Ольга Володарская - Граф Сен-Жермен

• Название: Граф Сен-Жермен
• Автор: Ольга Володарская
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-5534-6

Его считают пророком. Кудесником, магом и алхимиком, подчинившим себе силы природные. Человеком, который никогда не умирал, потому что владел эликсиром бессмертия. Баснословным богачом, чьи безупречные бриллианты были лучше королевских. А может быть, он был аскетом, который никогда не грешил чревоугодием и был весьма неприхотлив и скромен в быту? Или человеком необычайного кругозора, владеющим обширными познаниями чуть ли не из всех областей науки? Или предпринимателем, промышленником, который щедро делится своими производственными секретами и рецептами? Или путешественником, «гражданином мира», который объездил чуть не весь свет и везде был как дома? Или проходимцем, авантюристом, ловким шарлатаном, дурачившим доверчивых людей сказками о своем якобы высокородном происхождении? Или посвященным высшей ступени, бессмертным розенкрейцером, масоном, тамплиером — членом тайных лож и секретных орденов, которые много веков невидимо вершат историю Европы и Нового Света? Да-да, все это он. Тот, кто вошел в историю как граф Сен-Жермен

---

Вот и теперь, спустя четыре года с того достопамятного визита, положившего начало их многолетней связи, Горацио Манн пишет другу Горацио Уолполу в Лондон письмо о последних событиях во Флоренции, где он к тому времени дослужился до ранга министра: «В ночь с 18 на 19 февраля 1743 года вдовствующая палатина Анна-Мария Луиза де Медичи умерла от «тяжести в груди». Простые люди убеждены, что она опочила, когда поднялся ураганный ветер, один из самых неистовых, какие мне довелось видеть; он начался сегодня утром и продолжался около двух часов, а сейчас солнце светит так ярко, как никогда…» По воле покойной ее тело было помещено в усыпальницу в не совсем еще готовом левом приделе базилики Сан-Лоренцо, строительство которой началось при ее пращуре Фердинандо I в 1604 году и было завершено за счет пожертвований последней из Медичи, поступавших, согласно завещанию, и после ее кончины.

Глава 3 И вновь туманный Альбион

Горацио Уолполу было что рассказать своему другу о внезапном смятении, в котором очутилась Англия, когда молодой Претендент (внук короля Якова II, после свержения с престола отправившийся в изгнание, местом которого он избрал Сен-Жерменское предместье Парижа), Чарльз Эдуард Стюарт, отплыл из Франции и 23 июля 1745 года высадился на Гебридских островах.

В то время королем Англии был Георг II, курфюрст Ганноверский. Страна разделилась на два лагеря: на так называемых вигов — сторонников новой монархии и тори (или якобитов) — сторонников династии Стюартов, то есть Якова III, также названного «Претендентом» (или Претендентом-отцом). В его жилах текла кровь не только Стюартов, но и кровь Генриха IV и Яна Собеского.

К концу декабря 1743 года Франция признала Якова III королем Англии и объявила о своей готовности помочь ему бороться с царствующим королем Георгом И. В начале 1744 года стало казаться, что французы перешли от слов к делу, в Лондоне поговаривали, что они готовятся перейти пролив. В английских портах царила паника, однако в ночь с 6 на 7 марта 1744 года сильнейший шторм разбросал собравшийся в Дюнкерке французский флот и экспедиция была отменена.[3] Французы больше не хотели рисковать, зато Чарльз-Эдуард, сын Претендента, организовал свою экспедицию и осуществил ее в 1745 году, в целях получить обратно наследие, которого лишили его семью.[4] После высадки в Шотландии он одержал несколько побед над английскими войсками, пошел на Лондон и 15 сентября 1745 года в Эдинбурге Чарльз-Эдуард был провозглашен регентом Англии и Франции.[5] В Лондоне царил панический страх, и Георг II готовился бежать в Голландию.[6]

В письме от 26 июля Уолпол пишет Манну о проекте вторжения, в письме от 7 августа — о слухах относительно планов Претендента-сына и его прокламациях, а начиная с 6 сентября регулярно информирует Манна о передвижениях «бунтовщиков».

К 4 сентября их глава уже был в Перте и оттуда двинулся в поход на Эдинбург, практически не встретивший никакого сопротивления. Претендент называл себя королем Яковом III. Находящиеся за рубежом английские войска под командованием герцога Камберлендского (второго сына короля Георга II) были спешно отозваны, однако недостаточно быстро для того, чтобы предупредить поражение английских сил у Престонпенса. Вторжение было начато с территории Франции, при молчаливом попустительстве французского короля, и в Лондоне это воспринималось почти так же, как если бы вторжение на Британские острова, которое могло закончиться убийством короля Георга, было задумано во Франции. Это случилось как раз в то время, когда в ситуации, представлявшейся безнадежной, Претендент продолжал свой поход на юг, к самому сердцу Англии, и казалось, ничто не могло остановить его — поднялась огромная волна патриотизма, а с нею как необходимое следствие усилилась ксенофобия. При этом в английской столице иностранцы, в особенности с французскими фамилиями, стали внезапно объектом сильнейших подозрений.

В Лондоне начались аресты подозрительных лиц. Никаких виновных не нашлось, но некоторых подозревали в якобитстве[7] и поскольку король намеревался отменить закон Habeas Corpus,[8] начали обустраивать Тауэр для заточения подозреваемых. Отмена закона была провозглашена 29 октября 1745 года, и всех иностранцев стали рассматривать как врагов народа: «проводили обыски подозреваемых, особенно тех, которых считали католиками, для того чтобы выяснить, есть ли у них оружие».[9]

Именно в этих обстоятельствах 9 декабря 1745 года Горацио Уолпол написал Горацио Манну:[10]

«Герцог, вследствие некоего странного умственного дефекта, затаился на прошлой неделе на двадцать четыре часа в Стоуне, в Страффордшире, ожидая в каждое мгновение появления бунтовщиков, а они в это время поспешно направлялись в Дерби. Известие об этом повергло город в полнейшее оцепенение, но Его Королевское Высочество исправило свою ошибку и направилось в Нортгемптон, между Хайлендерсом и Лондоном…

Мы начали поднимать народ… Мэр Эдинбурга находится под охраной курьера. На другой день был арестован очень странный человек, который назвался графом Сен-Жерменом. Вот уже два года он находится в Англии, однако не известно, кто он и откуда, но по собственному его уверению, имя, которым он пользуется, не является настоящим. Он поет и чудесно играет на скрипке, чудаковат и не слишком благоразумен. Его считают итальянцем, испанцем, поляком; человеком, сделавшим огромное состояние в Мексике и сбежавшим вместе с драгоценностями в Константинополь; священником, скрипачом, дворянином. Принц Уэльский проявил к нему очень большое любопытство, однако напрасно».[11]

Предлагаемый им портрет изображает нелепого и смешного человека, но не надо забывать, что Горацио Уолпол был сыном великого премьер-министра вигов (либералов). Совершенно очевидно, что он ничего другого, кроме почерпнутого из самых диких слухов, о Сен-Жермене не знал. Он, по-видимому, как и его отец, относился без симпатии к принцу Уэльскому, понимая, что его покровительство тори (консерваторам) и якобитам — сторонникам короля Якова — усиливало раздоры и интриги, а половина ответственности за опасность, в которой оказался весь «истеблишмент», падала на него, хотя в случае, если бы Претенденту удалось заполучить корону, он сам потерял бы право на ее наследование. Поэтому любой человек, принадлежащий к окружению принца, становился мишенью для насмешек Уолпола.

Графа Сен-Жермена не «заключили в тюрьму по обвинению в государственной измене»,[12] его просто «оставили под домашним арестом, поскольку ничего компрометирующего не нашли».[13] Эндрю Лэнг утверждал, что тщетно «перерыл весь государственный и частный архив в поисках какого-либо следа ареста или допроса Сен-Жермена».[14] После домашнего ареста графа отпустили восвояси, что побудило сэра Горацио Уолпола сказать, что граф «не джентльмен, ибо он остался, и рассказывает, что его приняли за шпиона».[15]

Итак, к декабрю 1745 года граф Сен-Жермен проживал в Лондоне уже два года, и тем не менее о нем ничего не было известно, несмотря на усилия некоторых людей раскрыть тайну, которой он был окружен. Говаривали, что он богатый «сицилиец», и он был в таком качестве принят в высших кругах английской знати. «Он встречался со всеми великими, в том числе и с принцем Уэльским».[16] Данное указание говорит в пользу презумпции знатного происхождения иностранца, хранившего свое инкогнито под псевдонимом графа Сен-Жермена.

Среди великосветских особ, у которых граф был принят, можно перечислить государственного секретаря по иностранным делам; герцога Ньюкасла, который его допрашивал во время ареста и который «знал-де, кем был граф»[17], лорда Холдернесса, бывшего английского посла в Венеции, и его жену, племянницу герцогини Орлеанской; Дона Антонио де Базан-и-Мело, маркиза Сен-Жиля, испанского посла в Гааге, приехавшего в Лондон в 1745 году с особой миссией; графа Даннесельда-Лаурвига, датского кавалер-камергера и адмирала;[18] генерала-майора Йорка и его семью;[19] Эндрю Митчелла, английского посла при прусском дворе,[20] и пр.

21 декабря 1745 года французский поверенный в делах в Лондоне — в те дни воюющие страны сохраняли своих представителей в каждой из столиц противника — господин Шикэ упомянул об аресте Сен-Жермена в одном из рапортов своему правительству. Англичане, пишет он, все еще продолжают арестовывать множество людей. Так, он обнаружил в тюрьме некоего Смита, виноторговца, который был заподозрен потому, что жил когда-то в Булони, а также потому, что с момента начала войны между Англией и Францией он пять раз ездил из Лондона в Эдинбург, где, как считали, он имел связи с мэром. (Любые связи с Шотландией были подозрительны из-за энтузиазма, с которым шотландцы поддерживали Претендента Стюартов. Считалось, что оказанный ему там прием был запланирован заранее или, во всяком случае, на него рассчитывали.) После рассказа об этом случае Шикэ продолжал:[21]