Теодор Моммзен - Моммзен Т. История Рима.

• Название: Моммзен Т. История Рима.
• Автор: Теодор Моммзен
• Жанр: История

Теодор Моммзен. История Рима. — СПб.; «НАУКА», «ЮВЕНТА», 1997.

Воспроизведение перевода «Римской истории» (1939—1949 гг.) под научной редакцией С. И. Ковалева и Н. А. Машкина.

Ответственный редактор А. Б. Егоров. Редактор издательства Н. А. Никитина.

---

173

Между словами litterator и grammaticus было почти такое же различие, какое существует между словом учитель и тем, что у французов называется maître; под словом «грамматик» в старину разумели только того, кто преподавал греческий язык, а не того, кто учил родному языку. Слово litteratus появилось позднее и означало не школьного преподавателя, а образованного человека.

174

То, что Плавт (Bacch., 431) приводит как образец хорошего старинного детского воспитания, носит на себе несомненный отпечаток римского характера:

…когда ты, возвратившись домой,
Садился в курточке на скамейку подле учителя
И, читая ему книгу, ошибался хоть в одном слоге,
Он делал твою спину такой же пестрой, как детская рубашонка.

175

Круглый храм, конечно, не был воспроизведением древнейшей формы жилищ, как это иные полагали; напротив того, форма жилищ обыкновенно была четырехугольной. Позднейшее римское богословие связывало эту круглую форму с представлением о земном шаре или о вселенной, которая шарообразно окружает центральное солнце (Fest., V. rutundam, стр. 282; Plutarch, Num., 11; Ovid., Fasti, 6, 267 и сл.); в действительности, происхождение этой формы следует приписать тому, что она считалась самой удобной и самой надежной для покрытия и защиты данного пространства. На этом основании были построены круглые сокровищницы эллинов и круглая римская кладовая, или храм Пенатов; понятно, что римский очаг, т. е. алтарь Весты, и здание, в котором поддерживался огонь, т. е. храм Весты, имели круглую форму, точно так же, как водоем и ограда колодца (puteal). Круглая форма зданий, так же как и квадратная, свойственна греко-италикам; первая употреблялась для сооружения закрытых зданий, а вторая — для жилых, но архитектурное и религиозное развитие простых ротонд в круглые храмы со столбами и колоннами было делом латинов.

176

Новый Плавтий, быть может, отлил только ножки ларчика и группу на его крышке, а самый ларчик был сделан для него каким-нибудь другим художником; но так как эти ларчики были в употреблении почти исключительно в Пренесте, то следует полагать, что и тот старейший художник был уроженцем Пренесте.

177

Самое точное определение этой важной категории подданных мы находим в карфагенском государственном договоре (Polib. 7, 9), где они называются в противоположность, с одной стороны, жителям Утики, а с другой — ливийским подданным: οἱ Καρχηδονίων ὕπαρχοι ὅσοι τοῖς αὐτοῖς νόμοις χρῶνται.

Иначе они называются также союзными (συμμαχίδες πόλεις — Диодор, 20, 10) или обязанными уплачивать подати городам (Liv., 34, 62; Iustin, 22, 7, 3). О равноправии браков упоминает Диодор, 20, 55; о равноправии в деловых сношениях свидетельствуют «одинаковые законы». О принадлежности древних финикийских колоний к ливийским финикийцам свидетельствует то, что Гиппон считался ливийско-финикийским городом (Liv., 25, 40); с другой стороны, о выселенных из Карфагена колониях говорится в описании морской экспедиции Ганнона: «Карфагеняне решили, чтобы Ганнон плыл за Геркулесовы столбы и основывал ливийско-финикийские города». Термин ливийских финикийцев в сущности означал у карфагенян не национальную, а государственную категорию. Этому не противоречит и то, что это название в грамматическом смысле означает финикийцев, смешанных с ливийцами (Liv., 21, 22, дополнение к тексту Полибия); действительно, когда основывались колонии в опасных пунктах, к финикийцам нередко присоединяли ливийцев (Diodor., 13, 79; Cic., Pro Scauro, § 42). Сходство между римскими латинами и карфагенскими ливийскими финикийцами как по названию, так и по правовым отношениям неоспоримо.

178

Ливийский, или нумидийский, алфавит, т. е. тот, посредством которого берберы писали и пишут на своем несемитическом языке и который принадлежит к бесчисленным алфавитам, происшедшим от древнего арамейского, по-видимому, подходит по некоторым отдельным формам к этому последнему ближе, чем финикийский; но отсюда вовсе не следует, что ливийцы получили письменность не от финикийцев, а от древнейших переселенцев, как и частью более древние формы италийского алфавита не противоречат его происхождению от греческого. Скорее можно допустить, что ливийский алфавит произошел от финикийского в период развития этого последнего, более ранний, чем та эпоха, когда были написаны дошедшие до нас памятники финикийского языка.

179

Лицо, заведующее сельским хозяйством, даже если бы это был раб, должно быть уметь читать и обладать некоторым образованием, как предписывал карфагенский агроном Магон (Varro, De re rust., 1, 17). В прологе из комедии Плавта «Пуниец» говорится о главном действующем лице: «он знает все языки, но делает вид, будто не знает ни одного, — это настоящий пуниец; а чего же вы хотите еще?»

180

Верность этой цифры подвергалась сомнению, и число карфагенского населения определялось соответственно размерам территории максимально в 250 тысяч человек. Помимо необоснованности таких вычислений, когда речь идет о торговом городе с шестиэтажными домами, необходимо иметь в виду, что цифру карфагенского населения, точно так же как и цифры римского ценза, следует понимать в государственном смысле, а не в городском, и что в счет карфагенского населения входили все карфагеняне, где бы они ни жили — в городе, в его окрестностях, в подвластных областях или в чужих краях. Таких находившихся в отсутствии карфагенян, понятно, было очень много; так, например, есть точные сведения, что в Гадесе по таким же причинам список граждан постоянно показывал такую цифру, которая далеко превосходила число граждан, постоянно проживавших в этом городе.

181

Мамертинцы были поставлены в такое же положение по отношению к Риму, в каком находились италийские общины; они обязались доставлять римлянам корабли (Cic., Verr., 5, 19, 50) и, как это доказывают монеты, сами не имели права чеканить серебряную монету.

182

Рассказ о том, что Карфаген был обязан своим спасением главным образом военным дарованиям Ксантиппа, вероятно, приукрашен. Карфагенские офицеры едва ли нуждались в советах иноземцев, для того чтобы понять, что легкую африканскую кавалерию целесообразнее употреблять в дело на равнине, чем в гористой и лесистой местностях. От таких вымыслов, бывших отголосками того, о чем болтали в греческих караульнях, не уберегся даже Полибий. Что Ксантипп был после победы умерщвлен карфагенянами — выдумка: он добровольно покинул их, быть может, для того чтобы поступить на службу к египтянам.

183

О смерти Регула нет никаких других достоверных сведений; даже очень плохо удостоверена его отправка в Рим в качестве посла, которую относят то к 503 г., то к 513 [251, 241 гг.]. Позднейшая эпоха, искавшая в счастье и несчастье предков только сюжетов для школьного преподавания, сделала из Регула прототип несчастного героя (подобно тому как из Фабриция был сделан прототип героя бедности) и пустила в ход множество связанных с его именем, выдуманных анекдотов; эти анекдоты не что иное, как противная мишура, представляющая резкий контраст с серьезной и ничем не прикрашенной историей.

184

Предположение, что карфагеняне обязались не посылать военных кораблей внутрь пределов римской симмахии и стало быть в Сиракузы, а может быть даже и в Массалию (Зон., 8, 17), кажется правдоподобным, но в тексте договора об этом ничего не сказано (Полибий, 3, 27).

185

Что мирный договор 513 г. [241 г.], обязывавший карфагенян уступить острова, лежащие между Сицилией и Италией, не обязывал их уступить также и Сардинию, является удостоверенным фактом, но вовсе не доказано, будто римляне ссылались на этот договор, когда завладели островом по прошествии трех лет после заключения мира. Если бы они действительно поступили так, они только прибавили бы к политической бессовестности дипломатическую глупость.

186

На это указывают отчасти появление «сикулов» с жалобами на Марцелла (Livius, 26, 26 и сл.), отчасти «коллективные прошения всех сицилийских общин» (Cic., Verr., 2, 42, 102, 45, 114, 50, 146, 3, 88, 204), отчасти хорошо известные аналогичные этому факты (Marquardt, Handb., 3, 1, 267). Из того, что отдельные города не имели права на ведение commercium, вовсе не следует, что между ними не было и concilium.

187

Рим не монополизировал чеканку золотой и серебряной монеты в провинциях с такой же строгостью, как в Италии, очевидно потому, что он не придавал большого значения золотым и серебряным монетам, чеканившимся не по римскому образцу. Однако не подлежит сомнению, что и там монетные дворы должны были ограничиваться выпуском медной или в лучшем случае мелкой серебряной монеты; так, например, те общины в римской Сицилии, которые были поставлены в самое лучшее положение, как то: общины мамертинцев, кенторипинов, алезинов, сегестанов и в сущности также панормитан, чеканили только медную монету.