Людмила Стрельникова - Метаморфоза

• Название: Метаморфоза
• Автор: Людмила Стрельникова
• Жанр: Детективная фантастика

Тема преобразований мужчины в женщину и наоборот была поднята ещё 30 лет назад. Очевидно, автор предвидел уже тогда, что эта трансформация тел станет через несколько десятков лет такой злободневной, и многие начнут менять свой пол по самым разным причинам. Тогда критики заявили, что эта тема – не актуальна. Однако жизнь доказала обратное.

Нашим героям поменять свой пол предложит их друг семьи, занимающийся различными биологическими опытами. Но цель его была не в том, чтобы просто понаблюдать, как начнут они себя вести в изменённом состоянии, а понять, как меняется психология личности, характер, вкусы и стоит ли меняться внешне, чтобы измениться внутренне.

Подобные изменения пола душа испытывает при реинкарнациях, а что испытает человек, если то же самое ему дадут испытать в одной жизни? Появляется возможность сравнивать, анализировать свои чувства, мысли, изменения характера – и в этом особенность эксперимента. Реинкарнации не дают возможность сравнивать, так как человек не помнит, кем он был в прошлой жизни. Поэтому интересно узнать, что в человеке остаётся со сменой пола, а что изменяется.

Однако это не только психологическая повесть, но и приключенческая.

Психология героев и все изменения их характера происходят на фоне увлекательных событий жизни. К чему в итоге придут герои, вы узнаете, шагая вместе с ними по страницам данной книги.

---

Время перевалило за полночь, опустела и проезжая часть. Одна Валентина шагала в свете фонарей, поглядывая по сторонам.

Впереди показалась «скорая помощь», машина стояла на обочине, и снизу, из-под колёс торчали ноги шофёра. Рядом в белом халате прохаживался врач и курил сигарету.

Подойдя поближе, Валентина поинтересовалась:

– Авария?

– Да, что-то мотор забарахлил, – ответил врач.

– Больной, наверно, ждёт не дождётся. Может позвонить, помощь прислать?

– Нет, мы закончили дежурство, так что торопиться некуда.

Врач стряхнул пепел с сигареты, и Валентина заметила, как из рукава белого халата выскользнули часы и, блеснув золотой змейкой, шлёпнулись на асфальт.

– Часы уронили, – тут же предупредил полицейский.

Врач наклонился, выругавшись довольно деликатно.

– Тьфу ты, последние часы разбил, – он приложил их к уху. – Ну конечно, не идут. Не везёт сегодня. Сначала машина сломалась, теперь часы.

– Советую отдать в мастерскую на улице Зелёной, там быстро ремонтируют, – посоветовал полицейский и продолжил обход.

Так она продежурила целую неделю, охраняя ночной покой города, – и ни одной царапины на теле, ни одного синяка под глазом не появилось; да и тот, что был, мигом прошёл. А от хорошего спокойного дежурства и первые страхи пропали, уверенность появилась в себе. К концу третьей недели Валентина получила задание доставить извещение по одному адресу.

В целях скорейшего выполнения поручения она решила воспользоваться общественным транспортом и как раз угодила в час «пик», когда народ с работы домой так и валил. Кое-как влезла в автобус, он был битком, но пассажиры удивительно хорошо были настроены друг к другу, теснились, уплотнялись, чтобы лишнего человечка вместить. Валентину до того уплотнили, что она почти вмялась в какую-то огромную толстую особу, которая мало того, что весь проход заняла, ещё и на её маленькую ногу наступила своей огромной лапищей и даже не заметила, что под ней что-то есть.

Валентина попыталась высвободить ногу и заёрзала.

– Хулиган, – сразу зашипела особа. – Что вы меня щекочете?

– Я не хулиган, а полицейский, – шёпотом ответила Валентина и по требовала: – Сойдите с моей ноги.

На очередной остановке пассажиры снова так уплотнились, что голова милиционера стала покоиться на пышной груди особы, и всё потому, что он оказался по сравнению с ней мал ростом. Тут ещё сверху кто-то ей на голову поставил тяжёлый портфель, так как только вверху и оставалось для него свободное место.

Автобус опять тронулся. Валентина покосилась на особу одним глазом – во второй глаз вписалась резная брошь дамы – и стала оправдываться:

– Извините, но обстоятельства вынуждают…

На последнее особа не рассердилась, а, наоборот, даже подобрела, и в глазах её появилось сочувствие к молодому человеку. Через две остановки сочувствие переросло в симпатию, а ещё через три остановки – в любовь. Восемь остановок проехали вот так, тесно прижавшись друг к другу. Дама смотрела на милиционера сверху вниз с нежностью, а он косил на неё вверх одним глазом, потому что смотреть больше было некуда.

На десятой остановке Валентина поняла, что до самой конечной ей не выбраться из автобуса без чьей-либо помощи, и тогда она, мигнув особе свободным глазом, загадочно прошептала:

– Гражданка, выйдем на минуточку.

Дама сразу зарделась от счастья и, неожиданно оторвав стража порядка от пола, как танк прорвалась к выходу. Этого Валентина только и ждала.

На улице дама поставила свою ношу на ноги и, скромно потупив маленькие глазки, замерла в ожидании чего-то, щемящего сердце.

Милиционер же, приложив руку к козырьку, бойко и оптимистично отрапортовал:

– Благодарю за оказанную помощь. Каждый честный гражданин должен поступать на вашем месте так же, – повернулся на сто восемьдесят градусов и, чеканя шаг, отправился дальше.

А дама долго стояла на прежнем месте и с сожалением смотрела вслед стройному милиционеру.

Через месяц Валентина полностью освоилась с новой профессией, с новым коллективом и, придя однажды домой, с гордость сообщила:

– Завтра иду на охоту.

– Какую охоту? – не понял Евгений.

– Обыкновенную. Будем стрелять уток.

– Ты же стрелять не умеешь. И вообще – откуда в тебе эта средневековая дикость?

– Почему не умею? А в тире в прошлом году кто стрелял? – напомнила жена. – Я из трёх раз один попадала. Тебя тогда из тира было не вытащить, а меня теперь из лесу не выманить. Я каждый сезон на уток буду охотиться.

Евгений окинул её долгим задумчивым взглядом и сказал:

– Если бы сам стрелять не любил, не пустил бы. Ладно, порезвись, пока мужчина, а я, между прочим, вязать научился. Хочешь, шарф тебе свяжу?

– Вяжи, вяжи. Эх, поохотимся завтра, – мысли Валентины были взбудоражены предстоящим событием. – Сержант мне обещал своё ружьё захватить, у него два. Что бы только на себя одеть поприличнее? – и она стала рыться в шкафу.

Евгений, не обращая на неё внимания, уселся на диван и взялся за спицы. Валентина металась по комнате, собирая рюкзак и приговаривая:

– Уток, говорят, в этом году много. Сержант в прошлое воскресенье ходил – семь штук принёс… Так, а где же мои тёплые носки? Резиновые сапоги я, пожалуй, твои надену, можно на двое носков натянуть. Пойдём по болоту, у твоих подошва шире, меньше будет проваливаться.

– А мохер, говорят, теплее шерсти, – вставил своё Евгений. – Жаль, что дорогой.

Каждый думал о своём, полностью переключившись на интересы другого пола.

– Вяжи, вяжи, – подбодрила Валентина. – Будешь хорошо вязать, тёплые носки закажу. Мне теперь на охоту толстые нужны, тонкие в сапогах быстро протираются до дыр.

– Ты же сама носки прекрасно вяжешь.

– Вязала, – поправила жена, – Теперь мне такими мелочами заниматься некогда. Охота – вот моё призвание. Мужское дело – дичь приносить, семью кормить. – Порывшись в шкафу, она достала огромные брюки и, приложив к ноге, обратилась к мужу: – Слушай, брюки я тоже твои надену. Мои – узкие, в них не присядешь.

– Надевай, – милостиво разрешил Евгений и похвалился: – Я вчера в кружок кройки и шитья записался. У нас теперь такая экономия в семье пойдёт. Платья буду шить сам. Это почти на треть сэкономит расходы на одежду.

– А я уток буду приносить, а зимой зайцев. Мясо бесплатно будет. Так, стоит ли мне консервы на завтра брать или лучше яиц отварить да колбасы сухой захватить? – решал свои проблемы охотник, стоя перед раскрытым холодильником.

– Зачем бутылку в рюкзак суёшь? – вдруг возмутился Евгений. – Ну-ка, положи на место.

– С утра ж холодно, а мы по болоту пойдём, ноги в ледяной воде будут. Чтоб не простудиться, подогрев требуется.

– Будете за утками, как лоси, носиться, не замёрзнете, – категорично заявил Евгений. – А промокнете, у костра погреетесь. Спички захвати. Да не вздумай курить. Я терпеть не могу, когда женщины курят.

– Я пока – мужчина, не забывай. Захочу – и буду курить, – озлилась жена. – Что за жизнь – рюмки не выпей, папиросу не закури. Сам-то пробовал. Нравилось.

– Нравилось – разонравилось. Я тебе по своему опыту говорю – не кури. Удовольствия на грош, а вреда – на всю жизнь. У меня сейчас дыхание чище стало и зубы побелели. Между прочим, мужчины у нас на работе говорят мне: «Евгения, какие у тебя красивые белые зубы».

– Я не собираюсь их скалить. Так что мне и жёлтые сойдут.

Взгляд Евгения остановился на Валентине, не предвещая ничего хорошего, и она смирилась:

– Ладно, уж, обойдусь. Где только мой складной нож?

Рано утром, когда ещё не забрезжил рассвет, и утро напоминало ночь, новоиспечённый охотник отправился с тремя коллегами на охоту.

Сержант, как и обещал, принёс второе ружьё и, показав, как оно заряжается, передал вместе с патронами Валентине. Она повесила его через плечо и сразу же вообразила себя заправским охотником, хотя до этого видела охоту только на экране телевизора. В душе появилось какое-то чувство собственного достоинства, граничащее с величием фараона. Но это всё промелькнуло мгновенно и растворилось в команде сержанта:

– Пошли.

Двигались цепочкой друг за другом. Впереди – сержант, плотный, кряжистый мужчина, за ним два лейтенанта и последним – рядовой полицейский, то есть Валентина. Сейчас, правда, все были одеты по-охотничьи; на первых трёх – длинные болотные сапоги, старые гражданские брюки, брезентовые непромокаемые куртки. По сравнению с ними костюм Валентины выглядел несколько мешковатым, так как в последний момент помимо сапог и брюк мужа она прихватила и его пиджак, потому что в нём имелось много карманов, удобных для складывания всяких мелочей типа спичек, соли, складного ножа и патронов.

Шли долго. Перешли поле, перелесок, за перелеском начиналось болото. Когда под ногами неприятно зачавкало, и под подошвой сапог почва стала напоминать мягкую губку, Валентина почувствовала внутри неприятный холодок, в душу закрадывался страх. Между перелеском и болотом проходила широкая канава, наполненная чистой прозрачной водой. Сержант остановился у её края и сказал: