Анн Голон - Анжелика. Путь в Версаль

• Название: Анжелика. Путь в Версаль
• Автор: Анн Голон
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9910-1087-0

Прекрасна и мечтательна, как сказочная фея, и при этом честолюбива и расчетлива (как и полагается успешному дельцу) — такова Анжелика на страницах этого романа. Кто же она на самом деле, в чем секрет ее привлекательности? Эту тайну пытаются разгадать простой мещанин, бездомный поэт, блестящий вельможа, ненавидящий женщин, и сам «король-солнце». Но, похоже, лучше всех Анжелику понимают старые друзья: гугенот Молин и полицейский Дегре.

---

— Давай, говори! Что там произошло у Глазера?

Пот струился по лицу Анжелики. Невыносимая боль разрывала затылок, спускалась к лопаткам и разливалась по пояснице.

— Я не требую от тебя каких-то ужасных признаний. Всего лишь незначительные сведения по делу, которое тебя в сущности не касается — ни тебя, ни твоих друзей-бандитов… Говори, красавица, я тебя слушаю. Ты по-прежнему не желаешь говорить?

Дегре сделал чуть заметное движение, и тонкие пальцы Анжелики хрустнули. Женщина взвыла от боли. Без тени сострадания полицейский продолжил:

— Итак, твой приятель Осторожный на допросе в Шатле говорил про муку, белую муку… ты ее тоже видела?

— Да.

— Что это было?

— Яд… мышьяк.

— Ого! Ты даже знаешь, что это был мышьяк? — бывший адвокат рассмеялся.

Он отпустил Анжелику и о чем-то задумался. Истерзанная болью, молодая женщина попыталась восстановить дыхание.

Вскоре Дегре прервал свои раздумья и, снова толкнув Анжелику на стул, придвинул к ней свой табурет и уселся напротив.

— Теперь, когда ты стала послушной, я больше не причиню тебе боли.

Он устроился совсем близко и сжимал своими коленями дрожащие колени Анжелики. Она взглянула на свои ладони, которые показались ей мертвенно-бледными и как будто мертвыми.

— Теперь расскажи мне свою маленькую историю.

Полицейский склонил голову и больше не смотрел на собеседницу. Он вновь превратился в строгого исповедника, готового выслушать самые страшные тайны. Монотонным голосом Анжелика начала рассказ.

— У Глазера была комната с ретортами… лаборатория.

— Ничего особенного… Всем известно, что он — аптекарь.

— На столе на бронзовом блюде лежал белый порошок. По характерному запаху чеснока я сразу же поняла, что это такое. Осторожный хотел попробовать. Я ему помешала и сказала, что это яд.

— Что еще ты заметила?

— Рядом с блюдом мышьяка лежал пакет из грубой бумаги, запечатанный красным сургучом.

— Там была какая-нибудь надпись?

— Да: «Для господина Сен-Круа».

— Отлично! Затем?

— Осторожный опрокинул реторту, она разбилась. Должно быть, шум разбудил хозяина дома. Мы бросились бежать, но, пересекая вестибюль, услышали, как по лестнице спускается аптекарь. Он крикнул: «Нанетт! (или какое-то похожее имя). Вы опять забыли запереть кошек». А еще он сказал: «Это вы, Сен-Круа? Ищете порошок?»

— Превосходно! Превосходно!

— Потом…

Полицейский пренебрежительно махнул рукой.

— Что было потом, уже не важно! Я узнал все, что мне необходимо…

Потом… Анжелика снова увидела темную улицу, приближающийся силуэт собаки Сорбонны. Она увидела себя, бегущую со всех ног. Прошлое не хотело умирать. Оно возрождалось, возвращалось вновь — черное, гнусное, отвратительное. Оно стирало годы кропотливого и честного труда. У нее перехватило дыхание, во рту все горело. Наконец она сумела выдавить из себя:

— Дегре… как давно вы знаете?..

Полицейский бросил на собеседницу насмешливый взгляд.

— Что ты — Маркиза Ангелов? С той самой ночи. Уж не думаешь ли ты, что я стану отпускать девку после того, как сцапал ее, а главное — возвращать ей нож?..

Так, значит, он ее узнал! Узнал, как низко она пала. Анжелика торопливо заговорила:

— Мне следует все вам объяснить. Когда-то Весельчак был маленьким пастухом, он жил в том же краю, что и я… друг детства. Мы говорили на одном и том же диалекте, он и я.

— Я не прошу пересказывать мне историю твоей жизни… — жестко оборвал ее Дегре.

Но Анжелика вцепилась ему в рукав и жалобно воскликнула:

— Нет… мне необходимо вам сказать… Нужно, чтобы вы меня поняли. Это мой товарищ по детским играм. Он был слугой в замке. Потом исчез. Он разыскал меня, когда я приехала в Париж… Вы должны понять, он всегда хотел обладать мной… А когда все меня бросили… И вы тоже, вы бросили меня… там, в снегу. А он подобрал меня, и я оказалась в его власти… Да, это правда, я была с ним, но я никогда не совершала тех преступлений, о которых вы говорили. Дегре, это не я убила стражника Мартена, клянусь вам… Мне пришлось убить всего один раз. Да, я убила Великого Кесаря. Но я это сделала, чтобы спасти свою жизнь и спасти моего ребенка.

Дегре изумленно поднял брови.

— Так это ты убила Великого Кесаря, Корытышку-Ролена, которого боялся весь воровской мир?

— Да.

Бывший адвокат тихонько рассмеялся.

— Ну и дела! Вот так номер, эта Маркиза Ангелов! Убила, сама? Своим огромным ножом? Чик!

Анжелика стала бледной как полотно. Она видела в двух шагах от себя слабеющее чудовище с перерезанным горлом, из которого сильными толчками выплескивалась алая кровь. Молодой женщине показалось, что сейчас ее вырвет. Дегре, смеясь, похлопал ее по щеке.

— Ну-ну, что за мрачный вид! Похоже, ты совсем закоченела. Иди ко мне, я тебя согрею.

Полицейский притянул Анжелику к себе на колени, крепко сжал ее и с неожиданной жестокостью куснул ее губу.

Анжелика вскрикнула от боли и вырвалась из его объятий.

Вдруг она вновь обрела былое спокойствие.

— Месье Дегре, — сказала она, пытаясь собрать остатки достоинства, — я была бы вам обязана, если бы в отношении меня вы приняли какое-то решение. Я арестована или вы позволите мне уйти?

— В данный момент — ни то, ни другое, — беззаботно заявил молодой человек. — После столь доверительной беседы, как наша, мы не можем просто так расстаться. Ты еще подумаешь, что полицейский — жестокосердное животное. А ведь я могу быть очень нежным.

Дегре встал рядом с Анжеликой. Он продолжал улыбаться, но в его глазах вновь заплясали красные искры. И не дав ей опомниться и защититься, молодой человек поднял ее на руки. Склонив к ней свое лицо, он прошептал:

— Иди сюда, моя красивая кошечка.

— Я не желаю, чтобы вы разговаривали со мной подобным образом! — закричала Анжелика.

И разрыдалась.

Внезапно на нее налетел ураган слез. Неистовые рыдания разрывали сердце, душили ее.

Дегре поднял молодую женщину на руки и перенес на кровать. Некоторое время он спокойно и очень внимательно смотрел на нее, а когда ее отчаяние стало постепенно затухать, начал раздевать Анжелику. Она почувствовала его пальцы у себя на шее, когда с ловкостью горничной он вынимал булавки из ее корсажа. У нее не осталось сил сопротивляться, она захлебывалась в слезах.

— Дегре, какой вы злой! — рыдала Анжелика.

— Нет, душечка, я не злой.

— Я думала, вы мой друг… Я думала… О боже, как я несчастна.

— Ну! Ну! Что за мысли, — произнес Дегре снисходительно-ворчливым тоном.

Ловким движением он задрал ее широкие юбки, развязал подвязки, снял шелковые чулки и туфли.

Когда Анжелика осталась в одной рубашке, бывший адвокат отошел от кровати, и она услышала, как он, посвистывая, раздевается сам, швыряет по углам комнаты сапоги, жюстокор, портупею. Потом он прыгнул на кровать и задернул полог.

В теплом полумраке алькова большое волосатое тело Дегре казалось красным, покрытым черным бархатным пушком. Он ничуть не утратил своей напористости.

— Эгей, девочка! Что ты трепещешь, как лань? Кончай плакать! Сейчас мы с тобой повеселимся. Давай, подвигайся ко мне!

Он сорвал с Анжелики рубашку и одновременно так звонко хлопнул ее пониже спины, что она подскочила, взбешенная подобным унижением, и вонзила ему в плечо маленькие острые зубы.

— Ах ты стерва! — воскликнул Дегре. — Кто-то заслужил наказание!

Анжелика стала отбиваться. Завязалась яростная борьба. Молодая женщина выкрикивала самые непристойные оскорбления, какие только приходили ей на ум. Она пустила в ход весь лексикон Польки, а Дегре хохотал, как сумасшедший. Эти раскаты смеха, блеск белых зубов, острый запах табака, мешающийся с терпким запахом мужского пота, довели Анжелику до белого каления. Она не сомневалась, что ненавидит Дегре, желает ему смерти. Она грозила ему, кричала, что зарежет его. А он все сильнее смеялся. Наконец он навалился на нее всем телом и нашел ее губы.

— Поцелуй меня, — потребовал он. — Поцелуй полицейского… Надо слушаться, или я задам тебе такую трепку, что ты три дня сесть не сможешь… Поцелуй меня… Нет, целуй получше. Я уверен, что ты умеешь очень хорошо целоваться…

Анжелика больше не могла сопротивляться этим настойчивым губам, этому безжалостному рту, который кусал ее каждый раз, когда она отказывалась его поцеловать. Она уступила.

Она уступила, и уже через несколько мгновений слепое желание заставило ее прижиматься к телу, которое одержало над ней верх. Их борьба обрела совершенно иной смысл, она превратилась в извечную борьбу богов и нимф в рощах Олимпа. Любовный азарт Дегре казался поразительным, неистощимым. Он передался Анжелике, как лихорадка. Молодая женщина говорила себе, что Дегре относится к ней безо всякого уважения, что никто никогда не обращался с ней подобным образом, даже Николя, даже капитан стражи. Но, откинув голову на край постели, она слышала свой смех, смех бесстыжей девицы. Теперь ей было очень жарко. Ее дрожащее тело пылало.