Элизабет Хереш - Александра

• Название: Александра
• Автор: Элизабет Хереш
• Издательство: Ростов-на-Дону: «Феникс», 1998. — 416 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-222-00567-4

При написании книги, где автор показывает роль последней русской царицы Александры в истории России, помимо писем и дневников царицы использованы ранее не публиковавшиеся протоколы заседаний парламента, а также допросов царских министров Временного правительства и воспоминания очевидцев.

Книга будет интересна широкому кругу читателей.

---

Все ее заботы были о царевиче, наследственное заболевание которого вновь дало о себе знать после незначительного падения в Тобольске. Она тяжело переносила вину, которую сама себе приписывала за страдания сына. Еще сильнее переживала она потерю власти. Большую часть времени Александра просиживала у постели больного сына. Вечера проводила за карточной игрой или чтением Библии. С детьми разговаривала только по-английски, и у меня до сих пор перед глазами высокомерный взгляд, которым она смерила коменданта Мебиуса, когда тот иронично спросил, разве она до сих пор не научилась говорить по-русски.

«Я лишь хотел бы, чтобы пощадили семью, и прежде всего моего больного сына», — сказал царь на заявление коменданта, что судьба семьи от нас не зависит.

Вид у царевича был действительно жалкий. И самым ужасным для меня было то, что я уже точно знал, что произойдет здесь через несколько дней…»

После этого визита, во время которого доктор Боткин энергично — и тщетно — добивался помощи больному Алексею, комиссары, по сообщению Мейера, настолько прониклись уважением к врачу, что подумывали, было, его пощадить. Пригласив к себе, они намекнули, что судьба семьи представляется «мрачной» и, если он хочет, то мог бы быть свободным и предоставить свои услуги в распоряжение других. Однако врач остался при своем мнении, что не может покинуть семью до конца, и тем самым была предрешена его судьба. Вскоре после этого он пишет письмо другу, в котором дает понять, что уже смирился со смертью. Видимо, Боткин информировал о содержании этого разговора в комиссариате царскую семью; это объясняло бы впечатление, которое, как сообщалось, сложилось о ней и ее поведении у священников во время последнего богослужения.

В убийстве Мейер участия не принимал. Однако через его руки проходили некоторые документы, связанные с его подготовкой. Так, он должен был ставить свою печать на требования командира расстрельного взвода Юровского, когда тот запрашивал средства для заметания следов убийства, горючее для транспортировки трупов и серную кислоту для уродования лиц. Он также утверждал список одиннадцати (для одиннадцати жертв) палачей: Юровского, Медведева, Никулина, Ваганова, Хорвата, Фишера, Эдельштейна, Фекете, Надя, Грюнфельда, Верхаси.

«Однажды в австро-венгерский Красный легион бригады, удерживавшей Камский фронт, приехали комиссары и потребовали шесть австрийцев и шесть венгров, понимавших немецкий, «для дела с трупами», — сообщал впоследствии ефрейтор лагеря, исполнявший обязанности хозяйственного коменданта[102]. Этот человек, не вступивший в компартию и не ставший пособником коммунистов, видел своими глазами, как группа затем уехала поездом в Екатеринбург. В числе добровольцев он называет, между прочим, «Карла Штейнхардта, в 1945 г. коммунистического вице-бургомистра Вены, Карла Томанна, позднее нацистского бургомистра Эйхграбена (командир нацистского штурмового отряда, похищен Советами и казнен в 1950–1951 гг.), Питера Валлера из Вены» и других; среди венгров он отмечает, в частности: «Кальмана Валлиша (казнен в 1934 г.), Иштвана Салая (казнен в 1920 г.), Имре Надя (казнен в 1958 г.); среди тех — в своей и одной из других бригад, — кто не вызвался «для похорон», он вспоминает среди прочих: Бела Куна, Матяша Рота (Ракоши), Иосипа Броза (Тито)» и других.

Многочисленные австрийцы и венгры появляются в списках охранников и ликвидаторов трупов, участников уличного оцепления и конвоиров. Позднее часть коммунистически настроенных членов интернациональной бригады осталась в Красной Армии и воевала против белой армии в Сибири (например, Надь). Другие были репатриированы на родину (например, Бела Кун).

После убийства, сообщает тот же Йоганн Мейер, он, сопровождая комиссара Голощекина, желавшего проконтролировать вывоз трупов, в ночь убийства к особняку Ипатьева, по всему городу — обычно в час ночи вымершему — натыкался на конные дозоры и разъезды. Улица, на которой стоял дом, полностью оцеплена. Когда он вошел в здание, большое число солдат занималось его уборкой, трупы складывали на грузовик. В одной из комнат, где царило лихорадочное оживление, хладнокровно избивали одного из убийц. На дверных косяках и стенах можно было видеть многочисленные надписи, которыми увековечивали себя австрийские и венгерские охранники; на обоях комнаты, где было совершено убийство, немецким языком была нацарапана цитата из стихотворения Гейне: «И Валтасар в ту же ночь был убит своими рабами». В комнатах верхнего этажа царил беспорядок, как после спешного обыска; вокруг были разбросано рваное тряпье. Одну из двух собак, видимо, забытого Алексеем спаниеля Джоя, забрал себе один из красногвардейцев. Другую, которую взяла с собой Анастасия, убили вместе с семьей. В комнате, где жили царь с царицей, стояли расставленные шахматы. Некоторые фигуры были опрокинуты, голова короля отломана.

Между тем с трупов сняли те украшения, которые — частью зашитые в белье — еще у них оставались (все остальные были отняты у них еще при жизни командиром расстрельного взвода). Прежде чем сбросить их в шахту в лесу у деревни Коптяки, на мертвецах нашли еще кое-какие ценные вещи. Юровский собрал их. Позднее кольцо одной из убитых великих княжон красовалось на пальце сестры Троцкого, с которой дружил Юровский. Другое кольцо, с рубином, — принадлежавшее царю, — взял себе Войков, принимавший участие в работах по захоронению. Позднее за этот «революционный подвиг» Свердлов назначит его послом в Варшаву. Когда его убили там русские патриоты, на пальце у него все еще было кольцо царя.

Хотя Юровским был составлен список ценностей царской семьи, отобранных у них как при жизни, так и после смерти, эти вещи не обнаружены и поныне. В 1934 г. опись попала в Московский Государственный фонд. Однако сами описанные предметы нельзя найти и там. Это относится и к украшениям царицы, полученным ею после помолвки с престолонаследником.

Бренным останкам царской семьи не суждено было сразу же обрести покой. На следующий день Голощекин с несколькими солдатами отправляется к шахте и приказывает достать трупы; видимо, место ему показалось недостаточно надежным. Тела везут дальше, чтобы сжечь и зарыть в другом месте. Однако машина застряла в грязи. И Голощекин приказывает сжечь и зарыть два тела — Алексея и одной из великих княжон (он хотел отделить труп Александры, но в сумерках тела перепутали) — там же; так как спирта не хватило, другие зарывают, не сжигая, прямо у дороги, а место заваливают ветками; землю утрамбовывают колесами грузовика. Тем самым Голощекин хотел ввести в заблуждение тех, кто мог найти трупы, так как их число не соответствовало количеству узников особняка Ипатьева. В самом деле, прах двоих — Алексея и одной из великих княжон — до сих пор не найден. Однако слухи об их выживании, — ибо картина убийства восстановлена без пробелов, — лишены всяческих оснований, не может быть никаких сомнений — или надежды.

Убийство царской семьи не вызвало ни у кого из ответственных за него или участников угрызений совести. Все же одного из тех, кто отказал ей в спасении, — английского короля Георга V — беспокойные мысли посетили. Еще задолго до трагедии встревоженный мрачным предчувствием в письмах к своему личному секретарю Ноулзу, он, после того как смерть Николая не вызывает больше сомнений, велит своему секретарю Стамфордему написать автору некролога о царе Эшеру: «Почему германский кайзер не сделал условием Брестского мирного договора освобождение царя и его семьи?»

Литература

Боннский архив ведомства иностранных дел — тайная корреспонденция относительно германской поддержки Ленина.

ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации). Москва. Фонд 640: Дневники Александры Федоровны. 1917–1918. Переписка между Александрой Федоровной и царем Николаем Александровичем и другими.

Гессенский архив Дармштадта — письма великому герцогу Эрнсту Людвигу и великому герцогу Людвигу IV Гессенскому и Прирейнскому, дневник Людвига IV.

Гуверский институт войн и революций. Русская секция. Стенфорд, Калифорния.

Королевский архив Виндзорского замка — переписка и дневник королевы Виктории.

Лондонский Государственный архив — корреспонденция между британским и российским министерствами иностранных дел, а также королем Георгом V (документы Форин оффис).

РККХИДНИ (бывший Центральный партийный архив). Москва.

«Главный свидетель против Анастасии» — «Я видел смерть последнего царя» — интервью с Йоганном Леопольдом Мейером — «7 дней», Штутгарт, 1956 (Kronzeuge gegen Anastasia — Ich sah den Tod des letzten Zaren — Interview mit Johann Leop. Meier — «7 Tage», Stuttgart, 1956).

«Ноейе Фрайе Прессе», газета, подшивка за 1914–1916 гг., Вена (Neue Freie Presse 1914–1916, Wien).

«Письма царской семьи из заточения». Святотроицкий монастырь. Джорданвилль, Нью-Джерси, 1974.