Дончо Папазов - Под парусом через океан

• Название: Под парусом через океан
• Автор: Дончо Папазов
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1978

Знаменитые мореплаватели супруги Папазовы в 1974 году проплыли на спасательной шлюпке от Гибралтара до Кубы будучи в океане «добровольными жертвами кораблекрушения». Основной пищей им служил планктон. Исследования проведенные ими, входили в разработанную ООН программу освоения Мирового океана. Авторы воссоздают в художественно-документальной книге будни этого опасного и увлекательного плавания.

Авторизованный перевод с болгарского.

---

8 мая, Юлия

Вкус соли

Сижу на носу и думаю о Яне. Ей был месяц, когда мы втроем отправились на одно из первых собеседований о будущей экспедиции. Яну повсюду возили в коробке из-под сигарет.

Мы оставили ее в машине, попросив лежать смирно и, не плакать, так как это очень важно для исхода дела. Когда мы вернулись, она безмятежно смотрела на нас своими огромными глазами и улыбалась.

Милая Яна. И на твои плечики легла доля хлопот по экспедиции. Сколько раз ты терпеливо дожидалась нас в своей коробке перед подъездами разных учреждений!

Впервые с такой остротой осознаю, что мне будет очень тяжело без нее. Плохо расклеиваться в самом начале. Никакой радости и облегчения от того, что мы наконец-то в море.

Не смею взглянуть в глаза Дончо. Он занят чем-то своим, мурлычет под нос какую-то песенку, время от времени вопрошает: «Юлия, это, кажется. Тарифа?», «Как ты думаешь, водовороты очень большие?» Правда, это в основном риторические вопросы…

Послеобеденные часы тянутся медленно. Пытаюсь не думать о Яне, но безуспешно. Знаю, что пора включаться в режим, чем-то заняться, но ничего не могу с собой поделать. Меня не интересует ни то, где мы находимся, ни то, куда и с какой скоростью идем. Но сажусь на румпель.

Ветер взялся за нас всерьез. Наша оранжевая шлюпка рвется вперед. Чувствую на губах первые соленые брызги. Вместе с ними приходит и успокоение. В голове уже не стучит неотвязное: «Яна! Яна!»

– Водоворот! – кричит Дончо.

Кругом кипят пенные барашки. Но это не так уж внушительно. На лице Дончо написано разочарование. Сумерки сгущаются, и мы зажигаем фонарь. Наши пожитки в полном беспорядке. Кое-как отыскиваю сухари и флягу с водой. Грызем сухари, поглядывая друг на друга, и вдруг беспричинно начинаем хохотать.

Надеваю свитер и непромокаемую куртку. Встаю не свою первую вахту. Мы еще не знаем, что пятичасовая вахта – это непосильное испытание.

Кажется, мне удается ни о чем не думать. Слушаю шипение воды у борта и поскрипывание снастей в темноте. Провожаю глазами проплывающие мимо огни кораблей.

9 мая, Дончо

Медузы, акулы, черепахи

Ночь прошла спокойно. Мы ожидали, что переход Пролива будет гораздо тяжелее, но «Джу» показала себя с наилучшей стороны. Только теперь, после первого серьезного экзамена, мы поверили в нее. Наше жилище несется по волнам во всем своем оранжевом великолепии. Должно быть, со стороны мы выглядим довольно странно: оранжевая лодка, оранжевые паруса, длинные соломенно-желтые волосы Юлии и желтые куртки, надетые на нас обоих.

Идем довольно далеко от берега. Мой план таков: день-два держаться берега, а затем, пройдя таким образом с полсотни миль, взять прямой курс на Лас-Пальмас. К сожалению, океан здесь кишит судами.

Африканский берег полностью соответствует моим школьным представлениям о нем – огромные песчаные дюны и никакой растительности. Неожиданно появляется белый город с причудливыми укреплениями. Он напоминает мне именинный торт.

Ветер слабеет. Мы едва движемся. Боюсь, что начинается штиль. Небо совершенно ясное. Теплынь. Океан кишит мириадами медуз. Появляются акулы. Впервые видим морскую черепаху. Я читал, что из нее получается прекрасный суп, но нам не дано его попробовать. Деликатесы не входят в наше меню, и по программе мы будем получать белки только с планктоном или консервами. Кричу:

– Юлия, это черепаха!

– Ты думаешь, что я приняла ее за кашалота?

Решаем завтра забросить сети для планктона. А сегодня займемся скарбом и отдохнем. На шлюпке всегда найдется работа, но мы не станем слишком усердствовать. Впереди еще много недель.

Юлия спокойна. Беззаботно смеется и подставляет лицо соленому ветру. Говорим совсем немного.

День проходит в борьбе с мешками. Мечтаю поскорее оторваться от берега и остаться наедине с океаном. Ветер совсем утих. «Джу» едва тащится. Если это пассат, то не представляю, как мы пройдем 4400 миль.

9 мая, Юлия

В три руки

Начало океана я, конечно, проспала. Когда я открыла глаза, меня ослепил блеск солнца на поверхности океана. Вижу, что Дончо хочет спать, но он тем не менее весело улыбается мне.

Берусь за румпель, а Дончо тотчас же засыпает во всех надетых за ночь куртках, свитерах и водонепроницаемых штанах.

Надо бы найти зубную щетку и согреть воду для чая. Но где там. Если бы мне предстояло перебрать папирус за папирусом всю Александрийскую библиотеку, я и тогда не думала бы столько времени, с чего начать. Впереди под палубой набросаны несколько мешков контейнер с пленкой и батареями, ракеты, рулон карт аптечки, кусок брезента, поплавки, ящик с надписью «Разное», паруса… На сундуках постелены матрацы и спальные мешки. (Кстати, мы даже пользуемся простынями.) Возле двери рубки висит, так, чтобы можно было взять в темноте, одежда для вахты. В сундуках еще какие-то мешки, вода, сухари, пол центнера книг и коробки с разными сокровищами. На корме, под пайолами, – банки, веревки, инструменты. И куда бы вы ни сунулись, обязательно споткнетесь о восьмидесятиметровый якорный канат, оживший сразу же после погрузки на борт. И кроме всего этого, есть еще четыре ведра, свободно мечущихся по всей шлюпке, и бидончик с маслом (с его помощью мы будем усмирять волны). Я перечислила далеко не все предметы, которые делают жизнь на борту полной риска…

Прежде всего необходимо распаковать и толком распределить содержимое «главных» 14 мешков. Едва Дончо просыпается, как я нагружаю его работой. Он трудится честно, даже вспотел. Через час в лодке становится немного просторней. Но ясно, что за один день со всем не справишься. Ведь мы работаем в три руки. Один из нас (большей частью я) держит руку на румпеле, а свободной рукой больше размахивает и дает указания.

Вспоминаю, как мы отправлялись в прошлый раз через Черное море. Измученные советами, прогнозами, проволочками, вопросами. До последнего момента мы не были уверены, состоится ли вообще это отплытие.

– Категорически запрещаем! – сказали нам в инспекции судоходства. – На этой лодке не разрешается удаляться от берега более чем на три мили.

– Но она называется спасательной. Если корабль затонет в 300 милях от берега? Что будут делать потерпевшие – дожидаться разрешения или спасаться?

– Вот когда потерпите кораблекрушение, тогда…

К счастью, есть кое-кто и повыше инспекции. Беготня, уговоры, подписи, клятвы сделали свое дело. Но когда мы наконец отплыли, нам два дня не верилось, что нас не повернут обратно.

Теперь, кажется, некому преследовать нас – судоинспекция осталась за двумя морями. Уверенности в себе придает не только это. Главное то, что мы уже не те, что два года назад. За плечами у нас опыт борьбы с бушующим морем, с холодом, с отчаянием…

Верю, что выполним задуманное. Знаю, что Дончо всегда будет реагировать как надо. И если со мной что-нибудь случится, он не впадет в прострацию, а будет действовать. И я не ошибусь и не буду увиливать от работы.

Мы верим друг другу во всех мелочах. Каждый знает другого как самого себя. Если я выроню что-то, Дончо поймает это на лету. Если Дончо крикнет с носа: «Моя шапка!» – я схвачу ее, когда она будет проплывать мимо кормы.

10 мая, Дончо

Океанская волна не такая уж пологая

Ветер унес вчерашнюю идиллию. Всю ночь мы мечемся среди огромных волн. Шлюпка то взбирается на водяную гору, то стремительно катится в пропасть. Уже на третий день плавания лопнул миф о гладких и округлых, как холмы, волнах. Пологие и безопасные – нечто курортное, не правда ли? Интересно, кто первый сочинил эту сказочку?

Шторм захватил нас около 2 часов ночи, когда на вахте был я. В течение какого-то часа океан словно взбесился, и волны начали заливать лодку. Первая на низе испугала меня. Она неслышно подкралась, как тать, и перемахнула через борт.

Насос оказался совсем слабым. Я крикнул Юлию и она тут же высунулась из рубки. Говорит, что ей все равно не спится. Шлюпка стонет под ударами волн, ведра жалобно дребезжат, перекатываясь с носа на корму. Хватаю одно из них и принимаюсь вычерпывать воду. Юлия сидит на румпеле.

Так проходит ночь. С рассветом не становится легче. Иногда я бросаюсь на матрац и несколько минут лежу как убитый в надежде хоть немного отдохнуть.

Заставляем себя не смотреть на гнущуюся мачту и не думать о волнах. Они превосходят все, что я до сих пор видел. Юлия утверждает то же самое.

Ветер усиливается. Мы давно плывем под одним гротом. Идем на фордевинде. Это самый трудный курс, и надо постоянно следить за углом паруса. Если какая-нибудь волна отклонит нас и «Джу» сменит галс, то рейка паруса порвет ванты. Тогда мачте конец. Это один из классических способов устроить кораблекрушение. К тому же у нас нет балластного киля, а это сильно уменьшает остойчивость лодки.