Ольга Володарская - Граф Сен-Жермен

• Название: Граф Сен-Жермен
• Автор: Ольга Володарская
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-5534-6

Его считают пророком. Кудесником, магом и алхимиком, подчинившим себе силы природные. Человеком, который никогда не умирал, потому что владел эликсиром бессмертия. Баснословным богачом, чьи безупречные бриллианты были лучше королевских. А может быть, он был аскетом, который никогда не грешил чревоугодием и был весьма неприхотлив и скромен в быту? Или человеком необычайного кругозора, владеющим обширными познаниями чуть ли не из всех областей науки? Или предпринимателем, промышленником, который щедро делится своими производственными секретами и рецептами? Или путешественником, «гражданином мира», который объездил чуть не весь свет и везде был как дома? Или проходимцем, авантюристом, ловким шарлатаном, дурачившим доверчивых людей сказками о своем якобы высокородном происхождении? Или посвященным высшей ступени, бессмертным розенкрейцером, масоном, тамплиером — членом тайных лож и секретных орденов, которые много веков невидимо вершат историю Европы и Нового Света? Да-да, все это он. Тот, кто вошел в историю как граф Сен-Жермен

---

Но красители Сен-Жермена не относились к этим типам. Сен-Жермен использовал химические красители до эпохи химического крашения.

Так как железо, похоже, было основным его реактивом, то очень вероятно, что, используя его в работе над красителями, он и получил деталь из вязкого железа, превращенную в нож; и если он пришел к этому только мимоходом, это могло бы объяснить, почему он не остановился, чтобы изготовлять его в коммерческих количествах.

Сплав, напоминавший золото, был, конечно, соединением железа, обработанного еще каким-то способом. А что касается того, почему тот краситель, в который вложил средства барон фон Л., потемнел, то очевидно, что это была лишь случайность. Если бы он темнел всегда, Сен-Жермен, конечно, уже давно бы обнаружил, что его внешний золотистый вид был недолговечен. Он мог быть прав, когда сказал, что его случайные неудачи были вызваны недостаточной чистотой ингредиентов или реактивов, которые он использовал. Достать их стерильными, по-видимому, было столь трудно, что практически становилось невозможным. Даже выглядящая чистой вода, полученная естественным путем, обычно не является чистой Н2О, а содержит в себе примеси, бесполезные и, возможно, даже вредные для его целей. Поэтому то, что эта конкретная неудача случилась как раз в том, в чем кто-то хотел оказать ему поддержку, было просто несчастливым стечением обстоятельств.

По-видимому, никто из тех, с кем Сен-Жермен имел деловые отношения, не делал различия между научным открытием, с одной стороны, и достижением и коммерческим применением — с другой. Чистый ученый интересовался только достижением знания. Что с ним делать — это он оставлял другим. То, что ферроцианид калия, соединенный с соляной кислотой и водой, сообщал погруженным в раствор объектам различные изменения цвета, было чисто научной находкой. Но для Сен-Жермена, а также, ранее, Фрэнсиса Бэкона, исследование законов природы было связано с идеей добывания гораздо больших ценностей из сокровищницы неисследованных ресурсов, находящихся вокруг нас. Для Сен-Жермена, как и для Бэкона, понимание и полезное применение нерасторжимо шли рука об руку. В результате появились связи с людьми, которые интересовались только тем, стоило ли в это вкладывать деньги. Здесь его предложения критиковались в другой плоскости.

Портрет Сен-Жермена, упоминаемый Геммингеном-Гуттенбергом, действительно является единственным известным портретом. Он входил в коллекцию, оставшуюся после смерти мадам д’Юрфе, случившейся 12 ноября 1775 года. Подписи художника на нем нет. Изабель Купер-Оукли и вслед за ней Поль Шакорнак высказали догадку, что он был выполнен Пьетро Ротари, что вполне вероятно, учитывая, что во время своего пребывания в Санкт-Петербурге Сен-Жермен жил вместе с этим художником. Предположения Фуллер на тему того, как картина могла оказаться у маркизы д’Юрфе, беспочвенны, если соотнести их с биографией Ротари: «Картина, если она не куплена у художника, является его собственностью. Тогда как она попала в руки мадам д’Юрфе? Она интересовалась Сен-Жерменом, и если она прослышала о том, что с него был написан портрет, то могла послать автору письмо, спрашивая о возможности его покупки. Или, если портрет был сделан перед тем, как Сен-Жермен покинул Францию, она могла уговорить его позировать, хотя то, что портрет не подписан, дает основания предположить, что художник, закончив его, рассчитывал оставить его у себя».

Сложно предполагать, где и когда именно был создан портрет, если его автором и правда был Пьетро Ротари. Вряд ли в России в 1762 году, когда Сен-Жермен в течение короткого времени останавливался там в доме художника, своего давнего знакомого — кстати, вскоре после отъезда Сен-Жермена Ротари скоропостижно умер в Санкт-Петербурге 31 августа 1762 года. Скорее портрет мог быть нарисован в период с 1750 по 1756 год, когда Ротари работал в Вене, Мюнхене и затем в Дрездене при дворе саксонского короля. В одном из этих городов итальянский художник мог встретиться и познакомиться с графом Сен-Жерменом, который, как мы помним, с 1746 по 1758 год проживал по преимуществу в своих владениях в Германии, и написать портрет своего нового знакомого. Саксония в те времена была курфюршеством Священной Римской империи германского народа, куда входила наряду с многими другими небольшими немецкими княжествами, и вполне допустимо, что Сен-Жермен и Ротари встретились в Дрездене. Кстати, это объяснит и то замечание саксонского посла Каудербаха, оброненное в Гааге в 1760 году, что Сен-Жермен очень хорошо знал покойного короля Саксонии Августа Сильного, если он бывал в Дрездене не только во времена правления его сына короля польского и великого князя литовского Августа III Саксонца с 1734 года, немцам более известного в качестве курфюрста саксонского Фридриха Августа II с 1733 года (7 октября 1696–5 октября 1763), но и до 1733 года. Во всяком случае, в Париже Ротари не бывал, и если он написал портрет графа для себя, кто-то из знакомых художника мог увидеть портрет Сен-Жермена среди оставшихся у живописца картин и купить его, а уже от этого промежуточного владельца портрет мог перекочевать к маркизе д’Юрфе. В 1783 году Н. Тома с этого портрета выполнил гравюру. Эта гравюра предназначалась графу де Милли, близкому другу Сен-Жермена, весьма известному в то время человеку, являвшемуся к тому же кавалером Королевского военного ордена Святого Людовика и Красного Орла земли Брауншвейгской. Под гравюрой, по которой только и известен этот портрет, приведены строки:

LE COMPTE DE SAINT — GERMAIN CELEBRE ALCHIMISTE

Ainsi que Prometrée il deroba le feu
Par qui le Monde existe, et par qui tout respire;
La Nature a sa voix оbéit et se meurt:
S’il n’est pas dieu lui-meme un dieu puissant l’inspire.

Джин Овертон Фуллер дает максимально приближенный к оригиналу подстрочный перевод:

ГРАФ СЕН-ЖЕРМЕН ЗНАМЕНИТЫЙ АЛХИМИК

Подобно Прометею, он похитил пламя,
Которым мир живет, и дышит всяк которым;
Природа голосу его послушна, и покорна:
И если он не бог, то богом вдохновлен.

Стихотворный перевод:

Он, словно Прометей, похитил пламень тот,
Которым полон мир и всякое дыханье.
Натура жизнь ему покорно отдает.
Он если сам не Бог, то Божье приказанье.

Фуллер считает, что эти строки дописал гравер, когда делал обрамление для портрета. Если бы они уже были под портретом в момент, когда его видели маркграф и Гемминген-Гуттенберг, то последний обязательно упомянул бы это в своих записках, справедливо замечает она.

Рассказ Геммингена-Гуттенберга об экспериментах Сен-Жермена в Ансбахе свидетельствует о подлинности его работ. И убедиться в этом помогают неудачи. У ученого-эмпирика, идущего путем проб и ошибок, успехи непременно сопровождаются неудачами. Шарлатанство неудачи скрывает.

Глава 15 В Саксонии

Как пишет Изабель Купер-Оукли, с 1774 по 1776 год Сен-Жермен находится в Трисдорфе, в 1776 году живет в Лейпциге, в следующем году — в Дрездене.

При рассказе о пребывании Сен-Жермена в Саксонии в эти годы мы воспользуемся прежде всего материалами, которые Поль Шакорнак изложил на основе документов из немецких архивов[295].

Когда в октябре 1776 года граф Сен-Жермен прибыл в Саксонию, он назвался Уэлдоном, что по-английски означает благодетель.[296] Об этомсогласно приведенной Изабель Купер-Оукли цитате доктор К. Вебер на страницах своей книги[297] сообщает следующее:

«В октябре 1776 года он прибыл в Лейпциг под именем Уэлдона и предложил Городскому Совету воспользоваться многими секретами, которые удалось ему собрать во время странствий по Египту и Азии».

На имя Уэлдона был выписан для него графом Алексеем Орловым в Пизе в 1770 или 1771 году патент генерала русской армии, поэтому в Саксонии Сен-Жермен принял это имя. По этим именем он позднее вел свою переписку из Лейпцига и Дрездена.

В течение шести месяцев граф жил затворником, принимал лишь близких друзей, для которых его инкогнито не было тайной. Среди них был господин Саграмозо — посол Мальтийского ордена в Дрездене, с которым граф познакомился во время своего пребывания в Италии и с которым он вновь встретился, когда тот сопровождал саксонского министра.[298]

Другим его другом был граф Лендорф — камергер двора в Дрездене. Он приехал в Лейпциг на пасхальную ярмарку и они подолгу разговаривали. В своих дневниковых записях, названных им «Дневник моей эпохи», Лендорф затем будет долго вспоминать замечательное выражение интенсивной духовной жизни, которое можно было прочесть на лице графа Сен-Жермена, когда тот говорил. Он восхвалял добродетель, трезвость и любовь к ближнему, но к тому же настаивал на сохранении равновесия между душой и телом для того, чтобы избежать расстройства человеческого телесного механизма. Граф непременно угощал каким-то слегка слабительным порошком, с анисовым вкусом, который заваривался как чай.[299]