Сезин Юрьевич - Нарвское шоссе

• Название: Нарвское шоссе
• Автор: Сезин Юрьевич
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9922-1604-2

Так уж получилось, что наш современник Саша оказался в прошлом, на рубежах обороны Ленинграда. Он не стал просвещать руководство СССР о секретах атомной бомбы или демонстрировать дремавшие в нем способности диверсанта. Он все же обычный человек и потому усилил Красную Армию только собой.

Второй номер станкового пулемета честно воевал, защищая родной Ленинград, но провалиться в прошлое – это не просто выйти в соседнюю комнату и захлопнуть дверь. Шагнув туда даже против своей воли, попаданец может изменить многое. Только вот что потом случится с его жизнью? И что изменится в будущем? Лучше бы ему и не догадываться об этом…

---

Так что можем и не успеть все построить. Хотя здесь места очень болотистые. Я это и так слышал, да и здесь тоже увидел. Много очень мокрых мест. И река Луга немаленькая.

Броды на ней может, и есть, но они не на каждом шагу. А плавать через реку даже на лодке, зная, что в тебя целятся – это все же не так просто. Вот как-то Михалыч наш со склада рассказывал, как он на резиновой лодке рыбачил на озере и налетел на топляк. Сучок ему резину и пробил. Еле дотянул тогда он до берега. А на реке течение и стреляют…

…Сегодня после обеда был сложный день. Отвели нас на будущую точку. А точка оказалась не такая, как я уже видел, то есть либо бетонная, либо деревянная, которую еще землей обсыпают, а как бы и такая, и другая. Во, вспомнил, гибридная! Передняя стенка бетонная, а боковые из бревен. Накатов еще нет, их, наверное, потом поставят. В дот (или он полудот?) нужно было поставить пушку в специальной установке. Я такой еще никогда не видел. Потом допер, что она явно какая-то специальная.

Ствол в какой-то толстой трубе и выглядит, как обрубок. Дальше какой-то большой металлический шар. А за ним уже что-то похожее на другие пушки, но уйма всяких дополнительных устройств.

В общем, эту бандуру мы к яме подволокли на волокуше. Далее сделали над ямой будущего дота две П-образных рамы из бревен. Бревно этой каждой рамы послужило как блок. При помощи задней рамы мы бандуру в яму отпустили.

Потом по земле вперед продвинули. В бетон уже вмурована амбразурная часть. Спереди она как бы гофрированная. Нам объяснили потом, что это противорикошетные уступы. Чтоб попавшие в край амбразуры пули и осколки не отбрасывало внутрь дота. А далее мы, перебросив канаты через переднюю раму, приподняли пушку с пола до нужного уровня, а далее ее еще вперед подали и закрепили изнутри какими-то монтажными деталями. Я этого точно не видел, потому что тянул за трос, удерживая пушку на нужной высоте. Но слышал, как монтажники говорили друг другу: "подай ключ", "затягивай". Потом, когда пушку в амбразуре наживили и стали уже закреплять, мы понемногу ее отпустили. Мы хотели посмотреть поподробнее, но нас отозвали и повели грузить ящики со снарядами в уже готовый полудот или как его там правильно назвать надо.

Вообще тяжелая бандура вышла – с полтонны, наверное. Волочь и поднимать вручную ее – нешуточное дело. А монтировали ее явно рабочие. Не в военном, а в спецовках сильно замасленных. И люди уже в возрасте. По-моему, таких уже в армию не берут.

После разгрузки мы к первому доту вернулись и стали ждать нашего комотделения, который куда-то пошел за распоряжениями. Народ в стороне курил, любопытные бегали поглядеть, пока не пришел какой-то лейтенант и не турнул их. Ну, меня помкомотделения, как всегда, уставами мучил. Но я уже кое-что запомнил и рассказывал почти без запинок. Потом мы до вечера опять грузили разное добро. После ужина ребята, кто к пушке бегал, рассказали, что это специальная казематная установка для дотов. У нее есть не только пушка, но и пулемет. Она бронированная и от пуль, и от снарядов. А стреляные гильзы у нее по специальному желобу будут сбрасываться в камеру под полом. Ее еще, правда, не вырыли.

Митя Скворцов хотел спросить, можно ли ею бить танки, но тут пришел лейтенант и разогнал их. Так этот вопрос и не прояснился. Про себя я думал, что можно, но отчего я так думал – неясно.

Стоп! А меня мелкого ж батя в Артиллерийский музей водил! Наверное, я там точно такую и видел. Я стал вспоминать, видел ли такую пушку там, и не заметил, как заснул. Сон бы отменный: как заснул, так и спал беспробудно до команды: "Подъем!"

Примечание автора.

Истинно сказано: меньше знаешь, лучше спишь. Герой бы спал беспокойнее, если б знал, что немцы совсем недалеко. Они уже подошли к верховьям реки Наровы с эстонской стороны. Да и на Луге уже стоят, ибо до их плацдарма у Ивановского рукой подать. Просто им пока еще не до Кингисеппского УРа и героя. Так что у района и героя есть еще некоторое время на апгрейд.

****

А еще герой не знал о другом. Пока они отдыхали и рассматривали незнакомую пушку, командир отделения встретился с оперуполномоченным Осининым. Как думал Волынцев, абсолютно случайно. И пусть думает так дальше.

А оперуполномоченный ответил на приветствие, спросил, куда сержант Волынцев путь держит, и сказал, что пройдется туда же, а по дороге кое-что спросит. Угостил сержанта папиросой "Беломор", и, дождавшись, когда Волынцев закурит, задал вопрос про его подчиненного.

Волынцев ответил, что, как ему и поручено, присматривает за парнем (бойцом он его специально не называл, ни в глаза, ни за глаза). И впечатление у него такое:

— Не служил он в армии. И вообще никакой военной подготовки не имеет. Военное дело знает хуже всех в отделении. Я даже больше скажу: даже хуже приписников в 39 году. Я тогда сам только призвался, у нас в отделении половина приписников была, лет под 30, которые что-то там когда-то вечером изучали по военному делу. Трое, как я, после школы и работы, и двое кадровых бойцов. И еще один был из запаса, что раньше служил действительную.

Так вот любой из нас тогдашних по сравнению с ним профессором в военном деле выглядит.

Строевика из него не выйдет совсем, ибо не может ногу выдерживать, путает.

— А что ты еще скажешь? Как он дело усваивает?

— Неплохо. Старательный парень. Причем не из-за того, чтоб подлизаться, товарищ уполномоченный, а из добросовестности. Замечание сделаешь – он без пререканий исправляется. Молодые бойцы обычно поначалу гонорятся и про субординацию забывают. Он – нет.

Неплохо строительное дело знает. И другим помогает, подсказывает, как лучше и удобнее сделать.

— А как с другими бойцами отношения у него?

— Замкнутый очень. Разговаривает неохотно, парой фраз. Про себя почти ничего не говорит.

Такое впечатление, что что-то скрывает. Как-то Митя, то есть боец Скворцов что-то сказал ему что-то вроде того, что неизвестно, с кем твоя девушка сейчас гуляет, так он аж задергался. Я думал, что он сейчас Скворцову плюху даст и уже рот раскрыл, чтоб команду дать: "Отставить!", но он как-то потух. И ничего не сказал и не сделал. Это единственный раз, когда он из себя почти что вышел. И то на полшага. Хотя я потом Скворцову взбучку дал. За такие слова я сам бы, когда еще красноармейцем был, мог отвесить. Образование у него – классов семь-восемь. Думаю я так. Но зуб не дам.

— Интересно, интересно. А ничего уголовного в нем не проявляется?

— Никак нет, товарищ оперуполномоченный! Совсем не похож на приблатненного. У нас в районе я на таких насмотрелся. Ни разговора у него такого нет, ни словечек блатных, ни походки.

— А вот расскажи, сержант, про такое. Как он себя ведет, когда вы все отдыхаете?

— Неактивно как-то. Либо лежит, либо читает. Читает он уставы, которые я или помощник ему даем, чтоб выучил или журнал старый про военно-инженерное дело. Откуда он его взял – не знаю.

— Это я тебе, сержант, могу и рассказать. В городе, в комендатуре. Они такие журналы в уборной на гвоздик вешают. Когда интендантский журнал, когда "Морской сборник", когда еще что. Чтоб комендатура никогда время зря не тратила.

— Ясно, товарищ оперуполномоченный!

— И последний вопрос, сержант. Ты ведь уже повоевать успел и служишь давно. Какое твое мнение по нему: готов ли ты с ним в бой идти? Готов ли доверить ему жизнь свою и своих товарищей?

— Не знаю, товарищ оперуполномоченный. Какой-то он непонятный. Но, честно говоря, врага я в нем не вижу. А чей он друг – сказать не могу.

— Спасибо за службу, товарищ сержант!

— Служу трудовому народу!

Андрей Денисович направился к дороге, где его ожидал водитель полуторки, привезший в роту материалы и сейчас ожидающий его, чтобы отвезти к штабу батальона. Транспорта своего оперуполномоченному не полагалось. Потому приходилось активно пользоваться попутным. А кое-когда – вспоминать детство, когда он вместе с бабушкой ходил пешком в Чернигов, поклониться святому Феодосию Углицкому. Бабушка все надеялась, что святой поможет ее старшему сыну выздороветь и каждый сентябрь туда ходила…

Полуторка медленно покатила по проселку в сторону шоссе Нарва – Кингисепп. Водитель, дымя осининской папиросой, увлеченно рассказывал, как работал перед войной на строительстве Куйбышевской ГЭС. Но оперуполномоченный его не слушал. Он ушел в свои размышления. Подумать было о чем – откатывающийся на восток фронт, отсутствие писем от сына и жены, нездоровые разговорчики в четвертой роте и вот этот Саша из Риги.

По отступлении он привычно напомнил себе, как обстояли дела с белочехами, потом с Колчаком, потом с Деникиным и Юденичем. Тем более, что вспомнить было о чем. Ибо он не воевал только с Юденичем, но был про это наслышан от ленинградских товарищей. Как осенью белые за десяток дней дошли практически до Красного Питера, а потом в том же быстром темпе вылетели за границу, где перемерли от тифа в эстонских лагерях. Поэтому побеждает тот, кто не ноет, а борется до конца.