Артюр Рембо - Стихи (3)

• Название: Стихи (3)
• Автор: Артюр Рембо
• Жанр: Поэзия

---

Даруешь ты ему святое Искупленье!

Великолепная, из глубины морей

Возникнешь ты, сверкнув улыбкою своей;

И бесконечную любовь даруя миру,

Ты трепетать его заставишь, словно лиру,

Когда твой поцелуй, дрожа, нарушит тишь.

Как жаждет мир любви! Ты жажду утолишь.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И гордо Человек главу поднимает снова!

Луч древней красоты, вдруг разорвав оковы,

Храм плоти озарит и в трепет приведет

В нем бога спящего... Очнувшись от невзгод,

Счастливый Человек все знать и видеть хочет.

Мысль, словно резвый конь, что был во власти ночи,

Освободясь от пут, бросается вперед,

Мысль, став свободною, на все ответ найдет.

Зачем и почему пространство бесконечно,

И звезды - как песок, и Путь сверкает Млечный?

И если ввысь лететь все время - что тогда?

И гонит ли Пастух огромные стада

Миров, блуждающих средь ужасов пространства?

И все эти миры хранят ли постоянство

В их отклике на звук извечных голосов?

А смертный Человек? Что видеть он готов?

И голос разума - не просто ль плод мечтанья?

Коль жизнь так коротка, откуда в мирозданье

Явился Человек? Не погрузится ль он

В глубокий Океан, где будет окружен

Зародышами, эмбрионами, ростками?

И в том горниле, где всегда бушует пламя,

Не воскресит ли вновь его Природа-Мать,

Чтоб в травах и цветах ему произрастать?

Нет, знать нам не дано! Химеры и незнанье

Отягощают нас. Глядя на мирозданье,

Нам бесконечности не довелось постичь.

Над нами вознесло Сомнение свой бич,

Оно нас бьет крылом, кружа зловещей птицей,

И вечно горизонт бежит и хочет скрыться.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Открыты небеса! И тайны все мертвы

Пред тем, кто не склонил покорно головы!

Стоит он, окружен сверканием Природы,

И песнь поет... Леса поют, струятся воды,

Чей радостный напев приветствует восход...

То Искупление! Любовь, любовь грядет!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

IV

О, плоти торжество! О, праздник идеальный!

О, шествие любви дорогой триумфальной!

Склонив к своим ногам героев и богов,

Они, несущие из белых роз покров,

Малютки Эросы и Каллипига с ними,

Коснутся женщин вдруг коленями своими...

О Ариадна, чьи рыдания слышны

На тихом берегу, когда из-за волны

Мелькает вдалеке Тезея парус белый!

О девушка-дитя, не плачь! Взгляни, как смело

Вакх с колесницею своею золотой,

Влекомой тиграми, что похотью слепой

Объяты, рыжими пантерами влекомой,

Несется вдоль реки, дорогой незнакомой...

Европу голую Зевс, превратясь в быка,

Качает, как дитя, и белая рука

За шею трепетную бога обнимает;

Он, среди волн плывя, на деву обращает

Свой помутневший взор; к теплу его чела

Льнет девичье лицо; ей очи застит мгла,

Когда сливаются их губы в поцелуе;

И пеной золотой вокруг сверкают струи...

Средь пышных лотосов, скользя по лону вод,

Влюбленный Лебедь вдаль задумчиво плывет

И белизной крыла объемлет Леду страстно...

Киприда шествует, немыслимо прекрасна;

И, стан свой изогнув, она в который раз

Не прячет грудь свою от посторонних глаз,

Ни золотистый пух под чревом белоснежным...

Геракл на мощный торс движением небрежным

Накинул шкуру льва и грозный вид обрел,

А над его челом сверкает ореол...

Луною летнею озарена Дриада;

Она обнажена, волос ее прохлада

На плечи падает тяжелою волной;

Погружена в мечты, на небосвод немой

С поляны сумрачной она глядит устало...

Селена белая роняет покрывало

К ногам прекрасного Эндимиона вдруг

И льнет к его устам, скрывая свой испуг...

Вдали ручей поет, и плачет, и рыдает;

То Нимфа нежная печально вспоминает

О юноше, чья жизнь волной унесена...

Любовным ветром ночь отторгнута от сна,

И в рощах и лесах священных, где объяты

Деревья ужасом, где все покровы сняты

И мрамор дал приют пугливым снегирям,

Внимают боги Человеку и мирам.

Май 70

VI

Офелия

I

По глади черных вод, где звезды задремали,

Плывет Офелия, как лилия бела,

Плывет медлительно в прозрачном покрывале...

В охотничьи рога трубит лесная мгла.

Уже столетия, как белым привиденьем

Скользит Офелия над черной глубиной,

Уже столетия, как приглушенным пеньем

Ее безумия наполнен мрак ночной.

Целует ветер в грудь ее неторопливо,

Вода баюкает, раскрыв, как лепестки,

Одежды белые, и тихо плачут ивы,

Грустя, склоняются над нею тростники.

Кувшинки смятые вокруг нее вздыхают;

Порою на ольхе гнездо проснется вдруг,

И крылья трепетом своим ее встречают...

От звезд таинственный на землю льется звук.

II

Как снег прекрасная Офелия! О фея!

Ты умерла, дитя! Поток тебя умчал!

Затем что ветра вздох, с норвежских гор повеяв,

Тебе про терпкую свободу нашептал;

Затем что запасло то ветра дуновенье

Какой-то странный гул в твой разум и мечты,

И сердце слушало ночной Природы пенье

Средь шорохов листвы и вздохов темноты;

Затем что голоса морей разбили властно

Грудь детскую твою, чей стон был слишком тих;

Затем что кавалер, безумный и прекрасный,

Пришел апрельским днем и сел у ног твоих.

Свобода! Взлет! Любовь! Мечты безумны были!

И ты от их огня растаяла, как снег:

Виденья странные рассудок твой сгубили,

Вид Бесконечности взор погасил навек.

III

И говорит Поэт о звездах, что мерцали,

Когда она цветы на берегу рвала,

И пак по глади вод в прозрачном покрывале

Плыла Офелия, как лилия бела.

VII

Бал повешенных

На черной виселице сгинув,

Висят и пляшут плясуны,

Скелеты пляшут Саладинов

И паладинов сатаны.

За галстук дергает их Вельзевул и хлещет

По лбам изношенной туфлею, чтоб опять

Заставить плясунов смиренных и зловещих

Под звон рождественский кривляться и плясать.

И в пляске сталкиваясь, черные паяцы

Сплетеньем ломких рук и стуком грудь о грудь,

Забыв, как с девами утехам предаваться,

Изображают страсть, в которой дышит жуть.

Подмостки велики, и есть где развернуться,

Проворны плясуны: усох у них живот.

И не поймешь никак, здесь пляшут или бьются?

Взбешенный Вельзевул на скрипках струны рвет..

Здесь крепки каблуки, подметкам нет износа,

Лохмотья кожаные сброшены навек,

На остальное же никто не смотрит косо,

И шляпу белую надел на черен снег.

Плюмажем кажется на голове ворона,

Свисает с челюсти разодранный лоскут,

Как будто витязи в доспехах из картона

Здесь, яростно кружась, сражение ведут.

Ура! Вот ветра свист на бал скелетов мчится,

Взревела виселица, как орган, и ей

Из леса синего ответил вой волчицы,

Зажженный горизонт стал адских бездн красней.

Эй, ветер, закружи загробных фанфаронов,

Чьи пальцы сломаны и к четкам позвонков

То устремляются, то прочь летят, их тронув:

Здесь вам не монастырь и нет здесь простаков!

Здесь пляшет смерть сама... И вот среди разгула

Подпрыгнул к небесам взбесившийся скелет:

Порывом вихревым его с подмостков сдуло,

Но не избавился он от веревки, нет!

И чувствуя ее на шее, он схватился

Рукою за бедро и, заскрипев сильней,

Как шут, вернувшийся в свой балаган, ввалился

На бал повешенных, на бал под стук костей.

На черной виселице сгинув,

Висят и пляшут плясуны,

Скелеты пляшут Саладинов

И паладинов сатаны.

VIII

Возмездие Тартюфу

Страсть разжигая, разжигая в сердце под

Сутаной черною, довольный, бледно-серый,

До ужаса сладкоречивый, он бредет,

Из рта беззубого пуская слюни веры.

Но вот однажды возникает некто Злой,

И, за ухо его схватив, - "Помилуй Боже!"

Срывает яростно недрогнувшей рукой

Сутану черную с его вспотевшей кожи.

Возмездие! Он весь дрожит от резких слов,

И четки длинные отпущенных грехов

Гремят в его душе. Тартюф смертельно бледен.

Он исповедуется, он почти безвреден...

Не слышит тот, другой: взял брыжи и ушел.

- Ба! С головы до пят святой Тартюф наш гол!

IX

Венера Анадиомена

Из ржавой ванны, как из гроба жестяного,

Неторопливо появляется сперва

Вся напомаженная густо и ни слова

Не говорящая дурная голова.

И шея жирная за нею вслед, лопатки

Торчащие, затем короткая спина,

Ввысь устремившаяся бедер крутизна

И сало, чьи пласты образовали складки.

Чуть красноват хребет. Ужасную печать

На всем увидишь ты; начнешь и замечать

То, что под лупою лишь видеть можно ясно:

"Венера" выколото тушью на крестце...

Все тело движется, являя круп в конце,

Где язва ануса чудовищно прекрасна.

X

Ответы Нины

Он. - Рука в руке, давай с тобою

Уйдем скорей