Георгий Горин - Формула любви (Повести и пьесы для театра и кино)

• Название: Формула любви (Повести и пьесы для театра и кино)
• Автор: Георгий Горин
• Жанр: Драматургия
• Год: 1994
• ISBN: 5-7584-0092-0

В книгу вошли повести и пьесы Григория Горина, воплотившиеся на телеэкране и на театральной сцене в совместной работе о режиссером Марком Захаровым.

---

— Вы смеетесь надо мной? — взвизгнула баронесса. — Читайте дальше, Генрих.

— «С восьми утра до десяти — подвиг», — зачитал Рамкопф.

— Как это понимать? — удивился герцог.

— Это значит, — произнесла баронесса, пылая от возмущения, — что с восьми до десяти утра у него запланирован подвиг… Что вы скажете, господин бургомистр, о человеке, который ежедневно отправляется на подвиг, точно на службу?

Бургомистр показался озадаченным:

— Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти мне надо идти в магистрат. Не скажу, что это подвиг, но вообще что-то героическое в этом есть…

— Господа, мы дошли до интересного пункта… — объявил Рамкопф. — «В шестнадцать ноль-ноль — война с Англией».

Наступила пауза.

Бургомистр растерянно произнес:

— Господи, чем ему Англия-то не угодила?

Герцог вытянул шею и, многозначительно подняв брови, двинулся к столу.

— Один человек объявляет войну целому государству! — взнервляя обстановку, выкрикнула баронесса. — И это нормально?!

— Нет, — строго оглядел присутствующих герцог. — Это уже нечто.

— Да, это можно рассматривать как нарушение общественного порядка, — сказал бургомистр.

— Где она? — строго сказал герцог, пристально вглядываясь в карту. — Где, я вас спрашиваю?

— Кто?

— Англия!

— Секунду, ваше величество… — секретарь пробежал глазами карту. — Вот!

— А где мы? — спросил герцог.

— А мы — вот!

Герцог выхватил сантиметр, измерил расстояние:

— Это же рядом! Возмутительно! Нет, это не шуточки! Война есть война! — закричал он, обращаясь к советнику. — Передайте приказ: срочно разыскать и задержать барона Мюнхгаузена. В случае сопротивления — применять силу! Командующего ко мне!

— Слушаюсь! — рявкнул тот.

В дверях звякнул шпорами командующий.

— Приказ по армии: всеобщая мобилизация! Отозвать всех уволенных в запас! Отменить отпуска! Гвардию построить на центральной площади. Форма одежды — летняя, парадная: синие мундиры с золотой оторочкой, рукав вшивной, лацканы широкие, талия на десять сантиметров выше, чем в мирное время!

— Будет исполнено! — командующий отдал честь и бросился вон из кабинета.

Баронесса подлетела к Рамкопфу:

— Генрих, как адвокат скажите, что его ждет?

— Честно говоря, даже не знаю… — растерянно пробормотал Рамкопф. — В кодексе не предусмотрен такой случай.

— Двадцать лет тюрьмы! — закричала баронесса. — Ваше величество, я требую двадцать лет! Столько, сколько я была за ним замужем!

— Война есть война! — все более воодушевляясь, прокричал герцог. — Господин бургомистр! Закрыть все входы и выходы из города! Перекрыть все городские ворота и мосты!

— Слушаюсь!

Бургомистр вместе с баронессой и Рамкопфом бросились к выходу. Герцог, впав в ажиотацию, продолжал кричать им вслед:

— Война есть война! Где мой военный мундир?!

— Сейчас, ваше величество, сейчас! — Секретарь вынес на вешалке сверкающий пуговицами мундир полководца. — Прошу вас!

— Что?! — побагровел герцог. — Мне… в этом? В однобортном? Да вы что?! Не знаете, что сейчас в однобортном никто уже не воюет? Безобразие!.. Война у порога, а мы не готовы! — Он резким движением перевернул стол, уселся за швейную машинку и начал лихорадочно перешивать мундир.

Горнист издал пронзительно-тревожный сигнал. Солдаты на ходу разбирали ружья. Грянул духовой оркестр. Командующий поднял коня на дыбы и обнажил шпагу. Конная гвардия, поднимая пыль, поскакала по улицам города.

Взрыв хохота потряс трактир.

— Но это не все! — объявил Мюнхгаузен, подняв указательный палец. — Дальше самое трудное, господа! Темно, холодно, и ни одной спички, чтоб разжечь костер. Что делать? Замерзнуть? Никогда!.. Голова-то всегда под рукой, не так ли? Со всей силой я ударил себя кулаком в лоб, из глаз тут же посыпались искры. Несколько из них упало в костер, и костер разгорелся!..

За окном трактира послышался звук боевой трубы.

С соседнего столика к Мюнхгаузену наклонился Томас:

— Господин барон, по-моему, это по вашу душу.

В дверях трактира появилась группа гвардейцев. Послышалась грозная команда:

— Всем оставаться на местах!

Мюнхгаузен открыл крышку карманных часов:

— Половина четвертого. Срок моего ультиматума истекает через тридцать минут.

— Я могу чем-нибудь помочь? — поинтересовался Томас.

— Барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен! — громко произнес приблизившийся офицер. — Приказано вас арестовать! В случае сопротивления приказано применить силу.

— Кому? — вежливо спросил Мюнхгаузен.

— Что «кому»? — не понял офицер.

— Кому применить силу в случае сопротивления, вам или мне?

Офицер задумался. По его лицу было видно, что это занятие для него не из легких.

— Не знаю, — наконец честно признался он.

— Может, послать вестового и переспросить? — посоветовал барон.

— Нет! — принял решение офицер и обнажил шпагу.

— Отлично! — Мюнхгаузен ответил тем же. — Будем оба выполнять приказ. Логично? — После чего он ловким движением, как и положено в подобных случаях, опрокинул стол. — Музыка не повредит?

— Что?! — изумился офицер.

— Несколько аккордов… Для бодрости! — Мюнхгаузен сделал знак музыкантам.

Музыканты дружно заиграли проникновенную мелодию. Мюнхгаузен совершил бросок, последовал молниеносный обмен ударами, и противники замерли в напряженных позах.

— Нет, господа, не то, — обернулся Мюнхгаузен к музыкантам. — Здесь пианиссимо… Вы согласны? — спросил он офицера.

— В каком смысле? — опять не понял тот.

— Это место играется тоньше и задушевнее. Подержите, пожалуйста. — Он протянул шпагу офицеру. — Я сейчас покажу. — Передав оружие офицеру, он принял скрипку у музыканта и заиграл. — Мое любимое место! — Он кивнул головой посетителям трактира, и хор поддержал слова второго куплета.

Чистая, щемящая душу мелодия понеслась из открытых окон трактира. Второй вооруженный отряд гвардейцев обнаружил у трактира плотную толпу слушателей.

Мюнхгаузен был в ударе. Многие плакали. Играл мастер.

На центральной площади у ратуши герцог Георг в военном мундире сидел на белом коне в окружении советников.

— Сколько можно ждать? — нервничал герцог, поглядывая на часы. — Неужели так трудно арестовать одного-единственного человека?!

— Ваше величество, — попросту объяснил один из военных советников, — с ним ведь все не так просто. С ним всегда морока. Небось опять задурил всем головы…

— Он что же, по-вашему, начал им что-то рассказывать?

— Наверное, — кивнул главный военный советник, — что-нибудь насчет охоты…

— На кого? — заинтересовались другие советники.

— На мамонта, кажется… Он стрелял ему в лоб, а у того выросло на голове вишневое дерево.

— У кого выросло? — спросил младший офицер.

— У медведя.

— А стрелял в мамонта?

— Вы только не путайте! — В споре приняли участие почти все присутствующие. — Он выстрелил в медведя косточкой от черешни. Это всем известно.

— Нет, нет… Стрелял он, во-первых, не черешней, а смородиной.

— Правильно, когда тот пролетал над его домом.

— Медведь?

— Ну не мамонт же… Их там была целая стая.

— Прекратить! — закричал герцог. — Через двадцать минут начнется война с Англией!

— Англия тоже, ваше величество, хороша, — заметил кто-то из ближайшего окружения. — Привыкли все — Англия, Англия…

В дальнем конце площади появился Мюнхгаузен.

— Почему он с оркестром? Где моя гвардия? — заинтересовался герцог.

— Ваше величество, — начал неуверенно главнокомандующий, — ситуация сложная… Сначала намечались торжества… Потом аресты… Потом решили совместить…

— А где гвардия?

— Очевидно, обходит с тыла…

— Кого?!!

— Всех, — подумав, завершил отчет, главнокомандующий. Мюнхгаузен приблизился к герцогу. Тотчас подтянулись любопытные граждане.

— Добрый день, господа! Я от души приветствую вас, ваше величество! Здравствуй, Якобина! Господин бургомистр, мое почтение!

Герцог, не удержавшись от любопытства, слез с лошади и подошел к Мюнхгаузену. Наступила пауза. Мюнхгаузен улыбнулся:

— Вы позвали меня помолчать?

— Видите ли, дорогой мой, мне тут сообщили довольно странное известие… — как-то несмело начал герцог. — И вот господин бургомистр это подтвердит…

— Действительно, — согласился бургомистр.

— Даже не знаю, как и сказать… — замялся герцог. — Ну… будто бы вы… объявили войну… Англии.

— Пока еще нет, — быстро ответил Мюнхгаузен и достал часы. — Война начнется в четыре часа, если Англия не выполнит условий ультиматума.