Ольга Володарская - Граф Сен-Жермен

• Название: Граф Сен-Жермен
• Автор: Ольга Володарская
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-5534-6

Его считают пророком. Кудесником, магом и алхимиком, подчинившим себе силы природные. Человеком, который никогда не умирал, потому что владел эликсиром бессмертия. Баснословным богачом, чьи безупречные бриллианты были лучше королевских. А может быть, он был аскетом, который никогда не грешил чревоугодием и был весьма неприхотлив и скромен в быту? Или человеком необычайного кругозора, владеющим обширными познаниями чуть ли не из всех областей науки? Или предпринимателем, промышленником, который щедро делится своими производственными секретами и рецептами? Или путешественником, «гражданином мира», который объездил чуть не весь свет и везде был как дома? Или проходимцем, авантюристом, ловким шарлатаном, дурачившим доверчивых людей сказками о своем якобы высокородном происхождении? Или посвященным высшей ступени, бессмертным розенкрейцером, масоном, тамплиером — членом тайных лож и секретных орденов, которые много веков невидимо вершат историю Европы и Нового Света? Да-да, все это он. Тот, кто вошел в историю как граф Сен-Жермен

---

«7 февраля 1782 г.

Господин Сен-Жермен этой зимой был очень занят, но не крашением, а другими делами, другими предприятиями и выдачей инструкций. Это и задержало высылку Вам образцов, которые я отправлю сегодня, на адрес братьев Зальцман в Страсбург. Образцов всего несколько штук, но больше всего я прошу Вас обратить внимание на белый».[424]

Помимо вопросов веры и масонских ритуалов, в переписке принца Карла и Жана Батиста Виллермоза говорилось и о личных повседневных новостях. Так, в июне 1781 года Виллермоз написал принцу Карлу, что его брат, Пьер Жак Виллермоз, страдал от камней в мочевом пузыре, и попросил посоветоваться по поводу возможной помощи с графом Сен-Жерменом, который пользовался славой целителя. Помощь не замедлила, о чем Виллермоз с благодарностью сообщил в письме Карлу:

«Лион, 30 июля 1781 г.

Мой Господин,

Светлейший досточтимый Брат,

Я надеялся, что Ваша Светлость, осыпав меня столькими благодеяниями, соблаговолит привлечь внимание графа Уэлдона к моему бедному больному брату и обеспечит что-нибудь для лечения или облегчения его страданий; однако я не мог ожидать такого невероятно скорого получения доказательства этого, и я с трудом поверил своим глазам, когда в вашем письме от 4-го сего месяца я нашел соответствующий рецепт.

Ах, монсеньор, вы умеете давать уроки величия и доброты и завоевывать власть над сердцами людей.

Соответственно указаниям Вашей Светлости я передал моему брату приложенные вами рецепты. Его дух, столь же чувствительный, как и мой, был очень сильно взволнован тем живым интересом, который Ваша Светлость проявляет к его печальному состоянию, и преисполнен нежными чувствами, которые он просил меня выразить за него Вашей Светлости. Не будучи в состоянии засвидетельствовать свою благодарность Вашей Светлости самолично, он просил меня сделать это за него.

Но могу ли я за него и за себя выразить то, что превосходит любое выражение?

По поводу рецептов: особое обстоятельство, которое пока я не могу назвать ни счастливым, ни несчастным, так как понадобится еще несколько недель, чтобы узнать, какое слово подходит для его обозначения, к моему и его сожалению, не позволяет ему применить их…»

Особое обстоятельство, упоминаемое Виллермозом — это то, что его брагу был «с необыкновенной таинственностью» передан другой рецепт на два различных снадобья, способствующие растворению камней, которые надлежало принимать в течение нескольких недель, чтобы подготовить организм к операции, а в лучшем случае — и вовсе избежать ее; а затем была сделана хирургическая операция по удалению камней и предложенные графом средства не понадобились.

К сожалению, письмо к Виллермозу с рецептом Сен-Жермена не сохранилось. Единственный рецепт графа для лечения конкретного заболевания, причем глазного, имеется в переписке принца Карла и его друга-масона — барона Курта фон Гаугвица, прусского посла в Вене:[425]

«Луизенланд, 9 октября 1781 г.

Граф Сен-Жермен дал мне следующий рецепт, вместе с комплиментами и заверениями в своей дружбе к «дорогому доктору», и просил вас, дорогой Брат, держать это в строгом секрете, сейчас и в дальнейшем:

20 частей негашеной извести бросить в 60 частей кипящей воды, которая после этого должна кипеть еще час; затем дать остыть и бросить в это 2 части корок белого хлеба. Хорошо перемешать и оставить на 24 часа. Слить кристально чистую жидкость, удачлив образовавшуюся на поверхности пленку. Великолепное средство для многих стойких заболеваний, которые ничем другим вылечить не удается. Обычно рекомендуется омывать больной орган этой жидкостью несколько раз в день. В частности, для лечения глаз к чашке такой жидкости надо добавить по нескольку капель фенхеля и «Воды королевы Венгрии»[426] и затем все перемешать.

Присоединяю к этому мои горячие пожелания, чтобы этот рецепт помог излечению ваших больных глаз».

Принц Гессенский предоставил графу Сен-Жермену врача, бывшего аптекаря по фамилии Лoccay — тоже масона. Он готовил лекарства по рецептам, которые граф ему давал. Лекарство для больных глаз фон Гаугвица по поручению Карла Гессенского составлял он, так же как и средство от гриппа или острого катара, как эта болезнь названа в письме принца Карла фон Гаугвицу:[427]

«18 мая 1782 г.

Ваши комплименты дорогому старому Папе Сен-Жермену были переданы мною вчера письменно. Он полностью доверил изготовление всех этих лекарств [буквально, рвотных] мне, а я перепоручил доброму Брату Лoccay. То, что Вы просили, должно прибыть сегодня. Вам достаточно будет написать мне пару строк, и всегда для Вас будет приготовлено столько, сколько Вам нужно… За последние несколько дней у меня несколько раз была возможность наблюдать силу действия этих лекарств; последний случай произошел вчера, с моей женой, которая была очень больна, у нее был острый катар, подобный тому, очень заразному, который свирепствовал в Петербурге, Копенгагене и теперь пришел в наши края. В течение только одного часа в самом начале я наблюдал у нее сильнейшие страдания и жар, а потом увидел ее совершенно здоровой».

Еще одно из известных снадобий Сен-Жермена — состав на основе чайного листа, который доставался богатым людям Шлезвига за деньги, а бедным бесплатно,[428] так же как и лечение самого врача Лoccay. Согласно принцу Гессенскому «большое число людей были излечены, и — насколько я знаю — никто не умер».[429]

В течение этого времени граф Сен-Жермен не жалел ни времени, ни здоровья, так что в августе 1782 года он сам заболел острым ревматизмом вследствие длительного пребывания во влажном помещении на первом этаже красильной мастерской и несмотря на все свои снадобья никогда окончательно не поправился.

Если в первое время после устройства красильни принц Карл часто бывал у графа, то в 1782 году и позже, когда здоровье графа стало хуже, эти посещения становились все реже, хотя принц Гессенский по-прежнему в своих письмах фон Гаугвицу неустанно подчеркивает глубокое благоговение перед своим духовным наставником:[430]

«Готторп, 17 ноября 1782 г.

Несколько дней назад я опять видел в Эккернфёрде нашего старого Папу Сен-Жермена. Когда мы обнялись, он заплакал, как ребенок. Я был очень рад, что повидал его и что мы поговорили. Я опять должен повторить, что все преисполнены к нему почтения, даже преклонения, за его познания».

«Когда я заехал к графу Сен-Жермен с визитом десять дней назад, он уже опять был на ногах. Он утверждает, что выздоровление наступило быстро. Но оно должно проявиться на двух уровнях — тела и души; самая трудная часть работы — над душой — еще впереди, главная часть, и этого он не отрицает…»

«8 июня 1783 г.

Граф Сен-Жермен уже выздоравливает, но медленно. Необычайный человек и с каждым днем кажется мне все более необычайным».

Если в самом начале принц Карл и проявлял недоверие к своему гостю, то потом переменил мнение и сделал вывод, что ошибался, пытаясь оттолкнуть от себя человека такой доброты и глубоких знаний:[431]

«Он был одним из величайших философов, когда-либо живших на земле. Друг человечества, равнодушный к деньгам во всех случаях, кроме раздачи их бедным; друг животных; его сердце тревожила единственно забота о благе других людей. Он надеялся сделать мир счастливым, давая людям больше того, что их радует, — материи более тонкие и более красивых расцветок, — и все это по более низкой цене, так как его великолепные краски почти ничего не стоили. Никогда я не видел человека с более ясным умом».

Как казалось Карлу Гессенскому, философские воззрения графа в отношении религии сводились к чистому материализму, «но он умел так тонко его представить, что было чрезвычайно трудно возразить ему. Он был что угодно, но не поклонник Иисуса Христа и позволял себе в его отношении слова, которые не могли быть мне приятными:

— Милый граф, — сказал я ему, — думайте об Иисусе Христе, что хотите, но уверяю Вас, те слова, какие Вы говорите о нем, которому я так предан, меня очень печалят.

Он ненадолго задумался и ответил:

— Иисус Христос — ничто, но печалить Вас — это уже что-то, и поэтому я обещаю Вам больше никогда с Вами о нем не говорить».[432]

Принц Карл пишет в далее своих воспоминаниях: «Однажды, в начале 1783 года, я нашел его совсем больного, он думал, что умирает. Он гас на глазах. Поужинав в спальне, он усадил меня одного у своей кровати, говорил о многих вещах, предсказал многое и попросил меня приехать снова как можно раньше. Я так и сделал и нашел его в лучшем состоянии, однако очень молчаливым[433]».

К сожалению, именно в этот момент, зимой 1783 года, дела, в основном личного порядка, призвали принца в Ханау и Кассель.

Вследствие этого он не мог надеяться быть рядом с умирающим Сен-Жерменом, если он не проживет до весны.