» » » » Олег Ларин - Первопроходец


Авторские права

Олег Ларин - Первопроходец

Здесь можно скачать бесплатно "Олег Ларин - Первопроходец" в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Биографии и Мемуары, год 1980. Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.
Олег Ларин - Первопроходец
Рейтинг:
Название:
Первопроходец
Автор:
Издательство:
неизвестно
Год:
1980
ISBN:
нет данных
Скачать:

99Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания...

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Как получить книгу?
Оплатили, но не знаете что делать дальше? Инструкция.

Описание книги "Первопроходец"

Описание и краткое содержание "Первопроходец" читать бесплатно онлайн.



Андрей Журавский… Запомните это имя: по необъяснимым причинам оно выпало из истории русской науки XX века. Ученый-мыслитель и исследователь Европейского Севера, руководитель около тридцати экспедиций в Большеземельскую тундру и на Северный Урал, биогеограф, ботаник, геолог, зоолог, этнограф, экономист, общественный деятель, литератор… «Работы Андрея Журавского составляют эпоху в исследовании Печорского края и глубоко затрагивают задачу познания Севера вообще», — скажет в 1911 году академик Ю. М. Шокальский. И патриарх географической науки П. П. Семенов-Тян-Шанский поддержит это мнение: «Печорский край все увидят таким, каким Андрей Журавский видит его сегодня, но для этого нужны полвека, а то и век».






Олег Ларин

Первопроходец

Утро 12 июля 1902 года студент Петербургского университета Андрей Журавский встретил на палубе «Доброжелателя».

После однообразно-плоской равнины Печора вступила в зону сосновых и лиственничных боров, укрывших от злых ветров поистине тропические по роскоши и мощи пойменные травы.

Из-за речной излучины показались стайки изб, амбаров, ломаная линия изгородей, и пассажиры вдруг пришли в движение, засуетились, хватая свои мешки и баулы. «Усть-Цильма!» — зычно объявил капитан, выходя на палубу, и «Доброжелатель» подтвердил это хриплым, похожим на мычание гудком.

Что он знал до сих пор об этом крае? То, что здесь простирается «царство мхов и вечной мерзлоты» и что культурное земледелие, как утверждает официальная наука, здесь так же немыслимо, как и культура вообще. То, что тут живут забитые нуждой полярные инородцы-оленеводы и замшелые старообрядцы, в большинстве своем «пьяницы, сутяги и недоимщики». И, наконец, что царское правительство выбрало глухой Печорский край местом ссылки не угодных ему лиц… Человеку, впервые попавшему в это захолустье, по словам газеты «Русский курьер», было «трудно свыкнуться с этой надрывающей душу тоской, с этой безжизненностью, безлюдьем, оторванностью, отсутствием человеческих интересов и скудной, неприветливой природой»…


* * *

По деревенским мосткам — по двое, по трое — лебединой походкой плыли девушки в длинных сарафанах и разноцветных безрукавках. Косые лучи солнца вспыхивали в высоких кокошниках, отделанных скатным жемчугом. Вызванивали серебряные и медные цепочки на груди, переливались узоры на парчовых шубейках. Тяжелые кашемировые шали с оранжевыми розами, наброшенные на плечи, отливали изысканной радугой. Наряды были, как сполохи северного сияния.

Пестрая многолюдная река разливалась по улице в полном молчании, вбирая в себя все новые и новые ручейки… Андрей широко раскрытыми глазами глядел на это пышное народное гулянье, называемое «горкой», в который раз удивляясь несовершенству человеческого знания. Ну, казалось бы, все или почти все прочитал он о Печоре и Усть-Цильме, готовясь к этому путешествию, но «горка», знаменитая «петровщина», что празднуется здесь в канун сенокоса, в этих описаниях отсутствовала. «Кто принес сюда этот обряд? — думал он, провожая взглядом статных румяных молодиц. — Почему здесь такое обилие трав, избыточность красок — здесь, у Полярного круга, где печать и наука предрекают нам полное запустение, зыбкий хаос болот и гибельные мхи?»

«Из-за лесу, лесу темного, из-за садику зелененького там летала птичка-ласточка, перелетная касаточка», — затянул кто-то из «горочниц», и в толпе мигом образовался хоровод, началось медленное хождение — «посолонь» — провожание солнца. С плавной текучестью, словно подражая самой матери-природе, хоровод плел замысловатые фигуры; он то становился излучиной реки, то сплетался венком из живых цветов, а то превращался в круг или распадался на отдельные пары. Все двигались с высоко поднятыми головами, с августейшей властной осанкой. В каждом движении скользила гордая, бесстрашная сила; поклоны были истовы и почтительны, улыбки сдержанны и светлы…

«Познать истоки поступков своих предков — познать себя, — напишет впоследствии Журавский. — Чем глубже мы будем знать свое прошлое, тем увереннее пойдем вперед. Печорский край — богатейшая кладовая истории, где бездорожье, Тиман и Урал… законсервировали островок Руси времен новгородского веча. Нужно неутомимо искать корни детства Руси и сохранить их для потомков».

Журавский забрасывал вопросами таежных жителей: почему тут такое вкусное молоко, откуда такая прорва малины, смородины, шиповника, сколько времени растут травы, что такое «выть», «мег», «грива», «кычко», нет ли в береговых откосах полезных минералов, почему летом ездят на санях? Выдержав этот натиск и немного пообвыкнув, хозяева и сами переходили к расспросам: кто ты, добрый человек, откуда и пошто пожаловал в наши края? И Журавский рассказывал, что он — сын генерала, живет в Петербурге на Мещанской улице, учится в университете, на естественном отделении физико-математического факультета, и даже написал первую самостоятельную работу «Болезни растений».

Официальная наука, Шренк, Гофман, Танфильев и другие авторитеты, говорил Андрей, относят Печорский край к арктической зоне, отрицая всякую возможность земледелия; студентам постоянно твердят о том, что тут, кроме клюквы и морошки, ничего не растет, в то время как в Летописи здешнего Великопожненского скита он с удивлением обнаружил, что здесь собирали солидные урожаи ржи, овса, гречи, ячменя.

— Так энто когда было?! — возражали ему староверы. — В бог-весть-каковские времена! Нонче уж мы ничего не садим.

— Неужели ничего? удивлялся Андрей.

— Так… самую малость. Муку купцы из Чердыни возят, а мы им пушнинку в обмен. Тем и живы.

— Ну, а картофель, лук, капуста, морковь? — горячился Журавский, не замечая, как при слове «картофель» все старообрядцы угрюмо хмурили брови.

— Неразумные речи глаголешь, вьюнош, — осаживали его старики, — Чертовым яблоком, пакостью непотребной не станем осквернять чистоту веры своей. Картофель твоя — дьявольская ягода. Кто прельстится ею — в смоле кипеть на том свете, мать-отца родных в геенну огненную ввергая, — И добавляли при этом, что тех, кто осмеливался вкусить «чертово яблоко», прежде насильно окропляли святой водой, поминали недобрым словом, а то и выдворяли из деревни.

И так везде и во всем, где бы он ни побывал: с одной стороны — могучее разнотравье, раздольные пожни, самой природой предназначенные для скота и посевов, вольный, предприимчивый ум, не скованный пережитками крепостничества; и с другой — религиозный фанатизм, неизлечимая вера в леших, шишиг, водяных и прочую лукавую темную силу, мешающую обратить эти земли на собственное благо.

«Вы уж простите меня, — писал он родным в Петербург в августе 1902 года, — но я чувствую внутренний зов этого девственного, чистого края, и с ним, видно, будет неразрывно связана моя судьба».


* * *

На следующий год, едва прошел ледоход и первая зелень пробилась сквозь оттаявшую землю, Журавский снова приехал на Печору. Предмет исследования — Большеземельская тундра. Около Пустозерска Андрею встретились стада кочевников, и он ушел с ними в просторы большой оленьей земли.

В характере Журавского, в искренности и импульсивности его натуры был заложен талант общения, и ему не стоило больших усилий найти с кочевниками общий язык. Презрев нижнее и верхнее белье, он облачился в малицу, меховые штаны и тобуры. Он учился водить упряжку, бросать тынзян[1] и помогал разыскивать заблудившихся оленей. Наравне со всеми участвовал в абурдании — ел сырое мясо, запивая его горячей кровью (во избежание цинги), и никогда не жаловался на трудности кочевой жизни.

Но главное, чем подкупил Журавский оленеводов, было относительно неплохое знание языка ненцев. Еще в университете он старательно штудировал первый русско-ненецкий словарь Шренка и теперь старался применять свои познания на практике. Неважно, что кочевники часто не понимали его (причиной тому было несовершенство шренковского издания), — важно, что он пытался понять их.

Андрей убедился: расширять и дополнять такой словарь не имеет никакого смысла, и он решил собирать свой — русско-зырянско-ненецкий, но на русской основе. К концу кочевья в записной книжке Журавского значилось около 600 слов с обозначением каждого понятия на разных ненецких диалектах.

На одном из переходов Журавский встретил упряжку ижемского зырянина Никифора Хозяинова и ушел вместе с ней, чтобы закончить по дороге сборы гербария и коллекции насекомых, Никифор оказался именно тем человеком, которого он мечтал встретить. Не по-деревенски грамотный, непоседливый и жадный ко всему новому, он был истинным охотником-следопытом и часто удивлял зрелостью своих суждений. Именно Хозяинов первым заговорил о бедственном положении инородцев, поставленных, по сути дела, вне законов Российской империи. И то, что подчас недоговаривали Андрею кочевники, опасаясь нежелательных последствий, Никифор выложил ему без всяких обиняков. Ненцев грабит местное кулачье, их обманывают алчные торговцы, спаивая водкой, на их землях — Большой и Малой — бродят чужие стада, вытаптывая лучшие пастбища, 26 миллионов десятин Большеземельской тундры скоро перейдут во владение ижемских и пустозерских «пауков».

На вечерних стоянках, за кружкой чая, настоянного на морошке, Никифор рассказывал Андрею о своих скитаниях по Печорскому краю, о сказочно богатых Усе, Колве, Адзьве и других реках Большеземельской тундры. И однажды поразил зырянским словом: Шом-Щелья.


На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

Похожие книги на "Первопроходец"

Книги похожие на "Первопроходец" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.


Понравилась книга? Оставьте Ваш комментарий, поделитесь впечатлениями или расскажите друзьям

Все книги автора Олег Ларин

Олег Ларин - все книги автора в одном месте на сайте онлайн библиотеки LibFox.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Отзывы о "Олег Ларин - Первопроходец"

Отзывы читателей о книге "Первопроходец", комментарии и мнения людей о произведении.

А что Вы думаете о книге? Оставьте Ваш отзыв.