Фанфикс.ру Friyana - Калейдоскоп

• Название: Калейдоскоп
• Автор: Фанфикс.ру Friyana
• Жанр: Эротика

Категория: слэш, Рейтинг: R, Размер: Миди, Саммари: Это просто калейдоскоп из картинок. Присутствует много фемслэша, немного гета, чуть-чуть вуайеризма и даже слэш.

---

Сильные пальцы вцепились в плечи, стиснули их, прижимая Луну к двери.

— У меня НЕТ личной жизни, — с нажимом проговорила Паркинсон, припечатывая девушку взглядом. — Ты не пробовала сначала спрашивать, прежде чем вбивать себе в голову всякую чушь?

— Почему, Пэнс? — с тоской выдохнула Луна, заглядывая в побелевшие от гнева глаза. — Почему она? Она умная, да? Поэтому? Почему не мы, а она? Человек?

Паркинсон долго молчала, прикусывая дрожащие губы. А потом отпустила ее, отстраняясь, борясь с желанием выкрикнуть ответ в лицо. Проорать его так, чтоб услышали все — один раз и навсегда.

— Потому что я не нужна вам, — поражаясь спокойствию в собственном голосе, сказала Панси. — Неужели ты думаешь, что я этого не вижу? Никому из вас. Я могу быть необъективной, но я не слепая, Лавгуд.

* * *

Луна оглушенно молчала, прильнув к двери и во все глаза глядя на слизеринку. На странную жесткую девушку, без спроса вломившуюся в ее жизнь, перевернувшую весь устоявшийся хаос вверх дном своим властным тоном, четкими движениями и незыблемой уверенностью — всегда и везде можно навести порядок. Сняв с ее плеч две трети забот, позволив выдохнуть и поверить — есть кто-то, кто сможет позаботиться обо всем.

Позаботиться о самой Луне, не говоря ни слова, не опускаясь до разъяснений, одним своим упорядоченным существованием воскрешая давно забытое, затоптанное где-то внутри ощущение доверия и покоя. Чувство, что рядом есть кто-то взрослый и умный, способный с легкостью видеть то, что недоступно вечно путающемуся в разброде чужих переживаний эмпату. Видеть — и организовывать, налаживать жизнь, давая Луне возможность наконец-то расслабиться и больше не пытаться быть за всех самой мудрой и самой сильной.

Мудрость — удел тех, кто видит все, а не набор мелких частностей, это Луна знала всегда. Она истосковалась, изнылась в пустоте существования, наполненного лишь теми, кто сам слишком нуждался в заботе, чтобы уметь ее возвращать. И точная, выверенная деятельность Панси, ее способность быть совершенной во всем, ее бесстрашие даже перед лицом разгневанного, вышедшего из себя Гарри, ее мягкие ладони, без слов отгоняющие любой страх, любую усталость, напоминающие — и здесь тоже возможен порядок, я сделаю все, — и задумчивая улыбка на дне ее глаз… Всего этого было так много, так отчаянно, невозможно много, что Луна не решалась поверить в реальность. Глядя на знакомый до черточки тонкий профиль, слыша спокойный, уверенный голос, утыкаясь ночью лбом в пахнущее неярким солнцем и летней листвой округлое плечо, привычно улыбаясь ноткам тревоги в глубине насмешливо-язвительных интонаций, она думала только о том, как невыразимо счастлива знать, что связь между наставником и воспитанником фактически неразрывна.

Что Панси не исчезнет невесть куда — и что Панси тоже нуждается в ней. Хотя в чем именно в ней — такой — можно было нуждаться, Луна не понимала категорически никогда.

Она просто верила, что это — есть. Способная чувствовать, как никто, она ощущала безмерное облегчение и благодарность при одной только мысли, что понимать за нее теперь может — Панси. Что сама Луна больше не обязана тащить на себе эту странную и неподъемную для водного мага часть существования.

Что она может позволить себе снова полностью стать собой. Так, как было только… при Чжоу.

Чжоу, о которой впервые начало получаться помнить, не задыхаясь от горечи. Не вспоминая ежесекундно, не ловя себя на попытке отыскать взглядом ее стройную гибкую фигуру, не цепенеть, замечая иссиня-черный блеск чьих-то волос.

Если бы Луна Лавгуд не знала наверняка, что за это на нее выльется водопад занудной язвительности, она бы молилась на Панси Паркинсон трижды в день, просто так — чтобы та представляла хоть часть того, чем является для наставницы. Чем она стала для Драко, сумевшего благодаря ей перешагнуть через еще один повод жить, давясь чувством вины. Для Гарри, которого впервые удалось выбить из его идеалистических представлений о том, что происходит вокруг и что он кому-то там за все это должен.

— Что?.. — глупо выдавила Луна наконец, не в силах отвести взгляд от бледного лица Панси.

Та нервно усмехнулась и оттолкнулась от двери, отстраняясь, снова уходя — в себя.

— Я не нужна вам, — спокойно повторила она. — Но, раз мы связаны, и надолго, я смогу не устраивать истерик по этому поводу.

Панси обхватила себя за плечи и, отойдя вглубь комнаты, машинально оперлась спиной о стол.

— Однажды я сделала глупость, предположив, что могу быть нужна тебе, — ровным голосом продолжила она, не глядя на Луну. — Что моя роль — понимать, что для тебя лучше. Я ошиблась. И сделала выводы. Все, что я могу сейчас — это стараться не переходить границы, когда вижу, как ты медленно убиваешь себя. Как ты растрачиваешься в угоду тем, кто даже не замечает тебя. Не видит, насколько ты… хрупкая… чтобы тащить все это…

Негромкий голос срывался, хотя внешне она оставалась спокойной, и Луне казалось, что она спит и видит кошмар — в котором Панси Паркинсон мертвым тоном говорит о чем-то… таком.

Говорит так, как будто действительно верит, что глупышка Лавгуд смогла бы представить себе — теперь — свою жизнь без нее. Отказаться от нее и вернуться обратно — туда, в пустоту одиночества, которое никто не сможет, даже если очень захочет, с тобой разделить. Где именно Луне положено быть сильной и мудрой — за себя и за этих мальчишек.

— Я не хрупкая, — упрямо прошептала она, подходя ближе к Панси.

Ладони легли на столешницу, по обе стороны от узких бедер девушки. Испытующий взгляд прямо в лицо. Давай, Паркинсон, ты же смелая. Ты не станешь от меня отворачиваться.

— Не смей, — тихо, но очень четко прошипела Панси.

Луна осеклась. От внезапно рванувшейся, как распрямившаяся тугая пружина, ярости слизеринки мгновенно заломило в висках, и меньше всего хотелось давить доступной эмпату силой — врываясь в чужие эмоции и поглощая, вычерпывая их.

Но и уходить, признав право Панси быть гордой и всеми покинутой, не хотелось еще больше.

— Я тебе не Грэйнджер, — добавила Паркинсон. — Жалостью довольствоваться не стану.

Луна неверяще выдохнула. Жалостью? Это что, Гермиона все так восприняла и запомнила — или Панси сама по ходу дела придумала?

— Ты умная женщина, Пэнс, — с усилием проговорила она. — Но в чужих переживаниях тебе, боюсь, не понять ни хрена. Не берись лучше, ладно?

Голова раскалывалась. Гнев, как мутное белоснежное облако, толчками пульсировал между ними, почти не рассеиваясь, застилая глаза.

— А тебе есть дело до того, что именно переживают те, кого ты мимоходом одарила вниманием? — зло уточнила Панси.

Черт, значит, все же — Гермиона…

— С ней я как-нибудь сама разберусь… — горько усмехнувшись, сказала Луна.

Рука дернулась вверх, пальцы машинально потерли мучительно ноющий лоб. Ладонь Панси тут же перехватила их, рывком привлекая девушку к себе.

— Тебе мало? — задохнулась она. — Знаешь, уж лучше на Малфое здесь тренируйся себя на своем месте чувствовать, или как ты это там называешь! А к Грэйнджер больше даже приближаться не смей. Никогда.

От злости у нее побелели губы. Луна поморщилась, отстраняясь, пытаясь выкрутить запястье, вытащить из жесткой хватки.

— Узнаю — убью, — с тихой яростью предупредила Панси.

— Меня? — устало улыбнулась в сторону Луна. — Меня нельзя, Пэнс — магов без Гарри оставишь. А ее тем более нельзя, она — человек. Не дури.

Паркинсон просто трясло — и, наверное, не будь Луне настолько плохо, она смогла бы задуматься, почему. Копнула чуть глубже, чем позволял бьющий по поверхности гнев слизеринки. Но то, что она понимала это сейчас, не меняло почти ничего.

— Да что ж ты за зверь такой, Лавгуд? — с беспомощной горечью выдохнула Панси. — Есть у твоей жалости пределы, вообще?..

Луна, отчаявшись выдернуть руку, сдалась и теперь просто устало стояла рядом — опустив голову и отвернувшись.

— Да не умею я жалеть, — чуть слышно произнесла она. — Ты все равно не поймешь, Пэнс… Я умею только отдавать. Ты кричишь, что я трачу себя на людей, на Малфоя, на Гарри, но, вообще-то, ты тоже — берешь, — она криво улыбнулась, порадовавшись про себя, что Панси не видит этой улыбки. — И от меня, и от Гермионы, да? От кого это осмысленно, теми и не побрезгуешь… И боишься, что я загнусь, и тебе придется справляться со всем самой, да еще и мою часть работы на себя взвалить. Я же все понимаю, правда… поэтому и отдаю молча… и в твою с Грэйнджер жизнь уже даже не лезу. Давай, я не знаю, договоримся, что ли, и не лезь уже и ты тогда в мою… хорошо?

Стальная хватка пальцев Панси вдруг показалась тисками — так они сжались, едва не расплющив запястье. Луна сдавленно зашипела, оборачиваясь.

На застывшее, белое лицо Паркинсон было больно смотреть.

— Ты не можешь так, — бесцветно проговорила Панси. — Относиться. К каждому.

— Я тоже не понимаю, как ты можешь мозгами щелкать, не останавливаясь! — едва не плача, выкрикнула Луна. — Как ты можешь не чувствовать ничего! Но я не ненавижу тебя за это! — она снова безуспешно попыталась выдернуть руку. — Хочешь — живи хоть с Грэйнджер, хоть с кем, Пэнс, я же ни слова тебе не говорю! Если тебе там хорошо — да ради Мерлина, я же…