской кухне. Пельмени с гусиной печенью под соусом из трюфелей – последний раз я нечто подобное едал в Париже. В «Le Grand Vefour». Это и пельменями-то назвать можно только по российской привычке. С вином разбиралась Паола, и надо признать, получилось у неё это на редкость удачно. Я проникался к ней всё большим уважением. Впрочем, гастрономическая сторона действа нас обоих занимала слабо. В воздухе витали некие флюиды… Проще говоря, эта девушка мне нравилась, и плевать на то, кто она есть. Я сам не бодхисатва, да и где они, критерии? Между тем настроение у неё неожиданно изменилось.

– Я редко здесь бываю в последнее время. А когда-то любила… – задумчиво сказала она, глядя куда-то в сторону.

– Что-то мешает?

– Не знаю… Наверное, я сама. Слишком мало времени остаётся на то, что ещё живёт во мне. В основном приходится делать то, что нужно, важно. Полезно. Не пугайтесь, Андре. Сегодня мне хочется хоть на время забыть обо всём этом. Давно… Очень давно я себе этого не позволяла.

Внезапно я понял, как она изменилась. Это произошло буквально на моих глазах. Пропала очаровательная броня, исчезла властность, энергия, кокетство. Передо мной сидела очень молодая, красивая, безумно уставшая девушка. И мне захотелось просто обнять её. Обнять и погладить по коротким, чёрным как ночь волосам. Это не было тем чувством «доброго папы», с которым я недавно бился в самом себе. Паоле нужна была не жалость. Всего лишь немного понимания. И много любви. Других лекарств от её недуга не существовало. Взобравшись на свой олимп, она сама себя загнала в ловушку. Да, у неё был прекрасный обзор с вершины этой горы из власти и золота. Но как же холодно и одиноко было ей там…

– Может быть, мы потанцуем? – предложил я.

И она взглянула на меня так, что у меня по коже пробежали мурашки. В её глазах я увидел радость, надежду, боязнь ошибиться и желание совершать ошибки. Я желал дать ей всё это… Но было ли во мне столько? Как-то не получалось в моей жизни любить долго и счастливо. Обычно за очень коротким периодом счастья следовал чертовски неприятный промежуток проблем и расставаний. Я не хотел об этом думать, гнал эти мысли от себя, но всё равно думал, сомневался, мучился. Всё разом. Что ж за характер, почему всё так, через…

Мы танцевали. Здесь оркестр играл что-то очень тихое, задушевное, располагающее не к безумному веселью, а к тихому, безмолвному языку взглядов, мимолётных касаний, к тому, что понятно без слов. Потом мы вернулись за столик. Я не помню, почему она начала говорить о себе, была ли какая-то причина, толчок. Или же просто лопнули стены, долгие годы сдерживавшие всю эту боль…

– Знаешь… – тихо сказала она. – Сколько я себя помню, я всегда была одна. Мама рано умерла, а отец… Ему никогда не хватало на меня времени. А потом меня отправили во Францию, в пансион. Отец сказал, что это большая честь. Пансион ордена Почётного легиона. Вековые традиции, бывший монастырь Сен-Дени. Ты не представляешь, какой это ужас! Огромная спальня, сто девочек, всегда всё на виду, среди всех остальных, а ты всё равно одна, потому что никому нет до тебя дела… Я плакала, умоляла отца забрать меня оттуда… Знаешь, что он мне ответил? Что он скорее убьёт меня, чем я покину эти стены до срока… И я закончила его. С отличием. Поступила в Сорбонну. Я была счастлива, у меня были подруги, друзья… Друг… А потом всё закончилось. Случилась эта история… С отцом. И от меня опять все отвернулись… Она – дочь мафиози! В университете собирали помощь для голодных в Африке, я хотела участвовать, но они не взяли мои деньги. Они говорили, что от меня, от этих денег пахнет кровью. Я чуть не сошла с ума. Нервный срыв, так это называется? Меня положили в больницу, кололи какую-то дрянь, от которой я всё время спала. Но однажды меня отвели в сад. Там было так хорошо, солнечно, пели птицы и пахли цветы… Я долго сидела там и не хотела уходить. Вот тогда я и решила – если мир так жесток ко мне, то и я должна стать жестокой. К миру, к людям… Я уехала из Франции, вернулась в Милан. И встала во главе дома… Это было пять лет назад… Мне казалось, что это будет легко, и сначала мне было легко, я думала, что мщу им всем за себя. Но потом поняла, что это не так… Это нелегко…

Она подняла глаза. Да. Это действительно было нелегко. Иначе откуда в её глазах могло взяться столько боли?

Я почти всё время молчал. Говорить было незачем, да и не мог я в тот момент говорить. Она рассказала мне всю свою жизнь, но у меня было такое ощущение, что я её буквально прожил, двадцать шесть лет за полтора часа. У вас в голове не взрывалась бомба? У меня тоже, но я думаю, что тогда испытал что-то подобное. Какая-то мешанина из осколков чувств, мыслей, главных слов, важных понятий. Только одно было явственно и чётко – я не смогу её предать, обмануть… Как бы она ни повела себя через час, через день, как бы далеко ни спрятала бы вот эту, настоящую себя. Настоящую Паолу Бономи. Я узнал о ней главное. А всё остальное… Всё можно простить человеку, кроме бесчеловечности. Паола, при всём, что я о ней знал, всё равно будет для меня маленькой, одинокой девочкой. Это – главное.

– Слушай, а давай сбежим? – внезапно предложила она. И у меня не нашлось ни единого аргумента против.

Обмануть охрану оказалось на удивление легко. Мы вновь пошли танцевать, постепенно отдаляясь от столика, который занимали её телохранители.

– Оглянись незаметно, – Паола склонилась к моему плечу. – Видишь дверь? Она открыта. Сейчас мы быстро войдём в неё, и ты запрёшь за нами замок. Там подсобные помещения, через них можно пройти насквозь, на соседнюю улицу. Пока охранники будут ломиться в дверь, пока они догадаются выйти из клуба и по улице обогнуть здание – мы уже будем далеко. Ты готов? – Я молча улыбнулся. – Тогда пойдём.

Всё получилось именно так, как она и рассчитывала. Провожаемые гулкими ударами в запертую дверь, мы быстро миновали какие-то кладовые, огромную кухню с множеством людей и выскочили на тихую улочку. Метрах в десяти от выхода стоял, поблёскивая новенькой никелировкой, симпатичный красный «Порше». Я вопросительно поглядел на Паолу. Лукаво улыбнувшись, она протянула мне открытую ладонь. С ключами от «Порше», разумеется.

– Давно готовилась к этой авантюре? – ухмыльнулся я.

– Два года, – радостно ответила Паола. – Хозяйка этого клуба – моя хорошая знакомая. Мы давно придумали этот способ, но… – Она чуть смутилась, но всё же закончила: – Но всё это время мне было незачем убегать от охраны. Незачем и… не с кем.

– Почему ты мне так доверяешь, Паола?

– Не знаю… – Она задумчиво поглядела на меня. – Когда ты появился, я… У меня уже много лет никого не было. Я боялась приближать к себе людей, боялась предательства, боялась потерять человека, ставшего близким… Мне надоело бояться, Андре… У нас много общего, а мои деньги или власть – тебе они не нужны… И… Ты мне нравишься. Я действительно устала бояться, устала от этого одиночества, от такой жизни… Если мне суждено быть преданной, то… пусть это будешь ты… понимаешь? Я хочу тебе верить. И верю. Знай это.