Теодор Моммзен - Моммзен Т. История Рима.

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Моммзен Т. История Рима."
Описание и краткое содержание "Моммзен Т. История Рима." читать бесплатно онлайн.
Теодор Моммзен. История Рима. — СПб.; «НАУКА», «ЮВЕНТА», 1997.
Воспроизведение перевода «Римской истории» (1939—1949 гг.) под научной редакцией С. И. Ковалева и Н. А. Машкина.
Ответственный редактор А. Б. Егоров. Редактор издательства Н. А. Никитина.
Впечатление, произведенное падением Капуи, было огромно, тем более что город был взят не внезапным нападением, а после двухлетней осады, которая была доведена до конца, несмотря на все старания Ганнибала ей воспрепятствовать. Взятие Капуи было сигналом о восстановлении римского владычества над Италией. Таким же образом за шесть лет перед тем переход Капуи на сторону Ганнибала послужил сигналом об его утрате. Тщетно пытался Ганнибал загладить взятием Региона и тарентинской цитадели впечатление, которое произвели эти события на его союзников. Его форсированный марш с целью завладеть врасплох Регионом не принес ему никаких плодов, а что касается тарентинской цитадели, то хотя там и терпели большую нужду, с тех пор как тарентинско-карфагенская эскадра заперла вход в гавань, но римляне, располагавшие гораздо более многочисленным флотом, в свою очередь отрезали этой эскадре подвоз продовольствия, между тем как территория, находившаяся во власти Ганнибала, едва была достаточна для прокормления его собственной армии; поэтому осаждавшие со стороны моря терпели почти такую же нужду, как и осажденные в цитадели, и в конце концов покинули гавань. Теперь уже ничто не удавалось; казалось, сама фортуна отвернулась от карфагенянина. Еще тяжелее, чем непосредственные утраты, было для Ганнибала то, что после падения Капуи среди его италийских союзников поколебались уважение и доверие, которыми он до того времени пользовался, и что каждая не слишком скомпрометированная община старалась снова вступить в римскую симмахию на сколько-нибудь сносных условиях. Ему предстояло одно из двух: или ставить гарнизоны в тех городах, которые не внушали ему доверия, и этим еще более обессиливать свою и без того уже слабую армию, а свои надежные войска обречь на истребление небольшими отрядами или на гибель от измены (так, например, в 544 г. [210 г.] при отпадении города Салапии были умерщвлены 500 отборных нумидийских всадников), или же сравнивать с землей и жечь ненадежные города, для того чтобы они не достались неприятелю, что, конечно, не придало бы бодрости его италийским клиентам. Падение Капуи внушило римлянам уверенность в благополучном для них исходе войны в Италии; они послали значительные подкрепления в Испанию, где римская армия была поставлена в опасное положение смертью обоих Сципионов, и в первый раз со времени войны позволили себе уменьшить численный состав армии, который до того времени ежегодно увеличивался, несмотря на ежегодно возраставшие трудности набора рекрутов, и наконец был доведен до 23 легионов. Поэтому в следующем (544) [210 г.] году римляне вели в Италии войну не с прежней энергией, хотя командование главной армией снова принял на себя — после окончания войны в Сицилии — Марк Марцелл; он вел во внутренних областях осаду крепостей и вступал с карфагенянами в сражения, не имевшие никаких решительных последствий. Борьба за обладание тарентинским акрополем тоже не привела ни к каким решительным результатам. В Апулии Ганнибалу удалось нанести поражение проконсулу Гнею Фульвию Центумалу при Гердонеях. В следующем (545) году [209 г.] римляне попытались снова завладеть вторым важным городом, перешедшим на сторону Ганнибала, — Тарентом. В то время как Марк Марцелл вел борьбу с самим Ганнибалом со свойственными ему упрямством и энергией (в одном длившемся два дня сражении он потерпел в первый день поражение, а на другой день одержал трудную и кровопролитную победу); в то время как консул Квинт Фульвий склонял колеблющихся луканцев и гирпинов к переходу на сторону римлян и к выдаче финикийских гарнизонов; в то время как искусно руководимые опустошительные набеги из Региона заставили Ганнибала спешить на помощь к сильно теснимым бреттиям, — престарелый Квинт Фабий, принявший на себя в пятый раз консульскую должность, а вместе с нею и поручение снова завладеть Тарентом, занял крепкую позицию в соседней с Тарентом области; измена входившего в состав гарнизона бреттийского отряда отдала в его руки город, в котором принялись свирепствовать ожесточенные победители. Они убивали всех попадавших им под руку гарнизонных солдат и местных граждан и грабили дома; 30 тысяч тарентинцев будто бы были проданы в рабство, а в государственную казну поступило 6 тысяч талантов (5 млн. талеров). Это был последний военный подвиг восьмидесятилетнего полководца; Ганнибал прибыл на помощь, когда уже все было кончено, и отступил к Метапонту. После того как Ганнибал таким образом лишился самых важных из завоеванных им городов и был мало-помалу оттеснен на юго-западную оконечность полуострова, избранный на следующий (546) год [208 г.] консулом Марк Марцелл надеялся, что при содействии своего даровитого коллеги Тита Квинкция Криспина ему удастся окончить войну одним решительным нападением. Этот шестидесятилетний воин вовсе не чувствовал бремени своих преклонных лет; и наяву и во сне его преследовала одна мысль — как победить Ганнибала и освободить Италию. Но судьба приберегала этот победный венок для более юной головы. Во время одной, не имевшей большого значения рекогносцировки на обоих консулов напал недалеко от Венузии отряд африканской конницы; Марцелл сражался в этом неравном бою так же, как он сражался за сорок лет до того с Гамилькаром и за четырнадцать лет при Кластидии, пока не свалился смертельно раненным с лошади; Криспин ускакал, но умер от полученных во время сражения ран (546) [208 г.].
Уже шел одиннадцатый год, с тех пор как началась война. Опасность, которая за несколько лет перед тем угрожала существованию государства, по-видимому, исчезла; но тем сильнее чувствовался тяжелый и с каждым годом все усиливавшийся гнет бесконечной войны. Государственные финансы страдали от нее невероятно. После битвы при Каннах (538) [216 г.] была составлена из самых именитых людей особая банковская комиссия (tres viri mensarii), для того чтобы заведование государственными финансами в эти тяжелые времена находилось в руках бессменных и осмотрительных должностных лиц; быть может, эта комиссия и сделала все, что было возможно, но положение дел было таково, что и самое мудрое финансовое управление должно было оказаться несостоятельным. Немедленно вслед за началом войны серебряные и медные монеты были уменьшены в размерах, официальный курс серебряной монеты повышен с лишком на треть и пущена в оборот золотая монета, далеко превосходящая стоимость металла. Однако очень скоро и это оказалось недостаточным, пришлось делать подрядчикам заказы в кредит и смотреть на их проделки сквозь пальцы, потому что в них нуждались, пока наконец злостные хищения не вынудили эдилов привлечь ради примера самых недобросовестных к ответственности, предав их народному суду. Нередко и ненапрасно приходилось прибегать к патриотизму богатых людей, которые страдали сравнительно более всех. Солдаты из высших классов, унтер-офицеры и всадники отказывались от жалованья по доброй воле или под давлением общего настроения в армии. Владельцы рабов, которые были поставлены в армию общинами и после битвы при Беневенте отпущены на свободу, ответили на предложение банковской комиссии уплатить им вознаграждение, что они желают отсрочить эту уплату до окончания войны (540) [214 г.]. Так как на устройство народных празднеств и на поддержание общественных зданий в государственной казне не имелось денег, то компании, прежде бравшие на себя дела этого рода, изъявили готовность продолжать их безвозмездно (540) [214 г.]. И даже, как в первую пуническую войну, был вооружен и снабжен матросами флот на деньги, добровольно предложенные правительству взаймы богатыми людьми (544) [210 г.]. Сиротские капиталы были израсходованы, и наконец в год взятия Тарента правительство взялось даже за последний, отложенный на черный день, капитал, который в течение долгого времени лежал нетронутым (1 144 тыс. талеров). Но при всем этом у государства недоставало денег на самые необходимые расходы; наибольшие опасения вызывало то, что не было возможности вовремя выплачивать солдатам жалованье в более отдаленных странах. Впрочем, невозможность удовлетворить государственные потребности была еще не самым худшим из материальных бедствий. Поля оставались повсюду невозделанными; даже там, где не свирепствовала война, недоставало рук для мотыги и серпа. Цена медимна (прусского шеффеля) поднялась до 15 динаров (3⅓ талера), т. е. по меньшей мере втрое против столичной средней цены, и многим пришлось бы умирать с голоду, если бы не подвезли хлеба из Египта и в особенности если бы вновь расцветавшее в Сицилии земледелие не предотвратило крайней нужды. А в какой мере такое положение разоряет мелкие земледельческие хозяйства, пожирает тяжелым трудом накопленные сбережения и превращает цветущие селения в притоны нищих и грабителей, известно нам по другим подобным же войнам, о которых до нас дошли более подробные сведения. Еще тревожнее этой материальной нужды было возраставшее отвращение римских союзников к участию в войне, пожиравшей их кровь и их имущество. Правда, нелатинские общины не играли в данном случае большей роли. Сама война уже доказала, что они были бессильны, пока латинская нация стояла за Рим; большему или меньшему нерасположению с их стороны можно было не придавать большого значения. Но теперь стали обнаруживаться колебания и в Лациуме. Большинство латинских общин в Этрурии, Лациуме, области марсов и северной Кампании, т. е. именно в тех латинских странах, которые непосредственно пострадали от войны менее всех других, заявили в 545 г. [209 г.] римскому сенату, что они впредь не будут доставлять ни контингентов, ни налогов и предоставляют самим римлянам нести бремя войны, которая ведется в их интересах. Это вызвало в Риме сильное замешательство, но в тот момент не было никакой возможности сломить это сопротивление. К счастью, не все латинские общины поступили так. Колонии, основанные в Галлии, Пицене и южной Италии с могущественным и патриотически настроенным городом Фрегеллами во главе, напротив того, заявили, что теперь они примкнут к Риму еще теснее и еще непоколебимее, конечно потому, что все они успели ясно убедиться, что от исхода войны их существование зависело еще более, чем существование столицы, и что эта война велась не только за Рим, но также и за латинскую гегемонию в Италии и даже за национальную независимость страны. Впрочем, и полуотпадение упомянутых выше общин, конечно, не было изменой отечеству, а было вызвано недальновидностью и истощением сил: не подлежит сомнению, что те же самые города с отвращением отвергли бы союз с финикийцами. Но все-таки это был разрыв между римлянами и латинами, который не мог оставаться без влияния на покоренное население тех стран. В Арреции тотчас обнаружилось опасное брожение; заговор, составленный среди этрусков в интересах Ганнибала, был открыт и показался настолько угрожающим, что туда были двинуты римские войска. Хотя это движение и было без труда подавлено войсками и полицией, однако оно явилось грозным указанием на то, что могло бы произойти в тех странах, если бы латинские крепости не держали их в страхе. При таком затруднительном и натянутом положении внезапно пришла весть, что Гасдрубал перешел осенью 546 г. [208 г.] через Пиренеи и что нужно готовиться к тому, что в следующем году придется вести в Италии войну с обоими сыновьями Гамилькара. Недаром Ганнибал держался на своем посту в течение стольких тяжелых лет; в чем ему отказывали карфагенская враждебная оппозиция и недальновидный Филипп, то наконец доставлял ему родной брат, в котором, как и в нем самом, был еще жив гений Гамилькара. Навербованные на финикийские деньги восемь тысяч лигуров уже были готовы соединиться с Гасдрубалом; он мог надеяться, что подобно своему брату поднимет против Рима галлов и быть может этрусков, лишь только одержит первую победу. Но Италия была уже не тем, чем она была одиннадцать лет назад: и государство и частные лица были истощены, латинский союз расшатался, лучший римский полководец только что пал на поле сражения, а Ганнибал еще не был побежден. Действительно, Сципион мог бы похвалиться милостями своего доброго гения, если бы этот гений предохранил и его самого и его отечество от последствий его непростительной ошибки.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Моммзен Т. История Рима."
Книги похожие на "Моммзен Т. История Рима." читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Теодор Моммзен - Моммзен Т. История Рима."
Отзывы читателей о книге "Моммзен Т. История Рима.", комментарии и мнения людей о произведении.