Джуди Кэролайн - Мэгги

• Название: Мэгги
• Автор: Джуди Кэролайн
• Издательство: Современный литератор
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 985-456-151-8

Роман Джуди Кэролайн «Мэгги» является продолжением романа К. Маккалоу «Поющие в терновнике». История жизни дочери и матери, получившая столько читателей по всему миру, вновь заставит переживать при прочтении этой книги. Оставьте домашние заботы, расслабьтесь и как бокалом хорошего вина насладитесь прекрасной литературой для Вас.

---

Солнце уже вовсю распустило свои лучи, когда Мэгги поставила Кейта в стойло и пошла к дому. Поднявшись на веранду, она увидела там Энн Мюллер, которая сидела в соломенном кресле с вязаньем в руках. Заметив настороженный взгляд Энн, Мэгги улыбнулась ей, а сама подумала: «Что же такого было в моем поведении, что встревожило всех домашних, даже братьев, которые вообще ничего вокруг не замечали, кроме своих овец».

— Доброе утро, Энн. Все уже завтракали? Значит, мне придется есть одной, — стараясь придать своему голосу беззаботность, спросила ее Мэгги.

— Нет, я ждала тебя. Заодно хотела поговорить, пока будем вдвоем, — коротко ответила Энн. Она отложила вязание и, тяжело опираясь на костыли, стала подниматься с кресла. Мэгги помогла ей встать, и они вместе направились в гостиную, где на убранном уже столе оставались накрытые приборы для Мэгги и Энн.

Фиона была в саду рядом с Фрэнком, она сидела на стульчике неподалеку от него, и оттуда через раскрытые окна доносились их негромкие голоса размеренный, ласковый матери и глухой, отрывистый сына. Мэгги невольно прислушалась к тому, о чем они говорят, но слова были неразборчивы, просто тихое жужжание, и она перевела взгляд на Энн, которая, не глядя на Мэгги, о чем-то задумалась, очевидно готовясь к предстоящему разговору. Мэгги не дала ей возможности начать первой и заявила:

— Я уезжаю, Энн. — И когда Энн подняла на нее удивленный взгляд, добавила: — Отпускаешь меня и в этот раз на каникулы? Я хочу посмотреть на остров Матлок.

Энн Мюллер, продолжая все также удивленно смотреть на Мэгги, нерешительно проговорила:

— Я надеюсь, ты там придешь в себя. В прошлый раз тебе там, помнится, было хорошо. Но, Мэгги, скажи на милость, что ты все-таки решила? У тебя в последнее время такое странное лицо, — и не обращая внимания на протестующий жест Мэгги, Энн продолжала: — все боятся, что ты что-нибудь с собой сделаешь. Неужели ты не понимаешь, как это будет жестоко по отношению к матери, братьям. Ты ведь держалась вначале, что произошло сейчас? Почему ты в таком отчаянии?

Мэгги молчала. Она уже давно думала об этом и понимала, что ни для Фионы, ни в общем-то и для братьев ее смерть не окажется такой уж страшной трагедией, они привыкли к потерям. Но терять близких все равно тяжело. «Неохота!» — как по-простому выразился Пэт. Мэгги подошла к окну и отрешенно смотрела, как Фрэнк возится с кустом чайных роз. Несколько веток с только что раскрывшимися нежными бутонами лежали на коленях у Фионы. Не хотелось даже нечаянно нарушать эту дивную идиллию, и Мэгги осторожно вернулась к столу. Глаза у нее были печальные. Энн вздохнула, глядя на нее, и тихо сказала:

— Не забывай, что ты красивая, полная сил и еще не старая женщина. Ты еще можешь встретить человека, с которым найдешь счастье. Теперь, когда твоего кардинала нет, прости, Мэгги, но я должна тебе сказать. Подумай о себе. Ты знаешь, что я прекрасно относилась к Ральфу и нисколько не осуждала тебя за твою великую любовь к нему, хоть она и была греховна. Да, да, греховна, и ты сама это прекрасно понимаешь. Для вас обоих она была большим испытанием. Вы оба его не выдержали, появился Дэн, и Бог наказал вас.

— Больше всего меня, — прошептала Мэгги.

— Всех вас. И Дэна тоже, хотя он-то здесь меньше всех грешен, — продолжала говорить Энн, — но зачатый в грехе, он не мог жить, даже посвятив себя Богу. Я еще раз прошу, чтобы ты простила меня, Мэгги, за то, что я тереблю твои раны. Но лучше поговорить об этом, все осознать, и тогда станет легче. Это как прочистить рану, и она начнет заживать. Своей смертью Дэн искупил не только свой грех, но и твой тоже, он спас тебя. Ты должна жить, если Бог не дает тебе смерти. В таком состоянии, в котором ты находишься, наложить на себя руки большого геройства не надо, но кому от этого станет лучше? Тебе? А что, если действительно есть загробная жизнь, и ты там опять встретишься с Дэном? С чем ты предстанешь перед ним? С еще одним грехом? Ты же знаешь, что самоубийство грех. Не испытывай больше божьего терпения, живи! Я не говорю: «наслаждайся жизнью». Это невозможно в твоем случае. Но смирись, живи и не терзай себя больше.

Впервые за долгие месяцы Мэгги заплакала, уткнувшись лицом в ладони. Она безутешно плакала, вздрагивая всем телом. Мэгги оплакивала всю свою жизнь с того момента, когда родилась и поняла, что зла в мире больше, чем добра, когда заметила, что, непонятно почему, отец не любит Фрэнка, а матери он дороже всех на свете. Много чего поняла Мэгги еще в раннем детстве, что сформировало ее упрямый и твердый, как стальная пружина, характер.

Энн, постукивая костылями, приблизилась к Мэгги и положила ей на голову свою руку.

— Ты поплачь, потом станет легче. Я прослежу, чтобы сюда никто не зашел. А насчет Матлока ты прекрасно придумала. Конечно, надо поехать, не откладывая. А оттуда заедешь к нам, в Химмельхох. Людвиг там один, и я скоро собираюсь поехать к нему.

— Зачем? Ведь ты же не совсем здорова, Энн. Разве тебе плохо здесь? — встрепенулась Мэгги, глядя на подругу заплаканными глазами.

— Да что ты? Нет, конечно. Я здесь как у себя дома, — успокоила ее Энн. — Но, понимаешь, Людвиг один, он уже далеко не молод, а без домашнего уюта человеку тяжело. Это ведь не твой Люк, который мотается неизвестно где. Где остановится, там и дом. Но, слава Богу, Людвиг совсем другой.

Это было первое за долгие годы упоминание о Люке, которое вырвалось у Энн. Она испуганно взглянула на Мэгги, но та как будто и не обратила внимания на это. Только уже через продолжительное время задумчиво, как будто даже и не о собственном муже и отце своей дочери, проговорила:

— Люк… Да, где-то мотается. Ты это хорошо сказала. Хотя, вероятно, его уже давно нет в живых. Мне почему-то так кажется.

Из всего, что можно было подумать о Люке О'Ниле, это было самое вероятно предположение. Уже 20 с лишним лет о нем не было ни слуху ни духу. За это время он ни разу не поинтересовался судьбой своей жены и дочери и даже не знал, что у Мэгги растет мальчик, который считался его сыном. Даже зная характер и привычки Люка О'Нила ничего другое и в голову не придет, как только считать его погибшим, если он за все эти годы ни разу не дал о себе знать. Два письма, которые пришли от него, когда дети были еще маленькие, говорят только о том, что он знает, где искать свою семью, а если он ищет столько лет, значит, его нет в живых. Конечно, может быть, он и живой, просто не хочет ничего о них знать. Так это для них все равно что он мертвый.

Когда Энн говорила Мэгги о человеке, с которым она могла найти свое счастье, она вовсе не имела в виду Люка. Это было бы уж слишком для Мэгги, если бы он опять встал у нее на пути.

— А почему Людвиг уехал в Химмельхох? Прости, я как-то не задумывалась об этом раньше. Там же у вас управляющий. Вы говорили, что он прекрасно знает свое дело.

— О, у нас к нему нет никаких претензий. Он прекрасный человек и хорошо справляется с делами. Но ты ведь знаешь Людвига, он должен все посмотреть своими глазами.

Энн не стала напоминать Мэгги, что Людвиг старается для Джастины. Поскольку у них не было своих детей, своей наследницей они сделали Джастину, завещав ей дом и все свои плантации. И конечно, Людвиг Мюллер не мог допустить, чтобы девочке достались расстроенные дела. Впрочем, Мэгги и сама знала, как привязаны эти, в общем-то чужие люди к ее дочери, и ей было приятно.

Вечером после ужина, когда вся семья все еще оставалась за столом, Мэгги объявила, что уезжает на остров Матлок отдохнуть. Фиона подняла на нее свои потускневшие глаза, пожевала губами, но ничего не сказала. Задубевшие от постоянного ветра и знойного солнца лица братьев еще больше напряглись и повернулись к матери. Они могли что угодно делать в поле, на выгонах, но решать такие деликатные вопросы не привыкли. В этом отношении они полностью полагались на мать. А Фиона молчала. Молчала и Мэгги. Наконец молчание нарушил Джимс, он посмотрел на сестру, потом оглянулся на мать и спросил:

— Далеко туда ехать-то, Мэг? Может, проводить тебя?

— Ну что ты, Джимс! Доберусь сама.

Все еще какое-то время посидели за столом и разошлись. Назавтра, как всегда, запланировано много дел, и вставать надо рано. Мэгги с матерью остались одни в гостиной, и только тогда Фиона разжала губы. Она заговорила тихим голосом, и Мэгги даже пришлось немного напрягаться, чтобы расслышать ее.

— Я не хочу навязывать тебе своего отношения к жизни, Мэгги, ты всегда была самостоятельна в своих решениях. Вспомни, каково мне было пережить потерю Пэдди и Стюарта… но я пережила…

— Ты была нужна своим детям в Дрохеде, — прошептала Мэгги, но мать услышала и кивнула головой.

— Да, и это меня спасло. А теперь твоим братьям в Дрохеде нужна ты, Мэгги. Я уже совсем старая. Они так и не выбрали себе жен, а без хозяйки им не обойтись. Не забывай об этом, Мэгги. Это вовсе не значит, что я против того, чтобы ты поехала отдохнуть, но помни, что мы все будем ждать тебя обратно.