Александр Боханов - Павел I

• Название: Павел I
• Автор: Александр Боханов
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-4331-2

Император Павел I — фигура трагическая и оклеветанная; недаром его называли Русским Гамлетом. Этот Самодержец давно должен занять достойное место на страницах истории Отечества, где его имя все еще затушевано различными бездоказательными тенденциозными измышлениями. Исторический портрет Павла I необходимо воссоздать в первозданной подлинности, без всякого идеологического налета. Его правление, бурное и яркое, являлось важной вехой истории России, и трудно усомниться в том, что если бы не трагические события 11–12 марта 1801 года, то история нашей страны развивалась бы во многом совершенно иначе.

---

Перед Елизаветой сразу же после воцарения возникла мучительная проблема престолонаследия, которую она решила единственно возможным путём: в ноябре 1742 года наследником (Цесаревичем) объявили единственного здравствующего внука Петра, племянника Императрицы, четырнадцатилетнего герцога Голыптейн-Готторпского Карла-Петера.

Это был сын старшей сестры Императрицы Елизаветы Анны Петровны (1708–1728). В ноябре 1724 года состоялась помолвка дочери Петра I Анны с гольштинеким герцогом Карлом-Фридрихом (1700–1739); свадьба же произошла уже после смерти Императора Петра I в мае 1725 года. Брачный договор не предусматривал изменения конфессиональной принадлежности; мать оставалась православной, а отец — лютеранином, и венчались они в двух церквах.

Муж Анны принадлежал к древнему роду Ольденбургов, и предки Карла-Фридриха занимали королевские престолы в нескольких североевропейских странах. Мать Карла-Фридриха приходилась родной сестрой Шведскому Королю (1697–1718) Карлу XII, тому самому, с которым так упорно воевал Петр I и который был окончательно разгромлен Россией в битве при Полтаве в 1709 году.

Фридрих и Анна и после замужества жили в Петербурге, находясь фактически на содержании русского правительства и только в 1727 году, после смерти Императрицы Екатерины I, вынуждены были покинуть Россию и отбыть в столицу Гольштинии город Киль. Там 10 (21) февраля 1728 года у них и родился сын, которого нарекли Карлом-Петером в честь и Карла XII, и Петра I. Мать Карла-Петера Анна Петровна[17] умерла через несколько недель (4 (15) мая 1728 года), и внук Петра I, крещенный по лютеранскому обряду, рос и воспитывался в немецкой среде, не умея даже разговаривать по-русски. В 1739 году, после смерти отца, он наследовал титул герцога Голыптейн-Готторпского. Его жизнь невероятным образом изменилась после воцарения в России его тетки — Императрицы Елизаветы Петровны.

Карла-Петера привезли в Петербург 5 февраля 1742 года, начали усиленно обучать русскому языку, крестили по православному обряду с именем Петра Фёдоровича, а 7 ноября 1742 года объявили наследником Престола. Но он так и не стал в полной мере русским, а церковные православные службы всегда воспринимал с явным индифферентизмом. Немецкое лютеранское воспитание давало о себе знать до самой гибели этого внука Петра I.

Пётр Фёдорович имел несколько пристрастий. Главное и очевидное: преклонение перед Прусским Королем Фридрихом II, прозванным Великим (1712–1786, Король с 1740 года). Фридрихом тогда многие восхищались, и не только в пределах Германии. Он создал дееспособное государственное управление, сильную и прекрасно организованную армию и способствовал культурному и хозяйственному развитию Пруссии. Король по своему интеллектуальному уровню превосходил большинство коронованных особ в Европе, написал несколько философских и литературных произведений, принесших ему общеевропейскую славу. «Философ на троне» вел регулярную переписку с Вольтером, и самый известный французский вольнодумец настолько проникся к Королю симпатией, что в 1750–1753 годах проживал в качестве гостя Фридриха в Потсдаме.

Король Фридрих знал о том, что в далекой России наследник Престола является его симпатизантом. Умный и расчетливый Король прекрасно понимал, что это обстоятельство сможет принесли несомненные выгоды дорогой Пруссии. И внук Петра I действительно оказался спасителем своего кумира, в чём Фридрих узрел «руку Провидения».

Входе начавшейся в 1756 году так называемой Семилетней войны армия Пруссии одержала ряд военных побед над австрийцами и французами. Когда же в военную кампанию за гегемонию в Центральной Европе в мае 1757 года вступила Россия, то положение стало меняться не в пользу Пруссии. В январе 1758 года русские войска взяли Кёнигсберг и Восточная Пруссия была включена в состав России. В ходе Дальнейших военных действий «непобедимая» прусская армия была фактически разбита и в конце сентября 1760 года русские войска вошли в Берлин. «Фридрих Великий» бежал и стал задумываться о самоубийстве.

Нежданное спасение к Фридриху пришло из России. 25 декабря 1761 года (5 января 1762 года) умирает Императрица Елизавета и на Престол Государства Российского восходит Пётр Фёдорович под именем Петра III. Он сразу же прекращает военные действия и возвращает Пруссии все отвоеванные территории без всякой компенсации. Мало того. Пётр Фёдорович в своём восторженном восхищении пошел дальше: распорядился ввести в русской армии прусский мундир. Вполне понятно, что прусские пристрастия, превращавшиеся в направления государственной политики, не могли принести ему симпатий в России.

Второй очевидной «слабостью» Петра III являлась русская княжна Елизавета Романовна Воронцова (1739–1792), которая была особенно близка сердцу Петра Фёдоровича в последние годы его жизни. Она была дочерью генерал-аншефа и сенатора князя Романа Илларионовича Воронцова (1707–1783) и доводилась родной сестрой Екатерине Романовне Дашковой (1743 или 1744–1810), получившей известность сначала в качестве ярой приверженки Екатерины II, деятельно способствовавшей её воцарению, а затеи прославившейся в роли президента Российской Академии Наук. Привязанность Петра Фёдоровича к «любезной Лизавете» была так сильна, что когда его свергли с Престола, то он просил свою жену-заговорщицу Екатерину II только о двух милостях: не разлучать с Елизаветой и не лишать любимой скрипки, на которой он играл каждый день с великим усердием.

Жену Петру Фёдоровичу подыскала Императрица Елизавета. Она остановила свой монарший взор на принцессе Софии-Фредерике-Августе Ангальт-Цербстской. Она родилась на севере Германии, в городе Штеттин, 21 апреля (2 мая) 1729 года. Ее отец — князь Ангальт-Цербстский Христиан-Август (1690–1747), дослужившийся до генерала на прусской службе, исполнял обязанности коменданта города Штеттина. Мать — урожденная герцогиня Гольштейн-Готторпская Иоганна-Елизавета (1712–1760). По матери София приходилась троюродной сестрой Петру Фёдоровичу.

Принцесса Ангальт-Цербстская вместе с матерью прибыла в Петербург в феврале 1744 года и быстро завоевала сердце Императрицы Елизаветы. Она нашла, что девушка умна, скромна, воспитанна. К тому же её рекомендовал Прусский Король Фридрих, которого в тот период Елизавета весьма ценила. Выбор был сделан: 26 июня 1744 года принцесса приняла Православие с именем Екатерины Алексеевны. Прошел год, и 21 августа 1745 года в Санкт-Петербурге состоялась венчание и пышная свадьба наследника Престола Петра Фёдоровича и «благоверной Великой княгини» Екатерины Алексеевны. К этому времени мужу исполнилось семнадцать лет, а жене — шестнадцать.

Известно доподлинно, что Пётр Фёдорович искренне любил свою тётку — Императрицу Елизавету, которую называл «матерью». Свою родную мать он не знал и не помнил, отца потерял весьма рано и был фактически лишён родительской любви и ласки. Его воспитателем был прямой до грубости гофмаршал Брюммер, который не заботился о духовном и интеллектуальном развитии своего подопечного; главное было сделать из него примерного унтер-офицера. В детстве Пётр знал и розги, и подзатыльники, и стояние в углу «на горохе», и голод, и холод.

Тётушка же Елизавета дарила Петру нерастраченные материнские чувства, что вызывало отклик в душе юного Цесаревича. Императрица баловала его, осыпала подарками, и бывший гольштинский герцог, когда бывали вместе, «ластился» в ней, за что она называла его «котёнком». Сам «котёнок» не стеснялся своей привязанности, и первое слово, которое он научился произносить без акцента, было «матушка», которое он и адресовал тётке-благодетельнице.

Вообще Пётр Фёдорович был всегда искренним человеком, не умевшим «играть на публике», чем очень вредил себе в глазах окружающих. Зато искусством лицедейства в полной мере владела его супруга Екатерина, обольстившая немалое число людей своим «обхождением». Умная, расчетливая и талантливая она сумела блистательно «сыграть жизнь», и за внешней маской многие современники, да и потомки, так и не смогли разглядеть её истинный облик.

Трудно даже сказать когда, в какие периоды и моменты своей бурной биографии она была подлинной. Неизвестно, в какой степени она «расслаблялась» в альковах, со всеми своими «фаворитами»; в этот заповедный мирок Екатерины никто из посторонних допущен не был, никто не оставил никаких «записок» и «мемуаров». На официальной же арене доминировали позы, фразы и жесты, которые сегодня могли быть одними, а назавтра совершенно другими. Мастерством перевоплощения Екатерина II владела в совершенстве. Она была воистину великой актрисой…

Императрица Елизавета была весьма недовольна своим племянником, точнее говоря его публичным поведением. Пётр Фёдорович не оправдывал её надежд. Он за несколько лет так и не стал в полной мере русским. В семнадцать лет всё ещё продолжал играть оловянными солдатиками в войну, но что ещё ужасней, весьма критически отзывался и о России и о русских, а на церковных службах вел себя предосудительно. Болтал, передразнивал священников, хихикал и Ухмылялся при церковных таинствах.