GrayOwl - Звезда Аделаида - 1

• Название: Звезда Аделаида - 1
• Автор: GrayOwl
• Жанр: Эротика

---

- Да и так ты, вместо ответа на мой, казалось бы, простой вопрос, поведал целую жизненную историю никому из нас не нужной рабыни. Но и о себе хоть ты немного рассказал, и сие есть хорошо, а то уж и не знал я, что подумать о твоей страсти к этой зловонной, со спутавшимися волосами, старухе.

Или ты позовёшь к себе на ложе её, сразу, как только перенесусь я путями, ещё неведомыми мне, в будущее, чтобы предаться с жирной, страшной коротышкой сей утехам уж не знаю, каковой извращённой любви? Ведь любовию нельзя назвать еблю со старухой этой, - Северус от негодования перешёл на народную латынь, слишком грубую для ушей брата, но так ему и надо, знай наших!

- О брат мой Северус, молю - не злословь меня. Не скоро, совсем не скоро забуду я лобзания, ласки твои и то большее, чему не было места уж несколько ночей меж нами, и не позову я Карру, ибо ни одна, даже самая прекрасная женщина, не доставит мне ни грана удовольствия после того, что соделывал ты для меня…

Прошу, не будь так жесток к твоему младшему брату - бастарду, полукровке, с детства семьи не знавшего.

Я ведь задолго до твоего появления разлюбил Карру, ибо стала противно обрюзгшей она и старой для меня. Совокупление с ней, видимо, похоже на сношение с неодушевлённым предметом, нет в ней уж давно ответного чувства ко мне, хотя бы и малого.

В ночи, когда охватывало меня вожделение жгучее к… тогдашней возлюбленной моей, не звал я больше Карру, а обходился мастурбациями, но не будем больше об этом…

А отвечу я на вопрос твой, о, возлюбленный брат мой Северус, просто - выглядишь ты лет на двадцать восемь, большее - на тридцать, днём, когда глаза твои мертвы.

- О, боги, боги! - простонал Северус, закрыв лицо ладонями. - Зачем дарите вы мне вновь первую младость, когда достиг я во времени своём уже второй, последней? Боле же не будет ни единой!

Внезапно отняв руки от лица и взглянув прямо в поблёсквающие, отражающие свет факела, глаза брата, Северус быстро произнёс:

- Квотриус, возлюбленный мой, а не лжёшь ли ты мне ответом сим, стараясь истину приукрасить?

А сам осторожно проник в ближайшее воспоминание брата, не отводившего, к счастью, глаз, быстро «перелистал» рассказ о Карре, признаться, изрядно утомивший его излишними жестокими и безнравственными подробностями войны и мира ромеев, и вот оно - последнее воспоминание о словах, в которых упоминался возраст «здешнего» Северуса! - истинная правда в последней инстанции. Брат сказал то, что хотел, то, что видел ежедневно перед глазами.

В мозгу Квотриуса пронеслись картинки, сопровождавшие его ответ - вот Северус, нагой, совсем ещё - или уже? - молодой, лет даже двадцати шести - двадцати семи, прижимается всем телом к Квотриусу. Глядит на него сверкающими каким-то неотмирным светом глазами - да, так! - источающими невероятной силы и насыщенности серебряное блистание, идущее из глубин души.

Вот более «старший» Северус отчитывает за что-то Квотриуса днём, а глаза Снейпа пусты и мертвы, как и всегда, и не выражают никаких эмоций. Лишь рот его, изогнутый в недоброй усмешке, выказывает то, что говорит сейчас Северус, на вид действительно тех лет - в районе тридцатника. Об этом изменении и сказал Квотриус, когда брат старший вещает о чём-то неприятном для младшего брата.

Видимо, это было в самом начале присутствия Северуса в этом времени, когда он с резкостью, граничащей с банальной грубостью, относился к Квотриусу, как грязному, недостойному, но обязанному продолжить маггловский род в общем-то, чуждых ему, Севу, Снепиусов, ведь они - всего лишь жалкие магглы - «полукровке». А тот всё глядел на Северуса расширенными от восхищения и, может быть, уже любви, глазами и старался при каждом случае поползать перед профессором на коленках, пытаясь облобызать его «сандалии», хотя это и было противно старшему, тогда ещё «брату», именно так, в кавычках. Граф Снейп, чистокровный маг, не хотел иметь ничего общего с, позорящим его древний род, каким-то образом затесавшимся в череду благородных предков, Квотриусом. «А вот так оно и вышло - всем смертям назло», - как пел Грегори Леттиус.

Снейп медленно и аккуратно разорвал ментальный контакт с братом, так, что тот, должно быть, ничего или почти ничего - но ведь он маг теперь! - не почувствовал, решив на словах выяснить этот вопрос.

- Квотриус, скажи мне, не почувствовал ли ты чего-нибудь странного, происходившего около минуты, не долее, в разуме твоём? - участливо спросил Северус.

- Да, брат мой Северус, почувствовал я, как невидимые, неизъяснимые нити связали нас посредством взгляда глаза в глаза. И признаюсь, что было мне страшновато, не по себе, да ведь и происходило со мною таковое вторжение мягкое в мозг непосредственно впервые, так что тебе, о, возлюбленный брат мой, не о чем беспокоиться. Словно искал ты что-то, перебирая невидимые свитки в разуме моём, кои, наверное, кажутся зримыми тебе, а, может, даже осязаемыми.

Как называется сие чародейство вхождения в разум другого мыслящего существа чрез глаза только?

- Легиллименция, умение читать чужие мысли, воспоминания, даже образы. К этому разделу магии нужно иметь прирождённый талант.

Как-нибудь после возвращения из похода я попробую узнать, есть ли он у тебя. Сделать это несложно, но нам надо, наконец, заняться зельем.

Скажи мне только одно слово - какой сейчас месяц на дворе? И тотчас приму я всё, как есть и успокоюсь в своих догадках.

- Конец месяца девятого, брат мой Северус.

Но вижу я, что смущён ты чем-то. Молю, поделись со мной тем, что волнует тебя, и станет легче нам обоим.

- Я… Просто думал я вначале, до гроз, что такой странный это, с тёмными долгими ночами, июнь. Представь себе глупость мою. Я не верил, что переместился во времени… на столько месяцев.

Ибо произошло сие недоразумение смешное и загадочное со мною, хоть и небольшим, но знатоком астрономии… Сие есть наука о…

- Ведаю я, что есть за учение таковое, астрономиею великою зовимое. Знаком даже я с картиной мироздания Птолемея Великого, по которой Солнце, Луна и все пять планид вращаются вокруг нашей сферы Земли на фоне Неба Неподвижных Звёзд* .

Северус проигнорировал неправду, решив не допускать анахронизма, рассказывая Квотриусу о настоящей, расширяющейся под воздействием энтропии Вселенной* * , а просто продолжил начатую фразу:

… - От того произошло недоразумение сие, что прибыл я сюда из начала июня самого, коий лишь наступил во времени моём.

Снейп говорил, а сам срезал отточенными движениями кусочки кожицы с небольшой части - отростка неровного корня имбиря, отчего вся кухня вдруг пропиталась чудесным запахом специи.

- А вот видишь…

Он продолжал, согнувшись и раскрыв смазанные бараньим жиром тяжёлые дверцы отдельно стоящего подобия шкафа с блюдами на открытых полках, в поисках тёрки, столовых ножей, а не тех тесаков для рубки мяса, что попадались ему на глаза, какой-нибудь деревянной доски, и нашёл её, огромную, всю в пятнах глубоко въевшегося жира, пошарил поглубже, и на него с грохотом вывалились явно используемые для растирания специй - то, что нужно! - маленькие ступка и пестик, а за ними - и доска поменьше и почище, для нарезки овощей, но тёрка, на которой надо было измельчить кусочек очищенного имбирного корня и ещё парочку ингредиентов, всё не находилась.

Северус давно забыл, что вообще начал говорить что-то и теперь попусту ярился из-за отсутствия Мордредовой тёрки - Квотриусу не дано было услышать продолжение фразы гневливого профессора Зельеварения. А услышал он совсем иные словеса от брата высокорожденного:

- Что стоишь, братик? Помогай уже, или эта рабская работа, которой я тут занимаюсь, повергает тебя в ужас?! - вскричал зельевар специально, чтобы ранить Квотриуса, на вульгарной латыни. - Тогда ступай в опочивальню спать, можешь помастурбировать на сон грядущий, а ещё лучше - позови свою Карру. Какая-никакая, а всё-таки баба! Хватит тебе со мной в игры мужские играть.

Отрекаюсь я от того, что бы…

Квотриус ловко упал на колени и уткнулся лбом и носом сразу в видавшие виды туфли Снейпа, запричитав жалостливо:

- Увы! Увы мне! О высокорожденный брат и Господин мой Северус! Не говори столь ужасных слов преданному рабу своему, младшему брату твоему! Сжалься!

Опять гордыня взыграла в тебе, и только потому, что не возжелал ты объяснить мне, что так усердно ищешь. Вместо того, чтобы разбудить кухонных рабов, и они бы тотчас нашли всё тебе желаемое, сорвались с языка твоего слова гневные, неправедные, злые, страшные, несправедливые.

Посмотри на меня, Северус, видишь, умываю я лицо слезами от грубых слов твоих, от того, что чуть было не отрёкся ты от любви нашей, великой, разделённой, одной на двоих! Но успел я, успел прервать тебя на полуслове, видно, богам милостивым не по нраву пришлось отречение твоё, пусть и от мужчины, но мужчины, с которым ты дважды делил ложе и продолжаешь ласкать так, что теряю рассудок я.