Мария Архангельская - Девушка и смерть

• Название: Девушка и смерть
• Автор: Мария Архангельская
• Жанр: Фэнтези

Я очень люблю фильм-мюзикл Дж. Шумахера «Призрак Оперы», читала и роман Леру. Данное произведение является честным и откровенным перепевом того же сюжета, немного с добавлением мистики. Честно признаюсь, что с театром вообще, и с балетом в частности, знакома исключительно как зритель, так что все возможные ляпы и ошибки — на моей совести. Названия балетов, а так же упоминающихся в тексте опер были изменены, но, надеюсь, остались узнаваемыми. Итак, в некотором царстве, в некотором государстве…

---

— Неужели нельзя поаккуратнее?

Салфетка лишь размазала краску, сделав пятно ещё больше. И это за полчаса до начала спектакля! Я встала, понимая, что этот костюм испорчен безнадёжно.

— Перестаньте, так ещё хуже, разве не видите? Лучше позовите Розу, пусть посмотрит, что тут можно сделать.

— Простите, пожалуйста! — гримёрша чуть не плакала. — Я… я нечаянно… Я сама не знаю, как это получилось…

— Ладно, — буркнула я. — Зовите костюмера.

Девушка ушла. Я стащила юбку, расстелила её на столе и прикинула, нельзя ли замыть испачканное место. В дверь постучали, и в гримёрную вошли приставленная ко мне костюмерша Роза и ещё одна, незнакомая. За ними проскользнула незадачливая гримёрша.

— Матерь божья! — всплеснула руками Роза. — Рита, опять ты?

Девушка опустила голову, вид у неё был до того несчастный, что мне стало её жаль.

— Да, это уже сегодня не отстираешь, — заметила вторая. — Роза, посмотри, что там у нас ещё есть. Вы не возражаете, если вам дадут чужой костюм? — обратилась она ко мне.

— Не возражаю. Выступать-то в чём-то надо.

Незнакомая костюмерша вышла и вскоре вернулась с ещё одним белым платьем.

— Это из кордебалета, — объяснила она. — Размер, как мне кажется, ваш. Мы ещё успеем отпороть юбку отсюда и пришить к вашему лифу. Только надо примерить.

Я, естественно, не возражала, надо, так надо. После примерки портнихи принялись за работу. Гримёрша всё это время с убитым видом стояла у стены. Я подошла к ней:

— Да ладно, не расстраивайтесь. Ничего страшного ведь не произошло.

Я хотела её немного утешить, но мои слова произвели прямо противоположное действие, и девушка уже откровенно захлюпала носом.

— И нечего реветь, — не поднимая головы от шитья, сказала Роза. — Сама виновата.

— Ну зачем же вы так? — укорила я.

— А у неё всегда так. Вот уж руки-крюки… Давайте ещё примерим, посмотрим, как сидит.

Не успела я надеть платье, как в дверь снова постучали. Это оказался Энрике.

— Ну, как, вы готовы? — спросил он.

— Почти.

Энрике с удивлением посмотрел на суетящихся вокруг меня костюмерш.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Да просто платье запачкалось, пришлось перешивать. Ничего, до второго акта управимся.

— Вон, наша красавица краской облила, — немедленно наябедничала вторая из портних, так и оставшаяся для меня безымянной. — Как её ещё не выгнали? Вечно у неё что-нибудь случается.

Энрике повернулся и посмотрел на заплаканную Риту.

— А почему слёзы? — спросил он. — Плакать не годится, сеньорита, особенно, когда не виноваты. Ведь вы не виноваты?

— Нет, — подтвердила я, — это случайно получилось.

Роза фыркнула, но ничего не сказала.

— Вот видите. Давайте, улыбнитесь и держите хвост морковкой.

Я невольно сама улыбнулась при этих словах, когда-то так меня подбодривших. Рита подняла взгляд на Энрике и тоже расцвела несмелой улыбкой.

— Ну вот, совсем другое дело! — весело сказал Корбуччи.

— Энрике, вы извините, — окликнула я, — но не могли бы вы выйти? Нам ещё нужно закончить.

— Что? А, да, конечно.

Он вышел. Я сняла платье и села к гримировальному столу.

— А теперь давайте вы меня всё-таки загримируете.

Спектакль прошёл успешно. Маара принимала нас почти так же тепло, как ранее Нектрис. Нам подарили целую кучу цветов, даже исполнителям второстепенных ролей досталось по букету. Гримёрша Рита где-то задержалась, и я, не став её дожидаться, разгримировалась сама. Риту я увидела, выйдя из комнаты и направляясь к выходу. Оказалось, что её задержал Корбуччи.

— …Вот вам цветы, и чтобы больше без слёз, — услышала я. Энрике передал девушке букет розовых махровых гвоздик и повернулся ко мне. — Вы уже готовы? Тогда поехали.

— Хорошая девушка, — задумчиво сказал он, когда пролётка везла нас по ночным улицам. Здесь, в провинции, в этот час они были пустыми и тихими.

— Да, — согласилась я, — только неловкая.

— Это она от неуверенности. Вы, Анжела, уж извините, тоже иногда бываете неуклюжей.

Спорить не приходилось. Энрике был прав — когда смертельно боишься сделать ошибку или неловкость, то именно их и делаешь. А Риту ещё, похоже, в театре клюют все, кому не лень. Я вспомнила, как меня саму изводили те, кому я не умела дать отпор, и прониклась к этой девушке самым искренним сочувствием.

Встретившись с ней на следующий день, я попыталась завести с ней разговор, расспрашивая, как она оказалась в театре, но Рита отвечала кратко и почти неслышно. Из её ответов я поняла только, что в театр её устроила родственница, похоже, та самая Роза, что трудилась вчера над моим платьем. Впервые я встретила человека, ещё более застенчивого, чем я сама. И по сравнению с ней я почувствовала себя очень сильной, знающей и опытной.

В антракте Риту снова перехватил Корбуччи, попросив поправить ему грим. Они ушли в его гримёрную, но девушка очень скоро вышла, почти выбежала оттуда.

— Чем вы её напугали? — спросила я.

— Да ничем, — Энрике пожал плечами. — Я всего лишь предложил проводить её после спектакля.

Видимо, во второй раз предложение было принято благосклонней, потому что ещё через день они пришли в театр и ушли из него вместе. В антракте Энрике что-то говорил Рите, стоя с ней в укромном уголке, а она слушала, и лицо её было пунцовым от смущения. Когда они уходили, в руках у девушки была целая охапка цветов. И все оставшееся время, проведённое в Мааре, я постоянно видела их вдвоём.

Накануне отъезда я решила прогуляться по городу. Был тихий вечер, узкие улицы сплошь устилали разноцветные листья клёнов, которыми был засажен весь город. Я прошлась по центральной площади, обогнула собор Святой Маргариты, прошла мимо старинной ратуши, местных модных лавок, перешла по горбатому мостику через городской ручей, и оказалось в той части Маары, рядом с вокзалом, куда ещё ни разу не забредала, только проехала через неё в день своего приезда. Вокзальная площадь была совсем рядом, за углом, а рядом с ней расположился местный блошиный рыночек. Я медленно пошла между рядов, уклоняясь от попыток продавцов заставить меня посмотреть товар. Впрочем, у одного прилавка я всё же немного задержалась, когда моё внимание привлекла большая тарелка из серебра, со сплошным чернёным узором, изображающим зубчатые листья. Казалось, что тарелка сделана из спрессованных чёрно-серебряных листьев, и выглядела она очень красиво. Продавец назвал цену, но я лишь покачала головой — вздумай я её купить, и мне пришлось бы потратить почти треть гонорара за все гастроли. Положив тарелку на место, я пошла дальше, оглядывая выставленные на продажу платки, статуэтки, картинки, куклы и тому подобные вещи, продаваемые в подобных местах. Всё это было рассчитано на приезжих, которым захочется увезти с собой какой-нибудь сувенир на память о путешествии, а потому в ценах тут не стеснялись.

Утро отъезда ничем не отличалось от других точно таких же, разве что осознанием, что всё уже закончилось. Это немного огорчало, хоть я и успела слегка соскучиться по родному театру. Но всё же… Когда мне ещё удастся вырваться в путешествие? Не раньше, чем через год, если сеньор Арканжо захочет пригласить меня ещё раз. К тому же во время этой поездки я успела почувствовать себя солисткой, и отношение ко мне было соответствующее. А там я снова стану одной из танцовщиц кордебалета. Но ничто не может длиться бесконечно… Я взялась за собранный с вечера чемодан, и тут в дверь постучали. На пороге стоял мальчишка-посыльный.

— Вы — сеньорита Баррозо?

— Да, это я.

— Это вам, — и он протянул мне плоский свёрток.

— Что это?

— Посылка.

— От кого?

Мальчик выразительно пожал плечами. Я надорвала краешек обёрточной бумаги, и из-под неё выглянул серебряный край с чёрными контурами листьев.

— Что это? — повторила я. — Зачем?

— Ну, вам же хотелось, — ответил мальчик и вприпрыжку побежал прочь по гостиничному коридору.

Спустя час поезд уносил нас в столицу. Серебряная тарелка, кое-как запихнутая в мой набитый чемодан, ехала со мной на багажной полке.

* * *

В первый же день по возвращении ко мне в комнату набились все знакомые, требовавшие подробного рассказа о путешествии. Кто-то к тому же потребовал устроить «междусобойчик» в честь нашей встречи, но я это пресекла, не собираясь тратить честно заработанные деньги на банальную пьянку. Большую часть из них я решила отложить, а остальное потратить по обстоятельствам. До сих пор я все отложенное хранила у себя, но теперь, решив, что возросшая сумма может привлечь внимание потенциальных воров, сходила в банк и открыла там счёт. Что воры среди нас были, это я знала — у меня самой после той драки с Паолой пропал новенький кошелёк. Правда, это случилось в театре, его вытащили прямо из сумки, и я подозревала, что это была мелкая месть со стороны либо самой Паолы, либо какой-то из её подруг. Но тот, кто однажды поддался искушению, поддастся и во второй раз.