Михаил Грушевский - Звезды. Неизвестные истории про известных людей

• Название: Звезды. Неизвестные истории про известных людей
• Автор: Михаил Грушевский
• Жанр: Кино, театр

Детские воспоминания часто дают ключ к пониманию характера и поступков. В этой книге портреты известных людей – актеров, режиссеров, писателей, музыкантов – будут дополнены новыми штрихами. Звезды вспоминают родные места, друзей и родителей, рассказывают о себе смешные и грустные истории, погружают в атмосферу города своего детства.

В основу книги легли интервью, взятые тележурналистом М. Грушевским у популярнейших певиц, звезд кино и театра, писателей и режиссеров, которые были гостями его программ.

---

Мне очень хотелось, чтобы Слава Байков – моя школьная любовь, пришел ко мне на день рождения. Мама с папой, бабушка с дедушкой расстарались, все приготовили, и я пригласила весь класс. Я боялась, что, если кого-нибудь не приглашу, Байков из-за этого не придет. А уж весь класс придет обязательно. И вот наступил ответственный момент, все на столе – торт, лимонад, шпроты, мандарины. Звонок в дверь. Я открываю: подарок. Всем известная хохма – такой огромный подарок, но в газетах, не в бумажке с бантиком. Я раскручиваю, раскручиваю и там – такая маленькая записка: «Если ты, Рубала, не заткнешь хлебало, мы его заткнем молотком. Байков». Никто не пришел. Он всех подговорил. Такая была обструкция.

А однажды этот Славка Байков решил ответить мне взаимностью и пригласил погулять. Я нарядилась, бабушка накрахмалила мне красивую пышную юбку. Он посадил меня в лодку и привез к фонтану «Золотой колос». А там специально подставил под струю воды. Я вся намокла, крахмальная юбка прилипла к ногам. Славка причалил к берегу и убежал. А я, такая липкая, возвращалась домой.

3

Мы дружили вчетвером – Нинка, Надька, Наташка и я. Я одна их подвела – они все были на «Н». Нас называли «зебра». В моде тогда была философия про черно-белую жизнь. Все так и говорили: «Зебра пришла?» Значит: мы вчетвером пришли, или нет? Нинка была самая умная, прилежная. У нее папа инженер, брат инженер. Ее папа говорил: «Я – Куликов – инженер, и дети мои будут инженерами». Я не знала, кем я буду, любила, страдала и училась по возможности. Нинка сидела со мной за одной партой и помогала мне. Если бы не она, я бы, наверно, аттестата не получила. Мне до сих пор снится, что я не могу закончить школу. У меня есть три страшных сна: не закончила школу, не могу получить диплом в институте и не могу выйти замуж. Время от времени все эти сны снятся мне по очереди.

Были еще две подружки. Самая близкая моей душе – Надька. Мы жили в одном дворе. Утро начиналось с того, что я подходила к ее окну и кричала: «Надя!» Все высовывались, говорили: «Чего ты орешь по утрам?» – «Нам в школу». – «Спит твоя Надька». Так сложилась жизнь, что я потеряла ее из виду. И четвертую подружку – Наташу – тоже потеряла. Говорили, что стала она челноком, на рынке работает. А вот с Нинкой мы сохранили отношения, хотя я должна была поссориться с ней первой. Она у меня уводила всех кавалеров: целовалась со всеми. Вроде – она такая, а я – не такая. У нее был зелененький сарафан и розовая кофта. Я тогда думала, что это самое красивое сочетание на свете. Я приходила на вечер в маминых кофтах, разукрашенная в пух и прах. А Нинка в своем сарафане и розовой кофте танцевала со всеми, с кем я мечтала танцевать.

А однажды в моей жизни появился высокий, красивый физик-лирик. Мы с ним должны были ехать к подружке Нинке на Новый год. Договорились встретиться в метро у первого вагона. Руки были заняты авоськами: консервы, фрукты, овощи, банки с приготовленными салатами. Нинка волнуется, ждет. Я стою у первого вагона. Одиннадцать, полдвенадцатого, без десяти двенадцать, двенадцать. Он не пришел. Остановился поезд. Вышли машинист и помощник машиниста и говорят: «Что стоите?» – «Парень не пришел». – «А что в сумках?» – «Еда». – «Так давайте Новый год встречать!» Мы разложили все, что было. Правда, за шампанское я в тот вечер не отвечала, у меня была только еда. Поэтому пришлось праздновать без выпивки. Зато мы хорошо поели и встретили Новый год.

4

У меня есть брат, который моложе меня на четыре года. Я люблю его, но в детстве он был по отношению ко мне совершенным предателем. Меня не очень любили, называли «показулька». Вроде, я из себя хочу что-то изобразить. Может, я не была совсем обычной, такой как все, но мой брат Валера меня предавал. Он «дружил» против меня. У нас было старое бомбоубежище. Если забраться наверх, то через забор театра «Перекоп» можно было смотреть трофейные фильмы. Мы, например, смотрели «Тарзана» 150 раз. Стояли и бесплатно смотрели, пока домой не позовут. И вот в этом бомбоубежище ребята организовали штаб, назвали «ДПШ». Я прямо умирала, так хотела узнать, что это значит. Я Валерке – он маленький был – выворачивала руки, ногой на него наступала: «Говори!» Он как партизан молчал. Потом оказалось – «Детская подземная школа». Надо было так мучиться из-за этого.

Спорт для меня был на противоположном конце мироздания. Если я руку подняла – считайте, это уже мировой рекорд. Физкультуру я по возможности пропускала. Правда, я ходила на каток в Парке культуры. Но не для того, чтобы оздоровляться, а потому что там были мальчики. Я покупала конфеты «Клубника со сливками», плевала на эти «ягоды», наводила румянец, увеличивала формы (я была девочка субтильная) – напихивала ватку куда следует, чтобы казаться более привлекательной. И была у меня синяя беретка. Я скользила по льду и падала прямо перед тем, кто мне нравился. Он меня поднимал и дальше катался со мной в паре. Это уже было начало романа.

У нас на Большой Спасской был ломбард. Туда сдавали колечки, шубы, шапки – и на эту ссуду люди жили. Но вечерами ломбард затихал. А где-то к четырем часам утра люди приходили занимать очередь. Но до четырех там никого не было. И лавочки стояли. Эти лавочки были затемнены, и оттуда было видно все, что происходит на улице. А с улицы ни за что не разглядишь, что мы там делали. Тогда мне казалось, что мы самые грешные девчонки на свете. Но сейчас я вижу: мы были ангелы и с ангелами же общались. Мои первые поцелуи, первые анатомические упражнения были именно там.

В Ботанический сад я ходила и смотрела, как с богатенькими детьми гуляют немки. У нас в семье не было такой возможности. С тех пор во мне живет «вопрекизм». Я знала, что мне нужно пробиваться самой. Что меня никто не будет учить делать реверансы и говорить на иностранном языке. У меня очень большая пробивная сила. Я не люблю никого расталкивать. Но меня тоже не потолкаешь, я все могу.

5

Я была очень активная пионерка, даже сочинила стихотворение «Пламенное сердце». Я очень усердно собирала металлолом, тащила больше, чем могла. И макулатуру собирала. Была большая активистка. Обязательно ездила в пионерский лагерь. Там я участвовала в художественной самодеятельности, была конферансье, танцевала танец «Топотушки», «Татарочка», «Яблочко», читала стихотворения и еще участвовала в общих номерах. Я была главная артистка. Вот комсомольское сознание не затронуло моего сердца. А пионеркой я была горячей.

После школы мне дали плохую характеристику: средние умственные способности, занималась нерегулярно и с трудом окончила школу. Мама пошла к директору, и он приписал: хороший товарищ и активный участник художественной самодеятельности. Получив по окончании школы такую характеристику, я пошла работать машинисткой в литературный институт, затем – в редакцию журнала «Смена». Я не думала, что когда-нибудь сама буду писать, но печатала стихи других людей. И видела настоящих поэтов. А потом пошла учиться в педагогический, потому что у нас во дворе жила женщина, которая работала в приемной комиссии, и мама к ней сходила: «Помоги моей, она так плохо учится. Но надо же, чтобы человек кем-то стал!» Она помогла мне: узнала, какая будет тема сочинения – «Мой Пушкин». Ну, я и написала сочинение.

В институте я училась хорошо, без всяких проблем. А потом пошла работать в школу. Мне дали пятый класс, мы изучали сказку «Морозко». Я их научила, что отрицательный герой – мачеха, а положительный – собака. Пришла комиссия из РОНО и услышала, что весь 5 «А» класс лаял. Меня отстранили от преподавания, предложили работать старшей вожатой: выдавать горны и барабаны. Но мне этого совсем не хотелось. Я плакала: какая же я никчемная! Однажды мама читала газету и увидела объявление: набор на курсы японского языка. Мама покрутила у виска: «Ты чудная у нас, пойди, поучись». Я пошла и тридцать лет проработала хорошей переводчицей японского языка.

Людмила Сенчина

...

Людмила Петровна Сенчина родилась 13 декабря 1950 года в селе Кудрявцы Николаевской области на Украине. Окончила музыкальное училище при Ленинградской консерватории имени Римского-Корсакова. Пела в Ленинградском театре музкомедии, была солисткой Ленконцерта, солисткой оркестра под управлением А. Бадхена. Вела популярную телевизионную передачу «Артлото». Снималась в кино. Народная артистка России. Лауреат международных конкурсов «Братиславская Золотая Лира», «Сопот-75», Всероссийского конкурса артистов эстрады. Принимала участие в знаменитом мировом турне «Дитя Мира».

1

Мое детство прошло в деревне. Мать родила меня на хуторе, где было пять домов. Роды принимал ветеринар. Когда спрашивают, почему я так люблю животных – это, наверное, на генном уровне. Маме на печке приспичило рожать, а папаша выпивши был. Метель, 13 декабря. Куда поедешь? Вызвали ветеринара. Так я появилась на свет.