Анна Йоргенсдоттер - Шоколадный папа

• Название: Шоколадный папа
• Автор: Анна Йоргенсдоттер
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-078142-3

Трагическая и трогательная история юной Андреа, героини романа Анны Йоргенсдоттер, — это история страдания и любви, ревности и надежды. Стремясь найти хрупкое равновесие в своей жизни, героиня, преодолевая себя, свою болезнь и отчаяние, старается стать понятной миру, который ее окружает, и человеку, которого больше всего любит. Но удается ли ей это?

---

В ожидании покоя

Андреа выписана, она в своей солнечной кухне с бумагой-ручкой и красками на столе. Обнаружила, что «Имован» высвобождает творческую энергию. Вот она и глотает его, высвобождая эту самую энергию и украдкой наслаждаясь собственным обществом.

Марлон на коленях у Андреа. Она пишет: «Если углубиться во что-нибудь, углубиться насколько возможно в нечто, не имеющее отношения к реальности, то остальное — то, что, возможно, более реально, то, что причиняет боль и вызывает слезы, — оно исчезает, вытесняется. В этом и есть смысл углубления, если это не углубление в самого себя».

Обжираться — это такой проект. И главное достоинство этого проекта — то, что ты не выбираешь его самостоятельно, что это скорее зов, которому ты не в силах противиться. Не совсем миссия, потому что результат, если смотреть со стороны, — это испорченные зубы, ссадины в глотке и пошатнувшийся бюджет. Но внутри — очищение, освобождение. По крайней мере во время. Но не после. Впрочем, такова природа вещей, от которых вставляет и накрывает. Как только проходит опьянение, наступает опустошение, но ты знаешь, что надо просто проделать все сначала — а потом еще и еще раз. «И наполниться, чтобы затем очистить себя собственными руками, — это дает ощущение власти».

Андреа покусывает ручку. Смотрит на стены, которым она даровала этот желтый цвет. Марлон мурлычет у нее на коленях. У нее есть он, есть Янна, Каролина и еще ее проект. У нее есть «Имован», «Золофт» и «Собрил» (последний по необходимости, но ведь понятие необходимости растяжимо, и таких мгновений становится все больше, необходимость все сильнее). У Андреа есть пиво, вино и водка. Множество различных способов наполнить себя без посторонней помощи — она почти счастлива. Например, Каспера Андреа запросто ликвидирует с помощью трех шоколадок, трех эскимо и, конечно же, неизбежной вальсирующей пары на обертке из фольги, которую она безжалостно срывает. Проглатывает содержимое, выпивает три стакана воды, затем три пальца в глотку — глубоко, глубже, глубже.

Это совсем не больно. Это наименее болезненное из всех занятий. Стоять в очереди перед кассой — хуже. Дело не в деньгах — она же ничего не покупает, кроме сладостей и вина (и еще супа в пакетике, цельнозернового хлеба, кофе и кошачьего корма). Нет, дело во взглядах, которые, как ей кажется, направлены в ее сторону. Дело не в том, что она чувствует себя вором, отправляя упаковки в корзину, а потом вынимая, чтобы затем снова положить в корзину. Нет, дело не в этом воровском чувстве — ведь от него тоже слегка вставляет. Дело в том, что они, возможно, знают, что она собирается делать. Они видят продукты, которые Андреа так тщательно выбирает, потом видят ее лицо, и она готова услышать: «Постой, эй ты, тебе нельзя!» Иногда ей и в самом деле хочется, чтобы кто-нибудь произнес эти слова.

Однажды Анита застала Андреа в палате, когда та пыталась… раскрасить мгновение. Бессмысленно было притворяться, что ее нет. Андреа сидела по-турецки, раскачиваясь всем телом, и в этом было что-то экстатическое и, может быть, даже эротическое. Пришлось признать свое существование и отпереть дверь. Наворованное — под кроватью, сердце — па-бам, па-бам. Анита вытащила улики и обняла Андреа: «Пожалуйста, не делай с собой такого!» А потом они пошли играть в карты. Не притворяясь, будто ничего не произошло, но зная, что все должно быть как прежде, как всегда.

Впрочем, эти тетки, конечно же, ничего не понимают. Они приветливо улыбаются, и потеет Андреа совершенно напрасно. Они благодарят, когда она расплачивается: еще бы, продать Андреа столько дерьма! Такая прекрасная покупательница! Она испытывает и злость, и облегчение: можно просто идти, вернее, бежать с пакетом в руках, затем запереть за собой дверь — и с наслаждением впиться зубами в это жирное, сладкое, липкое.

Иногда Андреа мешает телефонный звонок. Это почти всегда Янна или Каролина, которые знают, что происходит, но не осуждают и не расстраиваются. Они все понимают — особенно Каролина, которая занимается тем же самым. Янна не одобряет их занятий, как и большинство людей, не имеющих представления о благодатном чувстве освобождения, но осознает ценность результата. Янна принимает еще больше таблеток, чем Андреа, и понимает, что это делается не просто так, а потому что надо, потому что… потому что…

— Янна, почему все так выходит, почему мы это делаем?

— Чтобы не просто держаться на плаву, а чувствовать, что мы есть, что у нас своя собственная жизнь.

Вот именно. Именно так. Но на этот раз звонила не Янна. Спустив воду и сполоснув рот освежителем, Андреа слушает запись на автоответчике:

— Привет, Андреа, это Каспер. Я просто хотел узнать… ну, может, встретимся, выпьем кофе? Позвони мне или я позвоню позже. Всего тебе самого-самого. Пока.

Каспер. Андреа поджимает губы: у него же есть девушка, стоит ли валять дурака и звонить этой невосприимчивой Андреа? У нее — жизненно важный проект и ни минутки времени для влюбленного в другую Каспера, а тем более для симпатизирующего ей Каспера (хотя такое предположение еще нелепее, чем сам звонок). Дрожь в коленках никого не красит, ее следовало бы запретить! Даешь спокойствие и уверенность!

Андреа принимает таблетку «Имована» и ждет Покоя и Уверенности. Позвонить или подождать? Она не выносит людей, которые чего-то от нее хотят, у которых в голосе звучит эта особая интимность. Исключение составляет Янна. Но у Янны голос нисколько не дрожит: они слишком хорошо знают друг друга, чтобы так кривляться. Настоящие сумасшедшие не трясутся друг перед другом. Они дрожат лишь внутри, чтобы никто не видел, чтобы никто их не трогал и не мешал воплощать в жизнь свои проекты.

Таблетка действует, Андреа погружается в мягкое спокойствие, в голове у нее — Касперов звонок.

Вскоре они решают встретиться тем же вечером и выпить по пиву. «Или по два», — тут же радостно добавляет Каспер. Так можно говорить до бесконечности. Или по три, или по две тысячи. Ха-ха-ха. Андреа прерывает разговор, сообщая, что ей нужно поесть. В последнее время такие слова производили впечатление на собеседников: ух ты, Андреа наконец-то начала есть. Они так невыносимо глупо радуются. Поэтому так хорошо, что в супе из пакетика, который Андреа скоро сварит, всего девяносто калорий. Без хлеба, ведь вскоре ей предстоит выпить по меньшей мере три кружки пива, причем относительно быстро, чтобы стать нормальным собеседником.

* * *

Спустя три часа она снова дома, в одиноком одиночестве своей квартиры. Но Марлон! Его мурлыканье! Она дает ему еду, он дарит ей поцелуи. Андреа принесла с собой шоколад и мороженое («М-м-м-марабу» и «М-м-м-магнум»). Она принесла с собой исцеленное лицо Каспера и любовь его маленьких коварных глаз. Любовь к не-Андреа. Осень уже начала опадать, и Андреа знает, что была скорее всего «слишком болтливой», «слишком рассеянной» и, возможно, «неискренней», но какое это имеет значение для того, кто до краев полон невообразимой страстью? Тошнотворная Ребекка, которая сейчас в отъезде, — иначе Касперу, разумеется, ни за что не пришло бы в голову тратить время на Андреа.

Он показывал Андреа фотографии этого Чуда (у нее и волосы, как у Ребекки Тернквист!), он так безумно скучает по ней, он пил и краснел (не покрываясь пятнами, а весьма симпатично), и улыбался, снова заказывая пиво. Они улыбались наперегонки, ведь у Андреа теперь тоже невероятно слаженная жизнь, в какой-то мере гораздо интереснее, чем прежде, но в какой мере, она рассказать не изволила. «Хорошо выглядишь», — сказал он, и она сразу поняла, что он имеет в виду: всю эту ее броню из Килограммов. Что может быть привлекательнее ширины, тяжести и неповоротливости! А впрочем, пиво гонит прочь такие настроения.

Почему же упрямый Каспер не желает покинуть ее жизнь и закрыть за собой дверь?

Андреа хочется хлопнуть этой дверью и прищемить ему ногу — так, чтобы пришлось накладывать гипс, но вместо этого она сидит с ним как дурочка и болтает о том, как все мило, о том, что мрак понемногу рассеивается, о чудодейственных таблетках, о Марлоне — как он обворожителен, ах, если бы он только был ее парнем! Красивый и здоровый парень, в которого можно понарошку влюбиться и носить с собой в бумажнике.

Она принимается за свое любимое занятие, единственное важное дело. С наслаждением есть, потом еще, потом пальцы в рот. Это просто, но тут требуются определенное изящество, ловкость рук и предельная внимательность. Это, Янна, Каролина и Марлон — вот и все, что нужно Андреа. И попрощавшись с Каспером, Андреа понимает, что никакого следующего раза, о котором он говорил, не будет, потому что к следующему разу она станет другим человеком, более настоящим. Она будет хотеть чего-то другого, а не Каспера с его жалким притворным счастьем и невыносимой любовью, ей не нужен будет собственный невыносимый смех и жалкие фальшивые пожелания всего наилучшего. Как здорово, что тебе теперь так хорошо! Да, она эгоистка, ну и что? По какому праву он влезает со своим приторным счастьем в ее несчастье, машет у нее перед носом фотографиями Изумительного Союза, когда Андреа в полной изоляции? Это жестоко, Каспер, это просто свинство! Все распухает, растет, течет через край, нужно контролировать, чтобы по крайней мере не было видно и слышно, чтобы никого не беспокоить. Какой еще эгоизм? Я просто не хочу любить тебя.