Самуил Лурье - Взгляд из угла

• Название: Взгляд из угла
• Автор: Самуил Лурье
• Жанр: Публицистика

Рубрика "Взгляд из угла" газеты "Дело" за 2002 - 2008гг

---

Спектакль раздражает его безумно, и в голосе то и дело прорывается язвительный рык:

- Если мудрому народу милей согнутая спина, чем прямое сердце, что ж, я выучусь кланяться пониже и корчить сладкие рожи на манер тех, к кому он благоволит; словом, буду прислуживаться ко встречному и поперечному. Поэтому прошу вас: изберите меня консулом.

Но едва очередная группа трудящихся удаляется, исполнив свой гражданский долг, соискатель скрежещет:

Не лучше ль,
Чем роль шута играть, отдать и должность
И честь тому, кто ради них все стерпит?

И нервно щелкает застежкой саквояжа. Который, между прочим, исправно наполняется. Электорат в целом настроен благодушно, рассуждая примерно в таком ключе, что не избрать Кориолана - "это, конечно, наше право, но ведь этим правом мы воспользоваться-то не вправе - уж если он нам про свои благородные дела расскажет, так нельзя же нам такое неблагородство проявить, чтоб ему в признательности отказать!"

Короче, солнце заходит, участок закрывается, exit-pollы предсказывают убедительную победу, и уже можно, приняв душ, облечься в одежду консула, - сенат готов утвердить протоколы избиркома, - но тут в дело вмешивается демшиза в лице так называемых народных трибунов: требует отменить результаты выборов. Юридическое основание - отсутствие у Кориолана внятной программы с конкретными обещаниями. Психологическое - он не скрыл своего презрения к формальной процедуре - точно так же попрет (от "попирать") и права древнеримского человека и гражданина. Органы самоуправления тут же санкционируют митинг протеста:

Плебеев созовите
Для обсужденья дела и отмены
Избранья безрассудного. Сошлитесь
На то, как он спесив и вам враждебен,
На то, с каким презрением одежду
Смиренья он носил и как глумился
Над вами, голосов прося...

Тут происходит что-то вроде торжества ГКЧП, - и вообще дальнейший ход произведения безмерно печален.

Вот что бывает с народами, живущими по Евклидовой какой-нибудь арифметике, - приученными с детства выбирать одно из двух, из трех и так далее. У нас-то, слава тебе, Господи, - у нас, безошибочно и единодушно выбиравших Сталина и Брежнева, - есть в заветном слое мозга одна такая замкнутая цепь, что никакое крючкотворство не разомкнет. Единица, деленная на единицу, обрастает необходимым и достаточным количеством нулей, - на том стоим. А Древний Рим пусть отдыхает.

15/3/2004 Мусорелла

По радио сообщили, что 1 апреля в СПб начнется Месячник, а в его рамках пройдет Субботник...

Это жанр такой. Мой, можно сказать, излюбленный. Практически ничего другого и не пишу.

Но на этой неделе все это вот - окружающее - всенародно избранное - меня, наконец, достало. И толкнуло на путь индивидуальной борьбы.

Решил взяться за оружие.

Раздобыть его не составило большого труда. По-за помойкой вмерзли в желтый снег связки отличнейших прутьев, сгруженных здесь еще в сентябре, не то в августе, - короче, с намеком: все - на выборы новой местной метлы, и, вот увидите, процветет порядок! С тех пор эти метафоры власти тут и валяются, больше похожие (поскольку черенков не подвезли) на пучки розог.

И продать их в семинарию никто не догадался. Что даже отчасти странно: клоаку в нашем дворе курируют люди серьезные, убежденные рыночники, скорлупке жестяной пропасть без пользы не дадут. Но, видно, не захотели связываться с отделенной от государства.

Как бы то ни было, мне повезло. Помойный сугроб оказался не так уж прочен (весна-с!), и буквально через пару минут я стал - не знаю, законным ли - обладателем этой штуки. Супервеника. По латыни - фасции, от которой, как известно, и фашизм.

Естественно, что тут же поднялась во весь рост и проблема Совка. Но быстрота и натиск все перетрут. Поднимаюсь на крыльцо, соседнее с моим, тяну на себя железную дверь. Она поддается! Позабыли запереть! Опять удача!

Внутри все, как обычно: женщины в кольцах пьют чай с конфетами. Женщин, впрочем, бывает когда три, когда пять; одна называется - домоуправ, другая - техник-смотритель, третья и пятая - еще как-нибудь, а вместо конфет в этот раз был, по-моему, торт, - не важно. А важно, что посчастливилось застать их в момент покоя и воли: типа ножик занесен уже над сливочной гладью, - и вдруг откуда ни возьмись жилец, явно готовый на все, с охапкой вонючего хвороста... В общем, выдали Совок беспрекословно. Да удобный такой, с бортиками. Сверкающий новехонькой жестью. Не знакомый с прикосновением руки человека.

И - я подмел! Я прибрал! Девять лестничных маршей, включая и тот, что ведет к чердаку! И площадку под лестницей! Эти два участка упоминаю особо, потому что наверху регулярно в течение всей зимы освобождалось от шлаков одно неустановленное лицо (судя по типу ночного храпа - дама), внизу же - все желающие. (Причем - из естественной стыдливости - разбивая лампы.)

Я вынес в своем замечательном Совке десятки бутылок из-под того и сего (пристальные у клоаки сходу рассортировали), сотни листовок и газет с призывами проголосовать, как один человек, за Порядок - в смысле за Ту, а потом за Того, кто как только, так сразу. Тысячи окурков. Два шприца: рядом школа с углубленным изучением английского. А также пыль, пыль, пыль от шагающих сапог.

Потому что хватит с меня. Потому что по радио сообщили, что 1 апреля начнется Месячник, а в его рамках пройдет Субботник (спорим, Валентина Ивановна, что я угадаю число?) - сопротивления мусору. Потому что сколько лет живу, только про это и слышу - и никак не могу понять: отчего ну никак невозможно приступить к такому нехитрому делу прямо сегодня? Ну, в крайнем случае, завтра с утречка?

Все время слышится в ответ какой-то вздор. Типа что негде взять дворников и надо пригласить их из других городов, а чтобы согласились - каждому предоставить по квартире (желательно - где деньги лежат).

Дворников, значит, нету, а квартир - завались.

Насчет квартир - начальству видней. Но, спрашивается, если дворников нет, - кто получает их зарплату? а если ее никому не выдают, где она - в своей целости, конечно, и сохранности - лежит? вообще, что ли, не начисляют?

И видел ли кто-нибудь, где-нибудь, когда-нибудь, хоть раз за последнюю четверть века простенькое такое объявление: "требуется дворник"?

Ну как вы не понимаете? - мне говорят. Натурально, есть выплатная ведомость, в ней фамилии, против фамилий цифры, - но такие смешные (не фамилии, а цифры), что какой же дурак станет ради них пыль глотать?

Пыль, пыль, пыль, пыль от шагающих сапог.

Врач - станет. Библиотекарь. Учитель. Музейный экскурсовод. Журналист. Доцент какой-нибудь. Профессор. А среди дворников - дураков нет.

Хорошо. А депутаты? Хотя бы в этих самых муниципальных, прости, Господи, новообразованиях - десятки, страшно сказать, тысяч (!) микроорганизмов. И каждый домогается: ну дайте же мне поднять Россию с колен - доверьте какую ни на есть должность. Отчего бы на них, на патриотов таких беззаветных, подметалово не возложить? Самое то. У них и квартиры свои.

Но, по-видимому, поднимать с колен и вообще наводить Порядок по вертикали - приятней, чем прибирать горизонталь. Главное - плоды трудов гораздо быстрее созревают.

А комбинации какие изящные! Назначаем, например, вице-премьера полпредом, чтобы сделать губернатором. А губернатора повышаем до вице-премьера, чтобы понизить до полпреда... Красота! То есть Порядок. И у каждого начальника свой такой же пасьянс. И всегда сходится.

А лестницу - подметай, не подметай...

Пока я сочинял эту колонку, там уже опять сделалось, извините, нехорошо. Сортир на моем Староневском и при райкомах-то был один, а теперь там и вовсе бутик.

Но зато в городе Воронеже, пока я ее сочинял, сдули последнюю пылинку с нового президентского самолета. Стоил жуть $ миллионов. Потому что обустроен не как Россия. В нем, говорят, можно наводить Порядок прямо на лету. Высоко-высоко над уровнем мусора. Клокочущего вокруг нас, как океан.

22/3/2004 Свобода и жалость

Сто тридцать лет со дня рождения Николая Александровича Бердяева, русского философа.

Того самого. Знаменитого на Западе настолько, что кое-кто даже читает его книги (переведены в двух десятках стран). А на родине известного тем, что по приказу правительства ее покинул: уплыл в сентябре 1922 года на так называемом "философском пароходе". (Кстати, на самом-то деле назывался пароход - "Oberburgermeister Haken".)

Изгнание - признание. Кого попало не выдворяют. На пять советских лет пришелся пик русской славы Бердяева. Ему даже выписали было - как одному из двенадцати самых видных интеллигентов - спецпаек. И в ЧК допрашивал его Дзержинский лично. А закончив допрос, обратился к Менжинскому с такими словами:

- Сейчас поздно, а у нас процветает бандитизм, нельзя ли отвезти г. Бердяева домой на автомобиле?