Ольга Аль Каттан - Сто лет полуночества

• Название: Сто лет полуночества
• Автор: Ольга Аль Каттан
• Издательство: Краснодарское книжное издательство
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2005

---

Неужели Маркес сам испытал всю боль, равнодушие и лицемерие одиночества, о котором писал? Человек, не познавший полуночной тоски, не может ТАК писать. Человек, не встретившийся глаза в глаза с одичанием одиночества, не может ТАК видеть, Так рыдать и чувствовать. Не может.

Об одиночестве не говорят. О нем молчат. Тихо, грустно, как о любви. Сочиняют песни и пронзительные стихи об одиночестве, как о любви. И сердце болит от одиночества, как от любви — горько, с надрывом.

Сигаретный дым в форточку тонкой струйкой, запах кофе по всей квартире и пустынные комнаты, тихие комнаты — первые признаки. Не любви. Одиночества. Когда молчит телефон, а стучат не в твою дверь. Опять к соседям.

Почему оно приходит к человеку? Набрасывается на него зверем или незаметно, вкрадчиво вползает в душу. Вот же она, жизнь — прекрасная, стремительная, когда все лучшее — впереди. Вот она, жизнь — с друзьями и родными, проблемами и радостями. Всё вроде бы есть — и ничего нет. Одновременно.

Словно обухом по голове… Бритвой полоснет по горлу… Одиночество. Откуда оно появляется, когда в толпе людской остаешься наедине со своими мыслями и никуда от них не убежать, не спрятаться за чью‑нибудь широкую спину.

Зачем появляется оно, пугая, настораживая, мучительно испытывая человека на прочность. Странные тени скользят по стенам: забытых друзей и любимых. Фотографии в пыльных рамках, воспоминания… Одиночество душит, глушит, торжествует.

Существует всепоглощающая любовь в жизни. Существует всепоглощающее одиночество. И пусть у Маркеса не было собаки или петуха (о которых он не успевал заботиться), но ведь у него была семья, друзья, жена, варившая кофе. А он сидел, запершись в своей комнатушке, и писал о горечи и боли. И был один.

"Тебе два раза звонили студенты. Какие‑то у них проблемы. Хотят с тобой посоветоваться. Неужели у них нет родителей?" — сообщает мне новости мама.

У них, то есть у моих учеников, есть родители, но… Это "но" маячит везде: на улице, в автобусе или в магазине. Где стоит сейчас, переминаясь с ноги на ногу, злая продавщица. С такой ненавистью она обслуживает покупателей, что молоко киснет от её импульсов. Вот она, продавщица, окруженная нервными покупателями. Одна. Как, впрочем, и каждый в этой кучке людей, складывающих скисающий товар в сумки и кульки.

А вон пятилетний мальчуган с испугом смотрит в окно автобуса. В его глазах уже застыло одиночество, и еще сто лет выпало на долю его будущим детям и внукам. У этого мальчика тоже есть мама, которая сначала орет на него, чтобы он не пачкал новую футболку, а потом замолкает, погружаясь в свои мысли. Она не слышит: "Мамочка, а через сколько минут приедем?" — повторенное шесть раз. Вместо мамы отвечаю я. И мы весело болтаем о том, что лошадь ест желтую траву, но любит и сахар. У мальчугана есть мама, но…

Когда Маркес писал свой роман, компьютерная и телевизионная сеть еще не опутала земной шар. Люди ездили в гости, писали письма, а не сидели, уткнувшись в мерцающие мониторы. Но одиночество уже было.

Оно существовало всегда, в самом человеке, в глубинах его души. Когда же асфальтовые джунгли цивилизации провозгласили закон индивидуальности, погрузив человека в пустоту и тоску индивидуальных дней и ночей, вот тогда выползло на свет ОНО. Заявило о себе во всеуслышанье. Расхохоталось диким смехом.

Одиночество — еще одна сущность человека, неназваный его брат. Человек боится одиночества и стремится к нему, боготворит и ненавидит его, борется и опускает руки. Тысячью муравьями пожирает ОНО человека. Безжалостным ураганом сметает останки души и тела…

Чьи‑то руки подогреют молока Маркесу или сварят ему кофе. Чьи‑то руки обнимут нежно за плечи. Постучится душа в душу:

"Пойдем‑ка выгуляем нашу собаку (ну или бойцовского петуха), тебе надо отдохнуть…"

Одиночество непобедимо до тех пор, пока не появляется вечная

любовь.

Солнечная акварель летних воспоминаний

Часть 1. Дороги

Вы встречали рассвет в горах? Вы когда‑нибудь оказывались в четыре утра на проезжей части среди сонных, окутанных дрёмой горных вершин, с сумкой через плечо, с ещё мокрыми, солеными от морской воды волосами и клокочущей яростью внутри… встречая рассвет. И в который раз спрашивая у своего подсознания, где опять ошибка, что не так?

Когда в горах еще не проснулось солнце, кажется, что все вокруг в молочной пенке. Это не туман, а что‑то необыкновенно эфемерно–прекрасное, сочетаемое только с горными верхушками и пробуждающимся утром. Бесконечное шоссе, редкие машины, и как‑то само собой уходит разочарование в жизни, отступает потихоньку.

Сколько их было, дорог? Длинных и не очень, тяжелых и стремительных, как полет. С весёлыми попутчиками и новыми знакомствами, задушевными разговорами и необычными историями. Дороги надежд и ожиданий чего‑то, дороги разочарований и поисков осмысленности своего пути. Сколько их ещё будет, дорог неизведанных, новых…

Путь домой всегда быстрее. Это "корни" тянут с магической силищей в те места, которые определяешь с закрытыми глазами, на ошупь. Потому что это всё ТВОЕ.

Ещё неделю назад наш "бабский батальон" мчался в маршрутке (забитой мешками с едой) на море. Такое долгожданное, необходимое море. И, перекидываясь язвительными шутками — колкостями, все с восторгом впитывали в себя ощущение пути и предстоящих приключений. Неделя прошла. И я одна возвращаюсь домой. Чтобы через два дня сесть в автобус и отправиться глухой, но лунной ночью в Сочи.

Дорога. Иногда кажется — путь в никуда, в пустоту или бермудский треугольник. Дорога — молитва. Тянется мерно, убаюкивает. Радужные краски дня ночь стерла ластиком, но на сердце нет грусти. Черно–белый, с болезненной лунной желтизной мир погружает людей в спокойствие и элегические настроения. Ночь пробуждает воспоминания и мечты, превращая настоящее в иллюзию. Тихий, шепчущий рассказ, приглушенная музыка, пассажиры спят. Лишь два человека, словно зомби, прикованы к лобовому стеклу автобуса — водитель и я. В ярком свете волшебной луны светится все вокруг. Автобус резво поднимается в гору, и, наконец, показалось чернушное, блескучее ночной гладью и тишиной море. Ни одной волны, даже волнинки. Море распласталось шелковым нежнейшим платком, искрясь и словно кокетничая с желтым небесным диском и проезжающими автобусами.

Какая дорога лучше: прямая, ровная или серпантином, в гору? Какая интереснее? Каждый сам выбирает путь, по которому будет ехать или идти. Но если вам случилось путешествовать безлунной темной ночью, и на душе скребут кошки, тогда лучше всего глубоко вздохнуть и посмотреть в окно (даже если там кромешная тьма). Перед глазами мельтешат яркие точки. Когда автобус сбавит скорость, можно разглядеть, что это светятся окна придорожных домиков. Мимо чьей‑то жизни, судьбы, микромирка проезжает автобус. Каждый день возле своих домов хозяйки выставляют на продажу персики и помидоры. Здесь каждый день похож на предыдущий, придорожный день. А вечером снова зажжется свет в окне.

Ночная дорога прекрасна своим молитвенным покоем. Утренний путь освежает, как холодная вода, пробуждает к чему‑то новому в жизни. А днем ехать просто весело, потому что светит радостное солнце. Чем всегда заканчивается дорога? А есть ли у неё начало или окончание? Существуют на картах пункты "прибытия" и "отбытия". А дорога всегда бесконечна…

Часть 2. Карамельное лето

Итак, очередной пункт прибытия. Обычный студенческий лагерь. Где чем люди занимаются? Правильно, ищут себе сезонную любовь. Блеск в глазах женской половины лагеря и осоловевшие глаза мужчин от столь огромного количества раскрасавиц (а на море водятся только раскрасавицы) — все это бросается в глаза сразу по прибытии на курорт. И даже тот, кто ничего, т. е. никого, не ищет, а просто бороздит просторы океана, героически отбиваясь от медуз, или жарится до лиловой загорелости на солнце, — все равно кого‑нибудь найдет. Или же его отыщут (как ни прикрывайся прабабушкиной панамкой).

После оформления документов, расфасовки вещей и мешков с едой по домику, после первых ныряний и заплывов за буйки, на вечер остается самое "сладкое" — дискотека.

Когда я осенью вдруг слышу безумно "родные" мелодии летних дискотек, во мне просыпается солнечная жизнерадостность, включается "внутреннее зажигание" в сердце, и я готова пуститься в пляс. Как тогда, на морском берегу звездной летней ночью. Музыка превращает человека в танцующий бессознательный вихрь ощущений счастья, веселья и безмерной радости. Танцующий человек распадается на молекулы удовольствия и одновременно выпускает на свободу свою запрятанную, зашоренную сущность. Музыка рвется из души фейерверком. Кажется, что нет больше сил после четырех часов танцев и прыжков. Все тело наполнено усталостью, а лучики безумного веселья будоражат кровь и покалывают кончики пальцев. Морской воздух остудит жар души и тела. Девчонки весело подмигивают, и мы опять бежим танцевать под зажигательные ритмы лета. Кто говорил о какой‑то усталости? Её нет! Кстати, утра у некоторых отдыхающих тоже нет. Встаешь (или сползаешь) с кровати в полдень, иногда позже, быстренько ныряешь в море. И можно снова… спать.