Мэри Чабб - Город в песках

• Название: Город в песках
• Автор: Мэри Чабб
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1965

Книга Мэри Чабб предлагает увлекательное путешествие на берега Евфрата, где за четыре тысячелетия до н. э. зародилась культура Шумера, истоки которой и поныне скрыты непроницаемой завесой десятков столетий. Автор была участницей одной из археологических экспедиций, производившей раскопки в районе Тель-Асмара. И эти путевые заметки Мэри Чабб привлекают своей свежестью и образностью изложения.

---

— Интересно, как вам там понравится после Амарны, — сказал он.

Как приятно сознавать, что у него тоже стоит перед глазами этот восхитительный край — широкая сверкающая река, пальмовые рощи и золотые скалы.

— Похоже ли это место на Амарну? — поинтересовалась я. — Мне ничего неизвестно о нем.

— Нисколько, — ответил он. — Надеюсь, вы не возненавидите его, хотя в этом ужасном захолустье нет ни деревьев, ни воды, ни посевов.

Звучит не слишком заманчиво! А несколько фотографий на стенах отнюдь не противоречили тому, что он сказал. Один снимок, сделанный, по-видимому, с борта самолета, походил на астрономическую карту Марса с его каналами. Рябая, неровная поверхность земли, то тут, то там пересеченная резкими темными линиями.

— Это дворец правителя, — сказал Сетон, указывая на четкие линии внизу. — А здесь — жилые кварталы городского типа. Тут проходила главная улица. Вглядитесь внимательно, и вы увидите еще несколько рядов нераскопанных стен под песком: их можно различить только с самолета, с земли они незаметны. А вот это — дом экспедиции, — прибавил он, указывая на квадратное здание в нижнем углу фотографии, кажется, даже с крышей, — Этот снимок сделали для нас парни из гражданской авиации. Правда, здорово?

Я сказала, что все это, конечно, любопытно, а может быть, даже и здорово, но я не решилась спросить его, о каком, собственно, городе идет речь, так как боялась, что он будет сражен моим невежеством. Я решила сначала что-либо почитать, а не задавать глупых вопросов.

— На этом чертеже дворец показан в разрезе в пределах той глубины, до которой мы добрались.

Я с уважением взглянула на чертеж; он был разделен по горизонтали несколькими полосами, помеченными римскими цифрами.

— А что означают эти?..

— Вы говорите о слоях? Они относятся к различным периодам строительства; каждый правитель перестраивал дворец в соответствии со своим вкусом и потребностями. Совсем не похожа на Амарну, где каждое здание относится целиком к одному периоду, не так ли? Раскопки в этих условиях невероятно сложны.

Пришел Ганс. В его присутствии я чувствовала себя несколько лучше — не таким ужасным профаном.

Спустя несколько недель машина мчала меня из Иерусалима с Рамле, на расположенный у берега моря аэродром. Там меня ждали Ганс со своей женой Етти и трехлетним сынишкой Джоном и Пьер; они только что прибыли пароходом. Отсюда мы должны были вылететь в Багдад, расположенный в шестистах милях к востоку. Со мной была Рэчел Леви; мы вместе приехали из Англии и провели неделю в Иерусалиме. Рэчел регистрировала все предметы, найденные на раскопках; впрочем, я по опыту знала, что круг обязанностей любого члена экспедиции оказывался значительно шире той технической работы, для которой он или она первоначально нанимались. К Рэчел это относилось в большей мере, чем к кому-либо другому; основательно зная древний Восток, она вносила свежую струю в дискуссии, которые возникали между специалистами по поводу то очередной находки, то новых данных, подкреплявших или опровергавших ту или иную теорию.

Это был мой первый полет. В течение нескольких минут раздавался шум мотора, затем самолет понесся по полю все быстрее и быстрее. В окно я увидела, как правое колесо оторвалось от земли, продолжая вертеться в воздухе, пока не исчезло где-то в крыле. Итак, мы в полете. Вскоре второй пилот прислал нам записку (шум мотора заглушал голоса): «Через минуту справа от нас будет Иерусалим, а на севере — Галилейское море». Мы поднимались все выше, так как приближались к горам. Внизу под нами среди холмов показался Иерусалим с его куполами и минаретами, башнями и стенами, воротами и кипарисами. За ним я смогла различить цепь темно-красных скал, а далее до самого Иерихона виднелась пустыня. Мы пролетели над мрачным ущельем, приближаясь к горам Моава близ Палестины. В ущелье виднелась серебристая нить — река Иордан.

Теперь мы удалялись от гор и летели вдоль границы великой пустыни, простирающейся между Трансиорданией и Ираком.

Когда вдали показались окраины Багдада, солнце уже начало садиться. Самолет пролетел над Евфратом, и мы стали снижаться. Я не знала, что старая часть Багдада расположена на дальнем берегу Тигра, и сильно разочаровалась, увидев вначале лишь беспорядочно разбросанные лачуги и железнодорожные пути. Затем все завертелось и закружилось; я закрыла глаза. Когда я их открыла, все стало на свои места: самолет проносился мимо каких-то белых зданий и наконец побежал, слегка подпрыгивая, по благословенной земле.

Наше путешествие закончилось. Дул легкий ветерок, мы шли по низкой траве к зданию аэропорта. Тут мы увидели Габриэля — нашего шофера, исполнявшего к тому же всевозможные поручения членов экспедиции. Ему, правда, больше нравилось, когда его называли агентом. Это был плотный мужчина с круглым коричневым лицом, с круглым коричневым носом, круглыми карими глазами навыкате и улыбкой до ушей. На нем была дорогая ярко-лиловая шелковая рубашка, бриджи для верховой езды, слишком ярко-желтые, слишком узкие, и блестящие сапоги с отворотами; его голову с редкой шевелюрой украшала еле державшаяся на затылке большая мягкая шляпа.

Сейчас он был вне себя от радости, вновь увидев всех членов экспедиции. Потом ему представили меня.

Вместе с большой группой пассажиров из Дамаска мы приступили к оформлению паспортов. Утомленные путешественники, стоя в длинном хвосте, медленно продвигались к письменному столу, где клерк-араб ставил отметки о въезде.

Внезапно появился Габриэль: оказывается, все остальные члены экспедиции уже сидели в машине, а я все еще стояла в очереди. Кое-как, знаками я указала ему на мой паспорт, который лежал одним из последних в пачке на столе. Габриэль пробрался к письменному столу, просмотрел все паспорта, извлек мой, а затем, ласково потрепав по щеке маленького чиновника, взял у него из рук резиновую печать и прижал к первому попавшемуся чистому листу в моем паспорте. Вернув печать, он опять потрепал по щеке маленького чиновника и, не обращая внимания на его слабые возгласы протеста, поспешно повел меня к машине.

— Вот как надо действовать здесь, мисс! Все эти люди — мои хорошие друзья, но они ужасно медлительны. Пошлите ему завтра конфет! А нам еще далеко ехать.

Некоторое время мы ехали по широкой обсаженной пальмами дороге в восточном направлении до берега Тигра. Дальше дорога пошла под уклон, внизу пенились рыжевато-бурые волны, образуя водоворот между массивными понтонами наплавного моста, что вел к старому городу. Мы спустились по каменистому склону и осторожно въехали на шаткий мост; отсюда впервые пред нами предстал во всей красе старый Багдад. Машина миновала мост и выбралась на восточный илистый берег, на котором в беспорядке лепились покосившиеся домики.

Из темной воды вставали коричневые стены — в лучах заходящего солнца они отливали золотом; там, где дома стояли в тени, они казались темно-пурпурными. Далее наш путь пересекала Новая улица — главная артерия городе, протянувшаяся с севера на юг параллельно реке. Мы свернули направо и выехали из города в юго-восточном направлении. Темнело, но я различала длинную пыльную дорогу, дома и пальмы, видневшиеся среди возделанных полей.

Набежавший ветер раскачивал покрытые пылью цветущие кусты олеандра. Потом мы ехали вдоль неогороженной плотины. Габриэль включил фары, и сгущающаяся мгла заволокла окна. По узкому высокому мосту мы пересекли реку Диялу недалеко от того места, где она впадает в Тигр.

Машина поворачивала то влево, то вправо, создавалось впечатление, будто она колесит без цели.

Вдали, на горизонте, появился крохотный, с булавочную головку, огонек.

— А вот и дом, — сказала Етти. — На башне всегда горит свет по вечерам, если машина отсутствует.

— Так мы почти приехали! — удивилась я. Казалось, мы только недавно свернули с шоссе. — А я-то думала, что поселок находится милях в сорока от Багдада.

— Не беспокойтесь, — сказал Ганс, — до этого огонька еще миль двадцать. Пока мы доберемся до него, вам перестанет казаться, что вы в окрестностях Багдада.

Ганс оказался прав. Машина по-прежнему то летела вниз, то взбиралась вверх, а огонек оставался все таким же далеким, таким же слабым.

Я продолжала думать, что мы очень далеко от Багдада и вообще на краю света, когда машина обогнула последнюю дюну и появились едва различимые контуры низкого продолговатого здания с серовато-коричневыми стенами, освещенного ярким светом из открытых дверей дома. Слуги, сторожа и несколько приехавших ранее служащих встречали нас на лестнице; оказывается, с башни давным-давно заметили фары нашей машины.

Во всеобщем замешательстве, среди смеющихся лиц, в суматохе приветствий я, к счастью, прозевала неизменный ритуал в честь возвращения начальства: в тот момент, когда Ганс переступил порог дома, в тело принесенного ему в жертву ягненка вонзился нож.