GrayOwl - Партизаны Подпольной Луны

• Название: Партизаны Подпольной Луны
• Автор: GrayOwl
• Жанр: Эротика

---

Лежали, обнявшись, на земле, совсем остывшей, но им не было холодно, напротив, они оба были горячи, как утюги домашних эльфов, принявшихся за глажку.

Глава 78.

- Ты такой славный, мой волчок, - проникновенно прошептал в ухо Ремусу Люциус. - Поласкай меня, сам знаешь, где, чтобы мы продолжили наше взаимное увлекательное занятие. Я так хочу тебя… внутри.

И Ремус стал ласкать лорда Малфоя везде, где он привык наглаживать себя, только вот шею обошёл вниманием, но подумал и, предупредив любовника, что кусать до крови он его не собирается, поставил на ней здоровенный засос.

Малфой незаметно для увлечённого Люпина расстегнул его рубашку, и вот уже умелые руки скользят по груди, поросшей рыжими редкими волосками, останавливаясь на затвердевших от одного лишь касания руками сосках. Вот Люциус целует Ремуса в шею, прикусывает мочку уха - обыкновенная ласка, но Рем возвышает глас свой до такого истошного крика, что после, уже сорвав голос, только и может, что хрипеть и сипло стонать. Люц понимает, что никто и никогда по-настоящему, по-мужски не ласкал его нового любовника, его новую любовь, и от этого становится так легко на душе, что пшёл к Мордреду в зад, надоевший, жестокий Ост!

А потом снова ласки, ласки, доводящие до экстаза. Вот Рем ползёт, спускаясь всё ниже и лаская тело Люца языком и губами.

Вот Рем кусает Люца, но вполне игриво, не больно, и уж не до крови. Ме-э-ли-и-н! Как же хорошо! Вот Ост так никогда не делает…

Вот волчок запускает язык во впадинку пупка - какая неожиданная ласка! И от кого любимый Рем научился ей? Вот Ост так ни за что не сделает…

Вот оборотень скользит ниже по упитанному животику Люца, по дорожке волос, ведущей к лобку, по пути отвлекаясь на бёдра, полизывая, кусая и целуя их. Вот Ост… А к Дементорам этого грёбанного политикана Оста!

Вот… любимый, да, именно так, и точно надолго, взял член в свой обаятельный, сладкий рот. Сосёт усердно, ласкает пенис, то выпуская его изо рта, то втягивая до упора в глотку.

Вот выпил всю сперму, когда милорд изволили кончить. И как же это хорошо, ну просто замечательно! Аж чашку шоколаду захотелось выпить!

Такой необыкновенный любовник этот волчок Рем! Нежный, заботливый! … Любимый!

Теперь очередь Люциуса предложить себя любимому… Да, да, да! Любимому, в одно мгновение, а, может, за несколько, овладевающему им, Люцем, неумело входя сначала на пол-головки, потом на целую, после до середины члена утопая в Люце. Но Люциус сам, подавшись тазом, завершает вхождение в себя излишне осторожного любовника.

Теперь тот двигается, сначала толчками и рывками, затем всё идёт, как по маслу, медленно, быстрее, ещё быстрее…

Люциус, словно в лихорадке, сам ласкает своё тело и торс Рема, и они оба вновь счастливо кончают. Спермы Ремуса так много, что она вытекает из довольно узкой, но длинной прямой кишки Люциуса и стекает у него по бёдрам. На животе у лорда Малфоя лужица эякулята, а его брызги на груди, между сосками.

Некому произнести элементарное Очищаюшее заклинание потому, что волшебные палочки остались где-то у Мордреда в зловонной пасти. Завтра найдут. Всё равно весь Мэнор под охраной обширного защитного контура.

- Пойдём, Рем, пойдём. Я отведу тебя в спальню, но для начала мы вместе примем ванну, а то извалялись в земле-то все, целиком.

- А как же одежда?

- О, обещаю тебе, что до утра одежда тебе не понадобится. Это будет незабываемая ночь для нас обоих. Первая, но далеко не последняя…

Я отдам её в стирку домашним эльфам.

- Прямо ночью? - счастливо засмеялся Ремус.

- Да, они всё равно работают посменно. Вот ночной смене и будет, чем заняться. Нашей с тобой одеждой.

- Да ты просто неутомим, Люц. Я аж в восторге.

- А ты? Ты уже устал?

- Я? О, нет, меня так просто не выебешь, ой, прости, слово само вылетело. Понимаешь, привык я к матерщине.

- А ты не стесняйся. При случае и в высшем свете говорят матом.

… Их ночь длилась до позднего утра, примерно до одиннадцати. Впервые с начала марта Люциус, пресыщенный любовью человека, которого он считал оборотнем, не пошёл к сыну, а остался досыпать в крепких объятиях своей новой любви.

Любви, которая снесёт им головы напрочь.

Любви, которая действительно повлияет на их судьбы.

Любви, которая поломает их судьбы.

И судьбу счастливчика лорда Люциуса Абраксаса Малфоя, и жизнь Ремуса Джеральда Люпина, эсквайра. Именно ему герцогиня - графиня Снейп рассказывала о горьком будущем, если его роман с Малфоем затянется. Но не приукрасила ли леди Валенси Снейп факты в приятную ей, жутковатую, «готичненькую» сторону?..

… Снейп наутро больше не сходился с Гарри - тот был на вид нездоров. Бледность покрыла его, прежде смуглое с румянцем, лицо, под глазами, как обычно, прищуренными, залегли глубокие синие тени. Даже губы, и те потеряли свой прекрасный розовый цвет и тоже были бледны. Одним словом, Поттер очень устал и не выспался.

Северус самолично приготовил обильный завтрак из яичницы (яйца из курятника принёс всё же Куильнэ), свиной копчёной рульки, отрезанной от туши собственноручно, и так же, самостоятельно прожаренными хлебами. Всё было очень вкусно, но Гарри ел мало, а вот Северус - наоборот, налегал на всё. Вдруг сердце Снейпа пропустило несколько тактов, и он рвано задышал.

- Квотриус. Да отчего же не здесь он сейчас? Пора бы вернуться ему из изгнания добровольного. Голоден же он и устал превелико. Верно, даже наверняка, случилось с ним что-то дурное. Быть может, один из камней… покалечил его. Нет, не буду думать о худшем, ибо не выдержит сердце моё потери таковой.

Через полтора часа Северус и Гарри пришли на место уже в значительной мере построенного замка - девять ярусов было почти готово. Почти…

Северус первым увидел то, что осталось от Квотриуса, и рука его немедленно потянулась к волшебной палочке. Он произнёс тихо, чтобы Гарри не услышал и не отвёл палочку от сердца, в которое нацелился:

- Avada kedavra.

Но… он остался невредим - сама его верная палочка перестала служить со смертью второго её, точно такого же, по мнению Северуса, достославного владельца.

Северус воскликнул громко и отчаяннно те же слова заклинания Мгновенной Смерти, но… снова ничего не произошло.

Подскочил взволнованный паче меры Гарри и заорал дурным голосом:

- Что делаешь ты, о Северус? Разве хочешь последовать примеру грешного самоубийцы Куотриуса?! Ведь грех это смертный, суть самоубийство, пред лицем Господа нашего и всей Троицы! Остановись.

Куотриусу уже не в силах ты помочь. Душа его отлетела либо во Ад, либо в Посмертие магов. Остановись, любимый мой! Не оставляй меня!

Да, не умелец я в любови, но и это пройдёт. Стану я тебе пылким…

- Как смеешь говорить ты о любви, когда вот, передо мною - останки Квотриуса, не выдержавшего позора изгнания, хоть и случилось оно по воле его. Всё из-за тебя, Поттер! Как смеешь напоминать ты мне - мне, чистокровному магу! - о своей глупой маггловской ереси! Будь ты трижды…

- Не надо, умоляю! Не проклинай меня, о Северус любимый мой! Ибо не было во мне желания, даже малейшего, чтобы всё закончилось… так! Не желал и не предугадал я смерти Куотриуса несчастного. Скажи лишь, отчего не почувствовал… ты смерти его?

- Не ведаю я сего, но предполагаю, что закрыл разум свой перед смертию Квотриус, дабы не пришёл я, не услышал, не спас. Сейчас же предстоит сжечь останки Квотриуса и положить прах его в урну погребальную.

- Клянусь именем своим, Северуса Ориуса Снейпа, честью рода графов Снейп, о Квотриус Малефиций Снепиус, ушедший так рано и обездоливший меня, что доставлю я урну сию родителю твоему Снепиусу Малефицию Тогениусу! Вернусь я в Сибелиум в конце июля, дабы принять на руки наследника моего Снепиуса Альбуса Северуса.

А сейчас займусь я урной, но вот беда - волшебная палочка не слушается меня боле, иначе был бы я уже мёртв, отправившись вослед за орхидеей моей, биением сердца живого, основой основ моих, путеводною звездою моей Квотриусом, братом же рекомым моим… не понапрасну.

Придётся попытаться мне обойтись магией той, коей владею я с тех пор, как дитятю зачал жене своей и время зациклил, законы магии исказив. Зачал же я первого в роду своём мага, прародителя собственного, и пришла ко мне магия, стихийной подобная, но представляющая собою нечто иное, не до конца изведанное мною.

Сейчас настало время постигнуть её в действии.

И Северус на глазах у удручённого происшедшим Гарри поднял одним лишь заклинанием Невесомости камень. И вот любимый уже невидимым резцом обтачивает его, а вот уже и проступают контуры широкой вазы с узким горлышком. Гарри не знал, как выглядят погребальные урны рим-ла-нов, поэтому он с замиранием сердца наблюдал за чудом появления творения искусства из обычного булыжника.

Он даже на время позабыл о горе, которое, как считал и Северус, и сам Гарри, случилось из-за него, проклятого. Верно, проклял Гарри Господь на веки вечные, как смоковницу бесплодную, ибо сказал Христос ей, проходя мимо по дороге и желая отведать плодов древа сего, но не найдя их: «Да не будет же впредь от тебя плодов»* .