Юрий Беспалов - Неизвестная Зыкина. Русский бриллиант

• Название: Неизвестная Зыкина. Русский бриллиант
• Автор: Юрий Беспалов
• Издательство: Эксмо, Алгоритм
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40632-6

Имя Людмилы Зыкиной у нас известно всем от мала до велика. Недаром говорят, что голос Зыкиной — это голос самой России. Но только близкие знали, какой она была в жизни, как могла повести себя в той или иной житейской ситуации. И как за внешней невозмутимостью и спокойствием скрывались порой сомнения, недоверие и причуды. Да и были на то причины — за свою доброту Людмила Георгиевна не раз страдала от обманов и всякого рода авантюр.

Эта книга о великой певице, к которой не иссякает народная любовь, написана ее пресс-секретарем, бывшим рядом в течение четверти века. Результат личных впечатлений и наблюдений, она собиралась по крупицам — строкам из дневников, из записей бесед, встреч и представляет собой совершенно эксклюзивный материал.

---

Последний юбилей Зыкиной и ее похороны были самыми «урожайными» по части лжи в средствах массовой информации. Правда, и 70-летие певицы не проходило без сенсационного вранья. Одни заголовки чего стоили: «Юбилейный экстаз Людмилы Зыкиной», «Свой юбилей певица приравнивает к государственному празднику», «Зыкина решила потрясти Россию на предмет денег»… Но это лишь семечки по сравнению с 80-летним юбилеем и событиями после него.

«Людмила Георгиевна знала наизусть несколько тысяч песен…» — вещает читателям сборник «Имена» за август 2009 года. Интересно, сколько же — пять, десять? В зыкинской антологии их значится не более трехсот. «Она объехала с концертами более 90 стран мира»… — читаем там же. На самом деле, почти в три раза меньше. Мужем ее был не Е. Свалов, а Е. Савалов. И зачем здесь приплетать, что пятым мужем был Александр Аверкин? Откуда это взято? Кто об этом сказал? Может, есть шестой, десятый?.. После смерти певицы можно что угодно писать и говорить, язык-то без костей. «Язык без костей до ума не доведет», — говаривала Зыкина. Но где истина? При жизни Зыкиной много было с ней интервью и встреч, и всегда она говорила, что ложь — самое отвратительное, что есть в человеке. Если бы она знала, там, в гробу, на Новодевичьем кладбище, какая вакханалия лжи развернулась в прессе после ее смерти.

Передо мной «Комсомольская правда» от 9–16 июля 2009 г. Статья в ней называется «Тайны Людмилы Зыкиной». Подзаголовок «Тайна ее голоса». Читаю: «…Школьницей с подружкой шла, гуляя мимо Дома культуры, где проводился конкурс в Хор Пятницкого… Когда Люся запела, художественный руководитель чуть не подпрыгнул от восторга. Из четырех тысяч желающих попасть в хор взяли десятерых…». На самом деле никуда она с подружкой не шла и не гуляла мимо какого-то Дома культуры, в котором никакого конкурса не существовало, и руководитель не «подпрыгнул от восторга», и не было никаких 4 тысяч, а было 1,5, и из них взяли вовсе не десятерых. Вот что пишет Зыкина в книге «Течет моя Волга» (стр. 23–24): «Как-то поехали мы с подругой в центр, в кино. На площади Маяковского висели объявления: „Конкурс в хор русской народной песни имени Пятницкого“. Девчонки подзадоривали:

— Попробуй! Слабо, небось?

Я с ними даже на мороженое поспорила. Ведь песен-то я знала много.

Постучалась, вошла в зал для прослушивания, рассказала о себе…

— Какие же ты песни знаешь, девочка? — спросили у меня.

— Да все, — не задумываясь, ответила я.

Подошел Захаров — тот самый, чьи песни пела вся страна, а за ним Петр Михайлович Казьмин — один из тогдашних руководителей хора, племянник самого Пятницкого.

— В какой тональности петь будешь?

Что такое тональность, я толком не знала и страшно смутилась. Но тут черемушкинский чертенок словно подтолкнул меня, и я запела:

Уж ты сад, ты мой сад
Сад зелененький…

— А повыше спеть можешь? — поинтересовался Захаров.

— Могу.

— А пониже? Тоже сможешь?

Я спела.

— А где ты работаешь?

— В швейной мастерской.

— Переходи к нам.

— А у вас разве есть пошивочная?

— Да я не об этом. Петь в хоре будешь.

— А разве за это деньги платят?

Захаров улыбнулся, а члены комиссии рассмеялись. Через два часа посмотрела — не поверила: в списке моя фамилия первая! Подошла к секретарю, чтобы проверить — вдруг ошибка, а та говорит: „Поздравляю. Из полутора тысяч тебя приняли да еще трех парней“».

Читаем статью дальше: «…у певицы пропал голос. Два года не пела и думала, что ее карьера закончилась, но… вдруг на пути встретился молодой мужчина, ее будущий первый муж Владлен Позднов. Она влюбилась — и снова запела. Вернулась на сцену, поехала с хором на гастроли в Индию, где индус нагадал ей всемирную славу и скорое расставание с мужем».

На самом деле, не два года не было голоса, а только несколько месяцев. В первого мужа не она влюбилась, а он в нее влюбился, что называется, по уши, и она не устояла, и запела не от любви, а оттого, что голос сам восстановился. И ни с каким хором она в Индию не ездила, а, став солисткой «Москонцерта», летала туда на гастроли в 1962 году. Индус ей никакой славы не нагадал, а сказал лишь, что будут проблемы с мужьями. «…Все мужья изменяли и оставляли Зыкину». Изменял и оставлял только один, а не все. Вранье дальше, «…баянист Гридин, с которым вместе работала и которого увела ее же хористка Надя». Никакая Надя не уводила Гридина и не была хористкой в ансамбле. Надежда Крыгина пела частушки в ансамбле «Золотое кольцо» и ее приглашали иногда в так называемые сборные концерты для выступления вместе с ансамблем «Россия». После того, как Гридин начал выпивать и начались между ним и Зыкиной разногласия по поводу деятельности коллектива, Зыкина решила с ним расстаться. Крыгиной достался обреченный на гибель человек от прогрессирующего цирроза печени, не лишенный отвращения к водке. Вот и все.

Большие сомнения вызывает и тот факт, изложенный в газете, что якобы у Зыкиной был роман с генералом Н. М. Филипенко, который «сам рассказывал о своем романе с Зыкиной». Скорее всего, это тоже очередная утка. Так может сказать любой, не только генерал, кто хоть раз видел «живьем» Зыкину.

В рубрике «Малоизвестные факты» написано: «Однажды в КГБ пришел донос из Министерства культуры на певицу — мол, подозрительно, что она так часто выезжает за границу. Недоброжелателям сказали певицу не трогать. Она своими выступлениями принесла в страну столько золота, сколько весит сама». Опять какая-то невообразимая чушь. Во времена Фурцевой и во времена всех других после нее министров культуры такого не могло быть, и так вопрос не ставился. Быть или не быть гастролям Зыкиной за границей, решали зарубежные импресарио, менеджеры, агенты. Они договаривались обо всем с Госконцертом. Золота, что она привозила в страну в виде валюты, не так уж и много. Во-первых, она гастролировала не одна, а с коллективом артистов, музыкантов. Во-вторых, в соцстранах, где она тоже была с коллективами, золотом вообще не пахло. Так что Зыкина была вовсе не в первом ряду тех, кто действительно много привез в страну валюты.

В рубрике «Тайна бриллиантов» читаем: «…На украшения Зыкина тратила весь свой гонорар. Она вкладывала деньги в украшения, скупая их еще в советские годы в комиссионках…». И вроде бы ее приятельница «видела у Зыкиной перстни в палец толщиной…». Очередное вранье, потому что Зыкина не «тратила весь свой гонорар» на украшения и не было у нее никаких перстней в палец толщиной. Далее, будто бы Зыкина «могла вытащить коробочку с перстнем из сумочки и вручить тому, кто ей нравится…». Никакой коробочки с перстнем в сумочке Зыкиной отродясь не бывало, а была емкая косметичка из черной кожи, в которой лежали только украшения, и взять из нее перстень, скажем, или сережки и подарить тому, «кто ей нравился», — это уже из области фантастики. Вранье в статье встречается чуть ли не через строчку. «Политики, зная ее страсть к драгоценностям, частенько (!?) дарили ей изумруды и алмазы». Или «…бриллиант ей преподнес миллиардер Онассис, восхищенный ее голосом». Откуда взялась эта галиматья?

В конце статьи приводятся слова «друга Зыкиной», конферансье, «об уникальных бриллиантах, которые ему показывала Зыкина, чуть ли не целую коллекцию». Единственным конферансье, бывшим в дружеских отношениях с Зыкиной, был Борис Брунов, и, зная его хорошо три десятка лет, уверен — таких безответственных слов сказать он не мог, потому что никакого «алмазного фонда» и коллекции в саквояже Зыкина никогда не возила.

В «Комсомольской правде» от 13–20 августа 2009 года в статье «Коллекция хранится в банке» также много спорного. Эксперт-геммолог Ю. Пузырева преподносится как подруга Зыкиной (также ее представили и на телевидении в передаче «Пусть говорят»). Подруг у Зыкиной было всего два-три человека, остальные или хорошо знакомые, или просто знакомые. Скорее всего, Юлия относилась к последним, а то и вовсе к случайным людям, встречавшимся с Зыкиной один — два раза. Я очень сомневаюсь в том, что Зыкина рассказывала ей, что «в советские годы, собирая коллекцию, она соперничала с Галиной Брежневой и Фурцевой — у кого украшения изысканней». Хорошо зная Зыкину много лет, не могу в это поверить, потому что никакого соперничества просто не было, да и не могло быть. У Фурцевой, я знаю, не бог весть какие бриллианты были, о Галине Брежневой вообще разговора никогда не возникало.

Последние годы, лет десять-двенадцать, когда Зыкина болела, она ни о чем не думала, кроме того, чтобы сохранить здоровье и гастролировать по стране с ансамблем «Россия», и вряд ли она могла поехать в ювелирный салон и подбирать себе что-то из украшений. Вполне допускаю, что шестнадцать лет назад она могла по пути зайти с Гридиным в ювелирный салон, где работала молодая девушка по фамилии Пузырева. Но зачем ей было оценивать свои драгоценности у незнакомой девушки? Вот вопрос. Она могла позвать любого эксперта или ювелира из старой гвардии специалистов, а те приехали бы к ней в кабинет на Фрунзенской набережной в любое время и провели все необходимые экспертизы. Я видел все ее драгоценности множество раз, но никогда не видел бриллиантового перстня аж в 17 карат. И все ее близкое окружение может это подтвердить. Был перстень с бриллиантом в 4 карата — это да. Иногда она переделывала колечки с одним-двумя камнями в одно кольцо, где их сверкало несколько, — такое было. Что Зыкина разбиралась в бриллиантах, в их чистоте, цветности — это тоже от лукавого. «Коллекция хранится в банке», — утверждает Ю. Пузырева. Во-первых, украшения Зыкиной трудно назвать коллекцией. Во-вторых, кто ее, «коллекцию», туда положил? Сама она этого сделать не могла, потому что косметичка с украшениями пропала еще года четыре назад. Когда я звонил Зыкиной, она мне сказала, что драгоценности то ли украли, пока ехала в поезде из Ленинграда в Москву, то ли позабыла где-то, толком сама не знала, как объяснить пропажу. Словом, факт тот, что драгоценностей последние годы перед смертью у нее не было.