GrayOwl - Звезда Аделаида - 1

• Название: Звезда Аделаида - 1
• Автор: GrayOwl
• Жанр: Эротика

---

- Так вот, этот протокольчик понадобится, чтобы склонить правосудие к «правильному» приговору - пожизненному заключению графа Снейпа в Азкабан.

Вся эта муторная процедура, займущая, в зависимости от действительных намерений Снейпа и его выдержки, - продолжал раздумывать Скримджер, попивая крепкий, сладкий чай, - если он окажется крепким орешком, и подпись придётся физически выбивать, неделю, две - максимум, больше он не продержится, всё-таки «белая кость», граф и всё такое, одним словом, аристократ, которому сломай лишь разик его длинный нос, тут же всё подпишет.

Они ж трусливые, эти аристократы… Одним словом, крысы. Все они, в отличие от нас, волшебников с небольшим «стажем», белоручки, и как его только не тошнило на вечеринках у Волдеморта!

А вот пройдёт неделька, и я займусь вплотную многоуважаемыми членами Попечительского Совета Хогвартса - это удобно и практично - по крайней мере в нём есть двое хорошо себя зарекомендовавших после так называемой Последней Битвы, послужившей, по иронии судьбы, началу гражданской войны,развязавшейся ровнёхонько через полгодика. Меня интересуют не ввязавшиеся в неё, а срочно вышедшие из игры следующие именитые, в своём роде, так сказать… зарекомендовавшие себя, персоны.

Первый, это лорд Люциус Малфой - тёмная лошадка.

У меня есть агентурные, неопровержимые доказательства, он питает уже давно более, чем дружественные, но неизвестно, разделённые или нет, чувства к носатому графу. Чего стоят только драгоценные подарки, которыми лорд Люциус Малфой старается задобрить графа Снейп.

И второй - простой, как вышедшая из употребления метла, на которой теперь не долетишь даже до ближайшей пекарни, как гласит пословица, недалёкий, туповатый - то, что нужно! - сын мясника, магглорождённый Уолден МакНейр, сумевший затесаться аж в сам Ближний Круг.

Думаю, они быстро поведутся на простой подкуп против старикана Директора, до сих пор, будто в стране война, возглавляющего свой подпольный кружок под громким названием «Орден Феникса», вот, правда, незадача - неизвестно ничего об этом самом грё… Ордене и его количественном, да и что тут говорить, качественном составах ёбаных подпольщиков. И вообще ничего о его теперешней деятельности. А мне-э, мини-и-истру ма-а-аги-и, о-очень бы хотелось знать… чем занимаются подпольщики в мирное-то времечко.

С остальными членами Попечительского Совета нужно будет работать строго индивидуально, может, они сейчас и не настроены против Дамблдора…Но будут, будут обязательно!

Моя же задача, как политика, - Руфус принялся за следующий круассан с шоколадом, - предоставить им абсолютную, слегка, конечно, подправленную, как надо мне, правду об укрывании да и вообще, содержании на должности профессора Хогвартса Пожирателя Смерти, позорящего своей чёрной тенью - он ведь всегда ходит в чёрных мантиях - честь всего остального, не находящегося под каким-либо подозрением в нелояльности власти преподавательского состава школы.

Ведь почему я так уцепился за этого, Мордреду его в зад! - Снейпа? Вот если бы сидел он тихо в своём замке, говорят, весьма приличном, питался бы из собственных закромов, а говорят, они весьма обширны, ну, может и в свете появлялся - это на его разумение, а не лез бы учить уму-разуму детишек неиспорченны… А я верю в их целомудрие и невинность - сам расстался с девственностью только после Хогвартса, чтобы не писал этот зазорный старик о настоящем поколении студентов - ну вот не правда всё это! - министр шумно отхлебнул из чашки.

Скримджер на пять минут, не больше, ибо время политика дорого, погрузился в приятное воспоминание об избавлении от невинности в дорогущем борделе, позабыв о своей малопривлекательной внешности с мелкими, будто смазанными чертами лица.

- Так вот, я бы и не взялся за графа-то нашего вовсе. На фиг он бы мне тогда сдался!

А сейчас, имея в запасе приличное количесво галеонов из бюджетного фонда государства - а кто их считает - мои же бухгалтера! - не своё же жалование тратить, и около полутора месяцев времени в запасе, можно кого угодно убедить в том, что белое - это чёрное и наоборот. Так что, все они моими будут, голубчики - Попечители, никто даже от лишнего сикля не откажется, тут же речь будет идти о тысячах, ну, или сотнях, галеонов, в зависимости от сговорчивости того или иного типчика. Но казённые, а не свои деньги тратить легко. Тем более, что на святое дело избавления самого Хогвартса от пачкающей его тени Пожирателя и укрывающего его, злостного нарушителя всех законов об образовании Директора!

И пойдёт старина наш Дамблдор, изгнанный подавляющим большинстом господ Попечителей, далеко и надолго, да в свой маленький домишко - доживать, коротать годы свои старческие, - размечтался Скримджер.

Он расслабился, вытянул ноги и запрокинул руки за голову, сцепив их и потягиваясь после вкусного перекуса.

- И перестанет мозолить мне глаза своей - да! - подрывной деятельностью и препирательствами.

А на его место место хоть кого хочешь из Попечительского Совета назначай, то есть, тьфу, типа выбирай. Я бы предпочёл Малфоя - он и хитёр, и изворотлив, как старикан, но прошлое его нечисто, что не даст ему права быть Хозяином Хогвартса без моего на то дозволения, а я такого дозволения, уж не дурак, не дам, и станет Хогвартс управляемым непосредственно мной.

Малфой ведь - такой красавчик, хоть и, говорят, изрядно поцарапанный в своём же имении во время Войны! Хоть и не был, и не принимал, и не участвовал ни в одной из военных операций Пожирателей - дружков своих.

И кто его так?..

… Они стояли в тёмной холодной опочивальне не как молодые, страстные, преисполненные огня в крови, тянущиеся друг к другу, как магнит и железо, любовники, а как целомудренный жених и невинная невеста, чуть поодаль, всматриваясь в лица, словно ожидая некоего сигнала, позволившего бы им любить.

Почему они не обнимались и не целовались жгуче, а стояли вот так и ждали? Никто из них не знал. Шли минуты, прошло, по внутренним часам Северуса, около получаса, а они всё стояли, всматриваясь - один - в матово поблёскивающие, а второй - в сияющие, изо всех сил сдерживаемой страстью, в остальном одинаково чёрные глаза. Глаза, которым одним только и позволено было любить.

Наконец, первым не выдержал Квотриус и встал в пол-оборота к Северусу, теперь было видно на фоне окна, как он дрожит - мелко, нервно, словно призывая брата положить конец его внутренней муке. И Северус на одеревеневших от долгого, неподвижного стояния ногах, подошёл к брату сзади, прижался к нему и обнял его за бёдра. Квотриус тотчас же затрепетал ещё сильнее.

- Что с тобой? Ты боишься… той боли? - спросил Северус.

- О, нет! - горячим шёпотом заверил его Квотриус. -Не боли боюсь я, да и она должна быть слабее, но не о ней речь…

- О чём же?

- О ком! - яростно и страстно выкрикнул брат. - О тебе, душа моя, лунный камень, жемчужина! Отчего так долго не подходил ты ко мне?! Стал я вдруг противен тебе?! Отчего?! Отчего ты так мучаешь меня?

- Нет, возлюбленный мой, вовсе не противен ты мне, отнюдь, но желанен свыше меры, - всё так же, на ухо, прошептал Северус. - Я ждал, когда… ты подойдёшь ко мне, вот и всё. А ещё любовался тобою, просто, как прекрасным изваянием из плоти и крови, с чудесными живыми глазами.

- Ты… Ты жесток, о, душа моя. Ты же знаешь, что никому не положено приближаться с… такой целью к Господину дома против его на то изволе…

- Помолчи, Квотриус, и подумай - откуда мне - пришлецу из далёкого будущего знать все тонкости обхождения с тем, кем я не по праву считаюсь, - шептал Северус.

А сам, быстро сообразив, в чём дело, коснулся источника раздражения молодого человека - его давно уже восставшего мужского достоинства.

Несколько, всего пять или шесть движений, и семя пролилось на землю, а Квотриус словно бы обмяк в объятиях Северуса, сейчас просто снова обхватившего брата за бёдра и всё так же жарко прижимавшегося всем телом, упираясь восставшим пенисом ему в ягодицы, что вызывало чувства и смущения, и стыдливости, и желания, сжал их ему и начал целовать его шею сзади, проводя кончиком языка прихотливые дорожки из-под корней коротко подстриженных волос к выступающему позвонку. Затем Северус довольно чувствительно прикусил мочку младшего брата, отчего тот сначала дёрнулся, а потом застонал грудным голосом, каким-то пряным от очень сильного желания, вновь охватившего его с большим жаром и необъятностью.

Северус только сейчас почувствовал, как возбуждён сам и как горит всё тело - оказывается, ему давно уже стало жарко, как… как в первый раз. И он, разомкнув руки, легко развязал пояс и скинул тунику на ложе, а затем повернул Квотриуса, как неподвижную куклу, к себе лицом и раздел его тоже.