Михаил Шевердин - Санджар Непобедимый

• Название: Санджар Непобедимый
• Автор: Михаил Шевердин
• Издательство: Государственное издательство УзССР
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1954

Знаменитый приключенческий роман Михаила Ивановича Шевердина (1899-1984) охватывает первую половину 1920-х годов. Главный герой - бывший пастух, вставший на защиту рабоче-крестьянской власти. В острых приключениях, смертельных схватках с врагами революции закаляется, мужает Санджар и в итоге становиться прекрасным командиром Красной Армии.

---

Высокий басмач с перебитой левой рукой бросил с треском винтовку в кучу и, взглянув на группу молчаливых курбашей, насмешливо произнес:

— Бог велик! Войне конец. — Обращаясь к сумрачной толпе басмачей, он крикнул. — Эй вы, санггардакцы, эй ты, Быстрый, и ты Хамид, и ты Тяжелый, давайте скорее. Если сейчас выйдем, то к вечерней заре доберемся до Сары–Джуя, а завтра будем вдыхать родной дым своего очага. Пошевеливайтесь!

Подойдя к помосту, он спросил Кошубу, наблюдавшего за сдачей оружия:

— Начальник, можно лошадь взять?

— Можно.

— Эй, друзья, — закричал высокий, — лошадей нам дают, пошевеливайтесь!

Нукеры оживились. Сдача оружия пошла быстрее. Перед грудой винтовок вытянулась очередь.

Народ теснился у площади, молча глазея на невиданную картину. Никто не раскрывал рта, каждый старался не упустить ни малейшей подробности, происходящего.

Толпа не выражала своих настроений, — слишком еще силен был страх перед Кудрат–бием…

Топот коня ворвался в ровный гул, стоявший над площадью. В боковой улице послышались тревожные возгласы. Курбаши встрепенулись. Поднял голову и Кудрат–бий.

— Дорогу! Дорогу! — кричали в толпе.

Через гущу людей пробивался всадник. Горожане и дехкане шарахались в сторону от копыт его коня.

Подлетев к помосту, всадник крикнул Кошубе:

— Командир, измена! — И начал как–то нелепо заваливаться на бок…

Все лицо, рубаха на груди, руки были покрыты пятнами свежей, незапекшийся еще крови. С трудом можно было узнать в этом человеке одного из джигитов Санджара.

Десятки рук подхватили джигита и подняли на помост. Кто–то протянул флягу.

Отстранив поддерживавших его командиров, джигит, шатаясь, сделал несколько шагов к группе басмаческих курбашей и во весь голос крикнул:

— Предатели! Змеи! — Он показал рукой на курбашей. — У них на языке мед был, а в сердце смерть. Они окружили Денау вооруженными бандами. На всех дорогах были их люди с ножами, ружьями, саблями. Во всех чайханах сидели разбойники, во многих домах. Слушайте об их коварстве! Под видом сдачи они хотели напасть на Денау, убить командиров, красноармейцев, сжечь советских людей, устроить резню. Ограбить Денау, изнасиловать девушек. Вот они!..

Гул возмущенных возгласов, нарастая, поднимался над площадью.

— К ответу! К ответу! — кричали дехкане. Вся площадь шумела, как растревоженный улей.

Когда растерявшиеся курбаши безропотно дали себя разоружить и на площади воцарилась относительная тишина, Кошуба подошел к Кудрату и сказал ему:

— Что, таксыр, по вашему закону, по закону ислама полагается делать с людьми, нарушившими клятвенное обещание?

Угрюмо посмотрел на командира Кудрат–бий. Куда исчезло все его напыщенное величие, дутая надменность? Он весь как–то постарел, посерел. Тигр на глазах превращался в шакала.

Но курбаши еще не сдавался. Он ответил важно и презрительно:

— Ты трус, идолопоклонник, что ты понимаешь в исламском законе!

— Вот и ошибаешься, уважаемый… Так слушайте, все мусульмане и не мусульмане, верующие и неверующие. Пророк Мухаммед в главе бакрэ в священной книге книг правоверных сказал: «Любовь к родине есть одно из качеств верующего. Нарушающих заключение договора, посягающих на свободную и счастливую жизнь народа следует уничтожить». Вот что говорится в вашем законе. Позовите имамов, ишанов, мударрисов и пусть скажут, что я ошибаюсь или говорю неправду… А кто, товарищи, нарушил договор? Вот он, парваначи. А кто, товарищи, не любит родину и подвергает ее бедствиям и лишает народ счастья, убивая мирных дехкан и отдавая их жен и дочерей на поругание и растление? Он — Кудрат–бий и его присные… И еще говорил пророк: «Как не воевать с теми, кто нарушил свою клятву?». Днем и ночью, на земле и под землей, в огне и в воздухе советский народ воюет против нарушителей клятвы, против всех баев, богатеев, предателей родины. И мы уничтожим их без всякой пощады.

— Мы, большевики, призываем народ: снимите с себя ярмо страха! Кончаются всякие там помещики, баи, беки. Их власть растворилась, как дым в небе. Дехкане и рабочие наступили им на глотку. Времена эмирской тирании и насилия богатеев прошли безвозвратно. Пусть дехканство, трудовой люд сами управляют своими делами, управляют без баев, без эмирских чиновников. Ленин сказал — пусть советы трудящегося народа будут хозяевами жизни.

— А если эти подлые или им подобные ставленники эмира и кровавых ференгов–англичан, — он показал на Кудрат–бия, отпрянувшего всем своим грузным телом к группе курбашей, — если только они осмелятся мешать народу строить свое счастье, тогда мы уничтожим их без всякой пощады.

Толпа теснилась уже у самого помоста, растворив в себе басмаческих воинов. Сотни возбужденных лиц, старых и молодых, были обращены к кучке курбашей. Последние слова комбрига утонули в одобрительных криках.

Внезапно курбаши Лютфулла, молодой, полный сил парень в красном с золотом камзоле, спрыгнул с помоста прямо в людскую гущу. Возникло минутное смятение. Несколько мгновений нарядная фигура барахталась в руках дехкан, а затем, словно вышвырнутая мощной волной, грузно шлепнулась на доски помоста.

Курбашей увели.

Еще долго не расходился народ. Снова гудели карнаи, били барабаны. На помостах чайхан появились певцы, прославлявшие в тут же сымпровизированных дастанах доблесть воинов Красной Армии и их славного командира Кошуб–бека, сумевшего перехитрить злобную лису Кудрат–бия. Дымили самовары, пахло пловом, пирожками, шашлыком.

На середину площади вышла странная процессия. Впереди шел старик с огромным животом, с усами и бородой из овечьей шерсти, в огромной чалме и с лицом, густо набеленным мукой.

В толпе раздался хохот, крики.

— Веселый Дерх! Веселые артисты из Дерха!

— Я Бобо–дехканбай, — петушиным голосом кричал старик, — идите сюда, батраки, идите, мардикеры, нанимайтесь ко мне!

Появился длинный, как жердь, артист в лохмотьях. Он поклонился «баю» и начал наниматься на работу.

— Будешь работать в поле чуточку, — вопил «бай». — Самую малость. Только от зари утренней до зари вечерней. Да еще дома пустячок: дровишек сажени две наколешь, водицы ведер тридцать принесешь, моих двадцать лошадок напоишь, почистишь, быков пять пар накормишь. Ужин изготовишь на нашу семейку, а в ней только двадцать мужчин да двадцать женщин. Да еще немножечко задержишься, когда мы спать все ляжем, сбрую починишь. Ну, еще пустячок: ночью с дубинкой да трещеткой походишь, воров попугаешь. Ох–охо, вот и вся работа. Боюсь, аллах велик, разленишься, разлодырничаешься.

— Ой, бай–бобо, работка–работкой, сколько же дашь?

— Будешь кушать досыта. Конечно, не с семьей. Это непорядок. Ну, а на твои харчи буду тебе богато давать продуктов. В месяц получишь столько, что брюхо вырастет еще больше, чем мое: риса я дам тебе один золотник, мяса один золотник, соли один золотник, воды одну пиалу, масла одну каплю. Помолись богу — видишь мою щедрость.

— Ах ты, живоглот, — закричал батрак, — ах ты, ростовщик!

— Так вот как! Ты, ублюдок, еще ругаться! Вот пожалуюсь Кудрат–бию.

— Ах, чтоб твое брюхо лопнуло! Кудрат–бию конец. Большевики ему дырку сделают в башке — и конец.

— Так ты бунтовать?!

Началась потасовка.

«Бай» бросился наутек. За ним побежал, размахивая длинными руками, батрак. Настигнув старика, он начал потрошить его. К всеобщему восторгу он стал вытаскивать из брюха «бая» тряпки, чалму, старую галошу, рукав шубы, разбитый чайник, блюдо из–под плова, шумовку…

Когда хохот утих, веселые артисты запели о своем родном Дерхе, что лежит среди персиковых розовых садов на берегах голубого Зеравшана, в горной стране тысячи озер и перевалов. Радостны и беспечны жители Дерхан, нет у них баев и ростовщиков, все жители там бедняки, но свободны, и поэтому там так красивы девушки и сильны юноши. Все лето дерхцы работают на своих полях, на склонах и вершинах зеленых благоухающих гор, а весной и зимой бродят по кишлакам и развлекают народ, делятся с усталыми дехканами частицей своего веселья и счастья.

До поздней ночи при свете костров веселился Денау. Народ праздновал разгром грозной еще недавно армии ислама.

Часть 5

I

Что такое людское племя, друзья мои? Только и только пучок шерсти. Ветер подует, и слабые шерстинки взметнутся к небесам, развеются по степи, утонут в озерных пучинах, затеряются в дебрях горных лесов. Так и вихри злобной войны разметут и погубят народ, не знающий дружбы и единства. А если крепкая рука совьет тончайшие и нежнейшие шерстинки в прочную нитку, а из тех ниток соткет ковер или сделает кошму? Что ветер такому ковру или такой кошме? Что дождь или буран? Что холод и снег? Спасет людей дружба и стремление к великой и благородной цели, и что для сплоченного братской дружбой народа враг и несчастья? Незыблем и могуч такой народ, даже если злая судьба ввергнет его в море лихих бед…