GrayOwl - Партизаны Подпольной Луны

• Название: Партизаны Подпольной Луны
• Автор: GrayOwl
• Жанр: Эротика

---

Но соль этих анекдотов заключалась не в ночных, а в утренних матюгах проснувшихся в поистине тантрической позе натуралов.

Неожиданно открылась дверь в питейное заведение, и вошли местные Ауроры, просто хорошо знакомые парни из участка.

- Господин Директор Хогвартса, с прискорбием вынужден сообщить, - у Люпина затряслись поджилки, - что Вы арестованы, как беглец, по делу объявленного нелегальным, подпольным, так называемого «Ордена Феникса». Стало известно, что Вы один из его членов. Слуга закона первой категории Джулианус Олсуитч.

- Джулианус… Джейкоб… Джек… Питкин… - только и промелькнуло в пьяной голове Рема.

Он вспомнил свою страсть к Джеку Питкину, которому удалось почти что соблазнить… почти… его, Ремуса, в долбаной, пижонской «Жирной Утке». Джека, оказавшегося Джулианусом, оборотнем из убогой деревушки вервольфов в двадцать дворов на болотах Девоншира.

- Попрошу бармена принести Антипохмельного зелья, а то арестованный, кажись, не врубается в ситуацию, - сказал один из Ауроров.

- Да неужели вы, бравые ребятки, доставите меня без права связи хотя бы с женой, туда, в подвалы Министерства?! - возопил Ремус.

Он не мог поверить, что замятое дело о практически развалившемся «Ордене Феникса» всплывёт вот так неожиданно, и что подследственным окажется именно он, Рем. Пьяненький, тёпленький Ремус, который даже не в состоянии связаться с супругой, чтобы она, в свою очередь, проконтактировала с Люцем, и тот быстренько вызволил Рема из проклятых подвалов.

- Нет, у нас отсутствуют указания от начальства давать Вам, господин Директор, право связываться с кем-либо из родственников или… знакомых, так что, извиняйте, - откомментировал игравший главную роль в аресте Аурор.

Обычный Аурор участковый, вроде бы и не имеющий связей с министерскими «коллегами», этими профессионалами-садистами.

Значит, ждали только, когда Люпин окажется вне Хогвартса и столь же безопасного Малфой-мэнора. Аппарировал-то Ремус всегда с окраинного переулка Хогсмида, никуда из его злачных мест не заходя. И вот зашёл.

- Ох, и поимеют тебя, Рем, всласть выебут. Так, что с Люцем на несколько недель разлучён будешь.

А, может, сдать им Орден весь, всё равно он почти распался?

Нет, нельзя, а то остальных вместо тебя, раздроченного, отымеют во все щели. Пожалей хотя бы преклонный возраст Минервы, да и Джорджи, мальца хорошего, не то, что Билли-бой, - пронеслось в голове Рема.

Он наскоро опохмелился заказанной у Аберфорта Дамблдора выпивкой, не дожидаясь, пока хозяин-барин будет делать вид, что ищет не существующее в заведении Антипохмельное зелье и будет позориться перед Аурорами. А то они и штраф могут выписать старине Аберфорту, а это уж совсем нечестно.

- Сожалею, старина Ремус, но сегодня ты уложил одного из министерских Ауроров по дороге сюда. Чтоб их всех гарпии загрызли! А на остальных ты наложил…

- Да знаю я, старина Аберфорт, что я проделал с остальными. И, зная, кто эти пятеро, оставшиеся в живых, я бы с удовольствием наложил на них настоящий Круциатус, а не это дерьмовое Tormento, которое сошло с них, как с гуся вода.

- Правильно баешь, старина Ремус. Знай и помни, ты наш человек, наш, и сколько бы ты не занимал пост Директора, всё ко мне заходить будешь. А на лорда Малфоя наплюй, не выручил бы он тебя из такой передряги. Вся его храбрость только на словах держится. Держись и ты, по-настоящему держись. Мы все с тобой.

* * *

* Сосна (лат.)

* * Дуб (лат.)

* * * Лебедь-шипун (лат.)

Глава 90.

Ремус напоследок, словно прощаясь, оглядел помещение. В нём осталось с десяток забулдыг, даже анекдоты больше не рассказывающих, не могут они, просто не могут. Пьянчужки только молча хлебали из захватанных высоких стаканов дрянное огневиски, подававшееся в славном, историческом заведении Аберфорта под громким названием «Огденское».

Младший Дамблдор пережил старшего брата из-за жизни спокойной, размеренной, почти без каких-либо встрясок. Ведь Аберфорт принимал участие только в войне с личным давним недругом Гриндевальдом, тогда его волшебная палочка была направлена на марионеток ублюдка, раз уж Альбус сам устроил показательное выступление со своим не пойми кем. А в противостояние с Волдемортом, на которое Альбус Дамблдор потратил столько умственных сил, не включался вовсе, разве, что отметился ради примирения с братишкой в его Ордене. Так, чтобы старые распри утихли, не для славы, для забавы.

Выкупил старый кабак в Хогсмиде на вырученные от продажи домика и, главное, козочек сраных, домашней птицы, столь же сраной, да двух коров, словом, всё холимое и лелеемое сельское хозяйство своё, скопившееся за долгие годы одиночества. Аберфорт ставил весьма простые, известные ещё пастухам-грекам «эксперименты» лишь над козами. С людьми он не сношался по человеконенавистнической природе, проснувшейся в нём со времени гибели матери из-за всесожигающего в безумии взгляда Арианы, а вскоре, и самой возлюбленной сестры. Единственной, которую он любил, как женщину, но, разумеется, сорвать цветок её невинности не посмел.

Козы и кабак затмили воспоминания и о матери, и о возлюбленной сестре, и даже о непутёвом братце, из-за которого и умерла несчастная Ариана. С годами поблёкли воспоминания и о рано ушедшем отце, да обо всех родичах. Маленький бизнес и уже невинная любовь к козочкам стали его отдушиной.

Он предоставлял людям питие, а они платили деньги за него, продававшееся только в разлив, и радовались настоящим пьяным счастьем. Доставлять волшебникам, пусть и отщепенцам, отребью магического мира, истинное в их убогом понимании «щасте», вот такое ущербное удовольствие было главной радостью Аберфорта с тех самых пор, когда он окончательно расстался с такими податливыми козами. Больше не нужно было зоофилии старому мистеру Дамблдору, хватало ему и человеческой радости после хорошей выпивки.

Ремус понял, что остался без помощи вовсе, не считать же ему за группу поддержки этих алкашей, утопающих в стаканах!

- Ну, что же, одному выступить против министерских садюг, это кара великого Мерлина за невинную Тонкс, - решился Люпин.

Он встал из-за шатающегося столика и нетвёрдой походкой направился к выходу из злачного места, как вдруг его окликнул Аурор:

- Господин Директор, поступила директива…

Ой, простите за неуместный каламбур…

Но Ремус смеялся во всю глотку, когда его заковывали в магические наручники; смеялся он и при выходе из Хогсмида, когда его передали «из рук в руки» разъярённым министерским Аурорам, которые прочили ему замечательный секс, да вот жаль, что не с ними, оперативниками, не то…

Смеялся Ремус и на допросе, когда его насиловали, сменяясь, четверо Ауроров; смеялся, когда в него запускали для начала щекочущее до боли Tormento; смеялся, когда перешли к более серьёзному Crucio, лишь замирая, когда невъебенная боль сковывала тело, а после снова смеялся, будто в его несуществующем сотовом телефоне забыли выключить функцию звонка. Заливистого смеха сумасшедшего…

… Луне удалось, лишь благодаря её сексуальной ненасытности, добраться до заключённого просто в сыром карцере, любимого супруга, наплевав на женскую честь.

Она, изрядно потрёпанная Аурорами, но неунывающая, как всегда, сказала Ремусу, у которого от брюк остались только лохмотья на голенях:

- Скоро твоё заключение закончится. Так говорят скандинавские руны, а я успела разложить гадание по трём рунам, показывающим прошлое, настоящее и будущее. Так что, будь спок, тебя скоро выпустят. Ты же ничего не сказал им, правда, Ремус, любимый мой? Ты же не облажался вторично?

Рем только подивился провидческим способностям, хоть и нелюбимой, но супруги пред Мерлином и людьми, и ответил сорванным от беспрестанного смеха голосом, чуть сипловатым после крика во время много более, нежели двухминутных Круциатусов:

- Ну, ты же сама знаешь, что не такой уж я дурачок, чтобы ходить по свету и искать глупее себя. Простата штука хитрая, на говно не ведётся. Если ты вообще понимаешь, о чём я, моя дорогая Луна.

- Почему ты с самой свадьбы ни разу не назвал меня «любимой», Ремус?

- Потому, что ты с самой свадьбы позабыла о миленьком, перестала наяривать меня им в мою дементорову ненасытную задницу.

- У миленького вся пластина, которую мне нужно привязывать к себе магическими путами, залита какой-то дрянью. Я брезгую присоединять её к себе. Кроме того, гадание по кофейной гуще показало мне, что не быть нам с тобой… так вместе снова. Не только и не столько, как мужчине с женщиной заведено. Знаю я, что неприятно тебе сходиться со мной… так, естественно. Правда?

- Да нет, вполне сносно, ты же знаешь, Луна, что у меня есть друг, красивый мужчина, и, вообще, он…

- Он вскоре покинет тебя, вновь сменив на нашего министра магии, Остиуса Иуанку Густаиутча, действующего министра.

Этот Густауитч был любовником лорда Малфоя до… тебя, и станет им вновь, когда Люциус поймёт, что его план по внедрению на рынок торговли оружием даже между магическими странами саботирует министр своими златычами.