GrayOwl - Партизаны Подпольной Луны

• Название: Партизаны Подпольной Луны
• Автор: GrayOwl
• Жанр: Эротика

---

- Лишь небольшую боль перетерпеть мне нужно, Гарри мой Гарри, но я смирился с ней уже давно. Под стать тебе я нежным буду, как в нашу первую, незабываемую ночь!

О, Гарри мой, целуй меня всё крепче, расточай слюну свою драгоценную воистину, горчащую настолько, что скулы сводит мне, когда тебя целую. Но сие приятная мне горечь, ибо таковой не было у Кво…

- Так, значит, неприятны тебе лобзания со мною? Горчат уста мои, ты говоришь? В раз следующий мёда я прикажу подать рабу мне, дабы тебе любезней стало целоваться со мною! Ты же целуешь горячо так! Так поцелуешь ты меня в уста, горчащие премного?

- Но пенис твой столь сладок, о Гарри мой, что только удивляюсь я сему, хоть странному весьма и вельми, как сказал бы старикан Сабиниус, мой тесть, но факту без опроверженья какого-либо, даже завалящего, - Северус незаметно для себя, но очень заметно для Гарри, переходил на вульгарную латынь.

Увидев же, как корёжит Гарри от вульгарности, как и… Квотриуса когда-то, а уже больше месяца прошло со дня его кончины, Северус умолк.

Гарри несмело протолкнулся вглубь и обнаружил приятную узость и жар ануса. Теперь его вело желание как можно скорее овладеть любимым телом. Вот только почему во время страстных ласк, подаренных Северусу, ни разу не возопил он по-англски от безграничного, как просторы Вселенной, наслаждения? Но сейчас не время, дабы раздумьям предаваться.

Он с трудом начал двигаться в любимом, но тот молчал, словно соплохвоста ядовитого проглотил, и только извивался, стараясь найти самостоятельно, раз уж любовник неумеха, необходимый угол трения его пениса о простату.

Внезапно Поттер вышел из Снейпа и вошёл обратно, резко толкнувшись. Северус в это мгновение повернул бёдрами, как научил он Квотриуса перед походом, и Гарри закричал от неописуемого блаженства и пришедшего понимания…

* * *

* Латинский двуликий бог Янус, во имя которого назван один из последних зимних месяцев ромейского календаря.

Глава 89.

… Что и как нужно делать, чтобы им стало сказочно, чарующе, небывало прекрасно, как никогда не было Северусу с Куотриусом, по излишнему самомнению мистера Поттера.

Он стал двигаться размашисто, то входя в уютный, узкий, горячий вход, распаляющий естество, то покидая его, возвращаясь с большим размахом.

- Любимый мой, прошу, не сдерживай свой пыл. Неужли не по нраву тебе любовь моя совсем, хоть и неумелая, но… словом, от всего сердца? Не верю, ведь застонал же ты, но столь глухо. Кричи же, осчастливь меня ты возгласом наслаждения превеликого!

Отдайся страсти, уж больше месяца прошло с… молчу я, умолкаю…

Вот же, разве не воспеваю я тебя движениями тела, нам принося желанный сердцу жар? Ведь я в тебе живу, поверь мне только, в той сердца половинке, о коей говорил ты мне давно!

Иль нет мне больше места в нём, живом биении сердца твоего?! Всё кровью обливается оно? Всё плачет?

Хоть и люблю тебя, люблю безбрежно, безгранично, словно на море в штиль, как видел я по ящику тому, что магглы телевизором зовут, ещё у Дурсли…

С тобою мне надо быть подобно птице, совокупляясь с птицей!

- Узри же море! Ты его не видел, я же много раз, просиживая часто вечера, покуда не стемнеет вовсе, у кромки вод, столь нежно, жалобно шуршащих галькой и ракушками…

Я дарю его тебе сейчас! Мы пролетим над волнами столь низко, что пеною морской солёной обагримся с головою! Не бойся моря ты, пучин превеликих сих, громадных.

А, хочешь, мы нырнём в него, водою окатившись, словно птицы водоплавающие? Там, в водах моря голубого познаем вновь, как дивно вместе нам!

И перед взором Гарри вдруг предстали образы двух белых птиц с длинными, красиво изогнутыми шеями, с крупными, белоснежными телами. Он никогда не видел лебедей. В зоопарк его Дурсли после того случая с питоном не брали. Кроме злополучного общения со змеёй Гарри ничего и не запомнил.

Порою на Озеро прилетали эти царственные птицы, но так случилось, что Гарри не удалось увидеть их. А Северус передал любимому посредством контакта с его разумом картину безбрежного Северного, тёмно-сине-серого моря, и лебедей на нём.

Вот неведомые, прекрасные птицы забарабанили сильными лапами по воде, словно разбегаясь по волнам и пенным гребням, оттолкнулись и взлетели, мерно рассекая воздух большими крыльями. И Гарри, словно он одна из этих птиц, услышал, как гудит воздух, рассекаемый мощной грудью белой птицы. Под ним и Северусом, ведь никто другой не мог быть второй птицей, простиралось бескрайнее море, лишь у горизонта сливавшееся пенными холмами с сумеречными небесами. Был облачный вечер, и Гарри пожалел, что не увидит глазами прекрасной птицы солнца. А как бы хотелось этого!

Тотчас прямо над морем на горизонте, словно по волшебству, а это оно и было, облака расступились, выглянуло прекрасное, закатное, налитое золотом и багрянцем светило. От него по бурунам пролегла дорожка солнечного света. В ней стало ещё заметнее, как бурлит море, но Гарри не было страшно.

Полоса света, последний луч заходящего за бескрайний морской горизонт солнца скользнул по их с любимым оперениям, и птицы на миг стали золотыми, залившись светом. Гарри был одновременно везде, и двигаясь в Северусе, не выдыхаясь, и черпая из картины с птицами и морем силы необычайные.

Они составили прекрасно владеющий любовной наукой дуэт, так неожиданно после двух неудач.

Сердце Северуса и вправду возродилось к жизни, хотя шёл он на соитие с Гарри из интереса единого, ведь тот протез не давал позволения любить. Было только мгновенно возникшее возбуждение от вида наготы действительно красивого молодого человека. Но оно так же мгновенно и сошло на нет, поэтому Гарри, излившись, нашёл Северуса не возбуждённым.

А уж Поттер явно впал в экстаз от одних нежных слов любимого. Он не ведал даже, что ворон есть анимагическая форма волшебника Северуса Ориуса Снейпа. Говорил он о вороне лишь по влечению сердца.

Северус был уверен, что юноша не знает об истинной, а не иллюзорной связи с птицей. Гарри всегда говорил только то, что думает или чувствует, и в этом было его отличие от Снейпа, привыкшего премного лгать во времени сём, начиная с самого появления в доме презренного маггла Малефиция. Граф Снейп представился его возвратившимся из небытия законнорожденным сыном, что повлекло превращение Квотриуса в бастарда.

Именно из-за этой первой лжи нового Господина дома и наследника произошло закольцовывание Уробороса времени зачатием собственного предка.

Часто Северус Малефиций Снепиус лгал и во имя, и предотвращая, и не допуская, и вопреки, и за. За свою жизнь и тех, кого любил он по-настоящему.

Северус уже порядочно устал, а глупый Поттер всё не брался за его член и двигался без устали, словно механизм бездушный. Если сейчас же не прекратить это безобразие, то Снейпу невозможно будет сношаться примерно неделю. Вот он и попросил любовника склоняться к завершению, как он пообещал, превелико приятному обоим.

Каким же было разочарование Гарри, отразившееся на раскрасневшемся лице, а в разум, не разорвав ментального контакта, Северус получил колоссальную отдачу чувствами и эмоциями, да болезненными, неудовлетворённостью, отчаянием, даже злостью, в основном, растерянностью. Что он, Гарри, сделал не так? Что не понравилось Северусу, отчего он просит остановиться? Разве не волшебно прекрасно им вместе? Разве в картине с тёмным морем и усевшимися на мерно покачивающееся марево глубоких вод прекрасными засыпающими птицами нельзя черпать силы ещё очень, очень долго? Так долго, чтобы и Гарри получил сво…

Но, уж если Северус просит, надо завершить соитие без расспросов. Все вопросы потом. И Гарри привычно, как себе, плотно обхватил кожу на головке любимого и подвигал её несколько раз. Северус с чувством облегчения выплеснул сперму себе на живот и на пальцы утомившего любовника.

Сам же Гарри так и не кончил, ведь он остался одной из больших чудесных птиц, словно выплывших из сказки, на уже тихом море, погрузившемся в сон. Он машинально вышел из Северуса и лёг рядом, обнимая уставшего любимого, перебросив ему руку через живот и нечаянно задев впадинку на нём. Крохотное углубление, словно мирром смазанное, так манило Гарри погрузиться в неё языком. Северус заметно вздрогнул, и тогда Поттер решительно нырнул во впадинку… носом. И Северус воскликнул на латыни:

- О, сердце мне вернувший Гарри мой Гарри! Ласкай меня, дабы и тебе выплеснуть семя своё, но не одному мне!

- Да как же заставить любимого моего закричать словами родными английскими? - почти впав в отчаяние, подумал Гарри.

Но не все же интимнейшие ласки познать ему за первый такого действенного ублажения любимого!

Они лежали, целуясь в нежной истоме, охватившей обоих, без разницы, кто из них завершил любовь свою, а у кого осталась она неоконченной.

- В конце концов, - думал Гарри, - видел же я, каким желанным блеском загорелись глаза его, лишь я только обнажился. Серебряным…