Лео Руикби - Фауст

• Название: Фауст
• Автор: Лео Руикби
• Жанр: Биографии и Мемуары

История, пожалуй, не знает более загадочной личности. После смерти Фауст в народной молве превратился в чёрнейшего из чёрных магов. Данная книга – попытка отыскать реального Фауста, скрытого за многочисленными мифами. Сегодня можно без труда объяснить едва ли не любое из чудес, приписываемых Фаусту. Цветущий среди зимы сад, плоды, не соответствующие сезону, и «магический» пир – всё это может быть объяснено применением тех или иных технологий. Даже успешная трансмутация несовершенных металлов в золото может объясняться или особой технологией выделения примесей, или несовершенством методов химического анализа того времени – без всяких обвинений в обмане. Но есть вещи, которые до сих пор остаются непостижимыми. Пробившись сквозь плотную «завесу серы», раздутую народной книгой о Фаусте, миновав навеянный поэзией Гёте романтический туман, мы открыли по возможности реальный образ настоящего Фауста. Вероятно, смысл нашего открытия в том, что правда всегда умирает, если служит политическим целям и интересам фанатиков. Думая о Фаусте, вспоминайте его не как негодяя, заключившего договор с дьяволом, а как чародея эпохи Возрождения, ставшего представителем и жертвой своего времени.

Перевод: Д. Кунташов

---

Напротив городского центра, за рекой, но всё ещё в пределах старых городских стен, на Магистер-Фаустгассе находится «Исторический дом доктора Фауста». Кажется, что этот трёхэтажный, наполовину деревянный дом с чистыми белыми стенами и чёрными балками – зримое воплощение причудливой германской традиции. На фасаде красуются огромный портрет Фауста и готическая надпись, которая сообщает об исторической ценности здания. Над дверью подвешена фигурная металлическая вывеска, изображающая чертей и фигуру учёного с книгой в руках. На чёрных балках отчётливо выделяется надпись, сделанная белыми острыми тевтонскими буквами и предупреждающая о том, что Сатана помогает пьяницам – недвусмысленный намёк пройти внутрь и насладиться доброй выпивкой.

Войдя, можно запросто присесть за стол у стены, изукрашенной сценами легенды о Фаусте и заказать стакан обжигающего «Фауст-коктейля» с салатом «Мефисто» или шипящие от жара свиные ножки «Фауст-швайншаксе». Для посетителей проводятся тематические вечера, где их нервы испытывают неожиданными звуковыми и световыми эффектами – громом, вспышками молний и скрипом половиц на верхнем этаже, где Фауст проводил свои опыты. Поднявшись по ступеням, можно увидеть восковые фигуры Фауста и Мефистофеля, выполненные в натуральную величину и в том виде, какими она изображены в развешанных по стенам дома исторических документах.

Несмотря на отсутствие документальных свидетельств того, что Фауст когда-либо здесь останавливался, возраст дома соответствует времени жизни мага (по словам жителей, дом был построен в 1492 году){87} – и все местные твёрдо убеждены, что так и было. Впрочем, если Фауст бывал в этом доме, то никак не для того, чтобы открыть ресторан. Начав в Гельнхаузене с заявления о своих философских и гуманистических способностях, в Вюрцбурге Фауст уже сравнивал себя с Иисусом. Как он добился такого прогресса? Тритемий продолжает рассказывать о Фаусте:

«…и столь же нелепо чванился там своим искусством, называя себя величайшим из всех доныне живших алхимиков и уверяя, что он может и готов выполнить все, что угодно»{88}.

Поразив Вюрцбург ересями, в Кройцнахе Фауст взял на вооружение алхимию. Но таким способом Фауст едва ли мог добиться восхищения Тритемия. Тот всегда низко оценивал возможности алхимиков – не только Фауста, но и вообще всех. В работе «Хроника монастыря Хиршау» Тритемий назвал алхимию «нетронутой шлюхой», сравнив эту науку с женщиной, не способной удовлетворить ожидания «любовников»{89}. Согласно Тритемию, занятие алхимией способно приносить только вред:

«Глупцов она делает безумными, богатых – нищими; философов заставляет стать глупцами; из обманувшихся делает болтливых обманщиков; тем, кто ничего не знает, внушает, что они знают всё – и, невзирая на бедность, обещает наделить их последователей богатствами Креза»{90}.

Хотя алхимия, как магнит, притягивала к себе великое множество людей, неразборчивых в средствах, и действительно привела многих к краху, в своё время эта наука сыграла весьма значительную роль. Обещания алхимиков были многочисленны и непомерно огромны – и во всей Европе едва ли нашёлся князёк, имевший деньги, но оставшийся глухим к восхитительному зову. Правда, далеко не все видели алхимию в столь мрачных тонах. Можно предположить, что практики, в отличие от критиков, представляли алхимию и алхимиков в совершенно ином свете. В их защиту выступал сам Парацельс:

«[Алхимики] усердны в трудах, дни и ночи потеют они возле своих печей. Они не проводят время, отдыхая за границей, а вместо этого развлекаются в своих лабораториях. У них на пальцах уголь, глина и грязь и никогда – золотые кольца. Покрытые сажей, они черны как кузнецы или шахтёры – и не стыдятся этого»{91}. Ожидая увидеть Фауста, занятого поиском места, как-то связанного с работой алхимика, мы обнаруживаем внезапный поворот его судьбы. В Кройцнахе оказалась свободной должность учителя, и Фауст неожиданно нашёл себе новую работу. Хотя это была серьёзная должность, никаких официальных записей о его назначении не сохранилось. Сведения о школе также отсутствуют, и к тому же Фауст занимал свой пост короткое время.

Сегодня в Кройцнахе есть три гимназии – Gymnasium am Romerkastell, Gymnasium an der Stadtmauer и гимназия Лины Хильгер, однако неизвестно, в каком из учебных заведений работал Фауст. Ромеркастел можно сразу отбросить, поскольку эта гимназия открыла двери только в 1971 году. Гимназия Штадтмауэр, которую в прошлом называли колледжем Кройцнаха, была основана в 1807 году и также не подходит по «возрасту». К сожалению, гимназия Лины Хильгер, в 1959 году переименования из лицея, тоже ведёт свою историю лишь с 1926 года. Фауст не мог преподавать ни в одной из этих школ.

Слова из письма Тритемия – munus docendi scholasticum (лат. «обязанность учить ученика») – указывали на должность учителя, обучающего учеников, поскольку scholasticus – это значит школяр или просто ученик. Термин scholasticus также применялся для обозначения ритора или грамматиста, то есть так могли называть преподавателя риторики или грамматики (в отличие от преподавателя математики). В XVI веке риторика и грамматика преподавались на латыни. Термин «школьный учитель», обычно используемый в переводах, достаточно точен, но обычно подразумевает наличие школы – или некоего учреждения, созданного для целей образования. Хотя Фауст вполне мог зарабатывать частными уроками, Тритемий ясно указывает, что он занимал публичную должность.

До появления государственной системы образования существовали соборные (кафедральные) школы, которые готовили учащихся к поступлению в университет. Эта традиция, зародившаяся во времена Античности, была утверждена Третьим Латеранским собором в 1179 году. Четвёртый Латеранский собор 1215 года подтвердил и расширил положение о соборных школах, определив, что в каждом подобном заведении должен работать магистр, обучающий клириков и неимущих учеников. Разумеется, соборные школы управлялись церковью. В Кройцнахе активно работали францисканцы, обосновавшиеся в церкви Святого Вольфганга и монахи ордена кармелитов из Николаускирхе, но можно смело предположить, что Фауст получил место преподавателя в кафедральной школе или аналогичном учебном заведении. Нынешняя гимназия Штадтмауэр стоит на месте бывшего францисканского монастыря.

За рекой Наэ в старом средневековом городе на улице Клаппергассе расположена ещё одна школа, действующая с 1707 года. Школу перевели сюда из бывших владений кармелитов. Их монастырь распустили в 1564 году, и с 1569 года здесь располагалась кальвинистская гимназия, где преподавали богословие, риторику, математику и некоторые естественные науки, необходимые для будущей карьеры в церкви. Судя по тому, что писал Тритемий в 1507 году, в начале XVI века у кармелитов была своя соборная школа. Однако нам не стоит на этом зацикливаться. То, что в Кройцнахе имелись школы, доказывает статистика выходцев из этого города, поступавших в университеты. Наверняка у кармелитов учились не все будущие студенты, и, возможно, в Кройцнахе также была муниципальная школа, но город вряд ли имел средства, чтобы вести обучение на таком же уровне, как кармелиты. Хотя расположение монастыря кармелитов в центре города, вблизи «Исторического дома доктора Фауста», говорит о его важном значении, мы не должны переоценивать этот факт. Хотя существует вероятность, что Фауст учил своих новых учеников именно здесь, на Постштрассе, 6, всё же существование школы остаётся под вопросом и для доказательства нужны новые факты{92}.

Монахов, привыкших давать материал в определённом религиозном ключе, едва ли обрадовало появление чужого человека, и можно предположить, что назначение Фауста произошло по воле какого-то «спонсора». Это вносит в историю политический элемент: одним прищемили нос, у других взыграли амбиции. Дальнейшие события предполагают, что монахи или ещё кто-то очень быстро сплотились против Фауста.

«Весьма склонный ко всему мистическому»

Заявления Фауста о способностях в области алхимии, а также, несомненно, кое-какие из его прежних высказываний нашли признание как минимум у одного человека, жившего недалеко от Кройцнаха. Судя по досаде Тритемия, им был вовсе не туповатый крестьянин:

«Там была тогда свободна должность школьного учителя, которую он и получил, так как ему покровительствовал Франц фон Зиккинген, наместник твоего князя, человек, весьма склонный ко всему мистическому»{93}.

Франц фон Зиккинген (1481–1523) был вольным рыцарем, одним из значительных людей своего времени, которого отметил в своих сочинениях Эразм и которого Меланхтон считал «несравненным украшением немецкого рыцарства»{94}. Это имя продолжало вызывать отклик спустя много лет после его преждевременной кончины. В XIX веке протестантский историк Джеймс Эйткен Уайли назвал фон Зиккингена рыцарем, «объединившим любовь к письму с любовью к оружию», а марксистский историк Эрнест Белфорт Бакс наградил его титулом «последний цветок немецкого рыцарства»{95}. Фердинанд Лассаль обессмертил Зиккингена как героя трагедии «Франц фон Зиккинген» (1859), где назвал его «выдающимся рыцарем, незаурядным во всём – в богатстве, в характере, в таланте и в силе»{96}.