Лев Соколов - Последний брат

• Название: Последний брат
• Автор: Лев Соколов
• Жанр: Альтернативная история

Этот роман вырос из одноименной повести, которую очень хорошо приняли читатели. Надеюсь, что и вариант с вплетенными новыми сюжетными линиями, так же не оставит читателя равнодушным, и доставит удовольствие как тем, кто уже знаком с «братом», так и тем, кому это предстоит в первый раз. Итак, «последний брат» — книга в жанре исторической фантастики, или как это еще принято называть, — альтернативной истории. В описываемом мире, к 15 веку сельджуки исчезли, не успев возвыситься, восточный Рим еще горд и крепок, а в монгольском улусе прервалось правление «золотого рода» чингизидов. Один из главных героев — сын монгольского хана, которого отец когда-то отослал в Константинополь. За время пока юноша жил на чужой земле, его отец умер, а трон занял один из братьев, убивший остальную родню в кровавой схватке за власть. У нового хана теперь остался лишь один брат, который имеет законное право на престол; — выросший в далеком чужом краю, непонятный, и незнакомый… Новый хан посылает за братом верных людей, чтобы окончательно избавить себя от любых тревог и сомнений.

---

— Зря ты так про отца, — негромко сказал Амар, отходя на шаг.

Урах сделал за ним еще пару шагов, но вдруг рык его перешел в хрипение, он пошатнулся, и ломко повалился на колени. Сабля выпала из пальцев, хаган схватился за горло.

Амар шагнул обратно к нему и сильным пинком в грудь заставил Ураха повалиться на спину.

— Отравил… — просипел Урах. — Отсосите… Лл-екаря… Мм-о-о-олока…

— Не наш яд, брат. — Амар наклонился и поднял саблю хагана. — Из Джун-Го. Молоко не поможет.

Урах синел лицом, царапал ногтями горло. Амар стоял над ним, наблюдая. В какой-то момент Урах оторвал правую руку от шеи и бросил её к поясу, где висел кинжал, но ухватить рукоять уже не смог, дернулся еще пару раз и затих на траве, в нелепой позе, с подогнутой под себя ногой.

— Иди к своим, Урах… — сказал Амар, в последний раз поглядев мертвому хагану в лицо, а потом поднял его саблю, выпрямился и обвел взглядом стоявших вокруг воинов.

Трофим опомнился, и ткнул стоящего рядом Улеба локтем в бок.

— Хватит таращиться, поднимай зад, — пробормотал он. — Сейчас нас будут убивать. Ты же не хочешь умереть на карачках?

Улеб кивнул и вытащил из рукава нож.

Они с Трофимом поднялись с колен и заозирались. Вокруг стояла стена людей. Неосознанно друзья стали двигаться ближе к Амару. Вскоре они оказались почти спина к спине. Больше делать было нечего. Трое с одним мечом и одним ножом против нескольких сотен.

— И что дальше? — тихонько спросил Улеб Трофима.

— Предполагалось, что нас сразу убьют, — ответил вместо Трофима Амар. — А это все уже не по плану.

— Чего они ждут?

— Не знаю.

— Чего вы ждете?! — Словно отвечая на их мысли, закричал в круге ночной страж, вынимая саблю. — Они убили нашего хагана!

По толпе прошла волна вынимаемых сабель и поднимаемых топоров. Окрик вывел остальных стражей из ступора. Из кольца начали выбираться люди и двинулись к центру, где, прижавшись друг к другу, стояли трое.

— Остановитесь! — Вдруг послышался крик. Растолкав воинов, на свободное пространство вышел крепкий пожилой мугол в поношенном хуяге. — Остановитесь, братья! Хаган Урах мертв, — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Зачем же убивать его брата?

Степняк со знаком ночного стража, который первый подал голос, быстро и гневно обернулся.

— Что ты несешь?! Он убил хагана!

— Это было их дело. Я когда-то присягал их отцу. Он не обрадовался бы, узнав что его дети убивают друг друга. И я им помогать в этом не стану. С чего мне пятнать свой клинок кровью мальчишки?

— Да ведь он подло убил Ураха! — завопил страж. — Не в открытом бою сразил он брата, а исподтишка уязвил дрянной джунгонской иглой!

— А разве Урах сам схватил брата? — возразил старый мугол. — Разве вызвал он его на поединок в поле как удалец? Нет. Без доблести привели ему мальчишку, как стреноженную овцу. Да только под овечьей шкурой оказался волк. Так что не подлость это, а военная хитрость. И на неё мальчишка имел право.

— Правильно сказал… Точно… Хорошо сказал… — загудела людская стена.

Но кто-то возразил, и взорвалась разноголосица.

— Что ж ты молчал, пока был жив хаган Урах? — наливаясь темным, прокричал страж, сжимая саблю, и все снова смолкли. — Тогда ты не был таким храбрым. Как твое имя, трус?

— А меня не больно-то звали в хаганский гер спросить совета, — спокойно ответил мугол. — Далеко теперь простому воину до хагана. А за имя мое мне не стыдно — я Мархуз[40], сын Гэрэла.

— Мархуз? — повторил, точно выплюнул, ночной страж. — Христианин! Неверный! Не успел хаган смежить очи, как вы снова повылезли!

Это он неудачно сказал. Воины вокруг неодобрительно загудели, и Трофим вдруг с удивлением заметил, что здесь ночной страж явно оказался в меньшинстве.

— Вылез? — переспросил Мархуз. — Я, сынок, из седла в походах не вылезал, пока ты на своей почетной службе жиром наливался. Я выслужил право в голове хошуна[41]! А что напомнил, как хаган Урах относился к нам, христианам, спасибо. Это ведь он выкинул меня из тумэна багатуров, отнял черного жеребца, за то, что я не захотел стать муслимом! Но он умер, и Бог ему судья, — уже спокойней сказал Мархуз. — Хотел он смерти брата — тебе ли после смерти Ураха его грехи длить? Вложи саблю в ножны.

— Верно. Верно! Не станем мы поднимать руку на сына Хурана-Бохо! — раздался низкий голос, и из толпы вышел здоровяк с бочкообразной грудью. — Урах-хаган, хорош ли был, плох ли — теперь ответит за все свои поступки перед вечным Небом. А мальчишка-то про веру все правильно сказал…

Страж растерянно посмотрел на здоровяка и повернулся обратно к Мархузу.

— Ты нашептал им! Предатель и неверный! Предатель вдвойне! — Тяжело глядя на Мархуза, выдавил страж. — Аллахом клянусь, я сейчас омочу в тебе свой клинок!

Мархуз покачал головой и спокойно ответил:

— Зачем шептать, люди сами видят. А кровь, сынок, — из ножен Мархуза с шелестом вылетел слабо изогнутый, видавший виды, со щербинами в двух местах, но ухоженный, клинок, — это уж дело такое, как получится.

По стене людей прошла вторая волна, когда клинки достали простые воины, не из стражи, а из внешних тумэнов. И тут стена распалась на отдельных людей и группы, которые настороженно, недобро глядели друг на друга. Амар, Трофим, и Улеб озирались.

Сотник ночной стражи Сахир-Буюрук все так же стоял у палатки и смотрел на толпящихся воинов. К нему подскочил десятник стражей.

— Бег, что нам делать?

Сахир поморщился. Что делать?.. Хаган Урах умудрился навлечь недовольство людей, вмешиваясь в вопросы веры. Он поставил Ислам выше прочих вер, и муслимы начали стекаться в ставку хагана, а дети иных богов уходить на окраины улуса. И вот горячий хаган лишь с сотней своих муслимов из ночной стражи, чтоб ему было сподручней ловить брата, поднял отдаленный гарнизонный отряд из трехсот человек, всех по большей части христиан или сынов Тенгри. Урах сделал это, и умер от руки брата, оставив все земные заботы. А он, Сахир-Буюрук, теперь стоит в центре разгорающейся давно накипевшей свары. Прошли, кажется, времена, когда все муголы проносили выбранного им хагана на кошме. Теперь отдаленные гарнизоны могли узнать о новом правителе только когда он уже пришел к власти. Потому, может, с них и спрос не велик… Но они, ночные стражи, хранители покоя ставки, давали присягу на верность лично хагану Ураху… И значит, они должны защищать его даже мертвого. Сто ночных стражей и триста простых воинов. Стражи — элита, но против — триста. Что будет, если дело дойдет до мечей? Понятно, на чьей стороне перевес. И… очень не хочется складывать здесь голову ради мертвого хагана, который, скажем прямо, отличался не лучшим характером для правителя, да будет к нему снисходителен Аллах, милостивый и милосердный!.. Вот стоит недалеко бег Балтач, командир этих трехсот. Сахир в самом начале попросил его утихомирить своих людей, но он лишь нахохлился, и пробормотал: «не могу». Может, и правильно, что не рискует, слишком долго это все копилось. А может — может, но не хочет.

— Что нам делать, Сахир? — повторил десятник.

Ударила тетива, свистнуло, и у ног Амара в земле, дрожа, засела стрела. Пустивший её ночной страж выронил лук и с удивлением уставился на свою кисть, торчавшую теперь под неправильным углом, и наконец завопил. Стоявший рядом здоровенный мугол сбил ему прицел, ударив по руке рукоятью секиры, но даже рукояти ему хватило, чтоб переломить кость, как кроличью лапку.

— Я - Алпар… — загремел в толпе громовой голос владельца секиры, и его было легко увидеть, потому что он возвышался над толпой на целую голову, — …говорю тем, кто сражался со мной стремя к стремени и ходил в походы головой к хвосту: не запятнаю я сегодня свой клинок кровью Амара-Мэргэна, сына хагана Хурана, и никому не дам этого сделать! Кто носит честь в себе, а не возит в тороке, чтоб извлекать только когда удобно — становись со мной!

Громогласный багатур встал рядом с Амаром и двумя ромеями. Рядом тут же оказался заваривший кашу бывший гвардеец Мархуз. Сотник Сахир увидел, как одобрительно закивали простые муголы, еще не растерявшие степной нрав в завоеванных странах, как потянулись к возвышавшемуся в толпе Алпару люди.

— Воевода? — растерянно спросил Сахира десятник. — Что делать…

Сахир все взвесил, тяжело вздохнул и пошел на Алпара. Протиснулся, посмотрел тому снизу вверх в глаза, резко повернулся, и набрав воздуха, раскатил на всю округу своим могучим командирским голосом:

— Молодец, Алпар! Мой дух на твоих устах — даже я не сказал бы лучше! Кто дорожит честью предков — становись к нам!

Тот самый страж, что так горячо спорил с Мархузом, потрясено застыл. Сахир видел его глаза, но выдержал взгляд твердо; опыт, накопленный с возрастом позволял. А рядом с уже собирались стражи, привычно потянувшиеся за командиром. «Ну что же, — подумал Сахир. — Свою жизнь и жизни своих я сберег, а там — еще посмотрим…».