Анн Голон - Анжелика. Война в кружевах

• Название: Анжелика. Война в кружевах
• Автор: Анн Голон
• Жанр: Исторические любовные романы

Исправленный неофициальный перевод под редакцией «Друзей Анжелики».

---

— Ваше Величество удостаивает меня великой чести, — дрогнувшим от волнения голосом сказал храбрец Андижос, — но я не посмею сесть рядом с Вами. Моя форма…

— Пусть вас это не беспокоит! Я люблю пропахшие порохом и войной формы, а ваша уже стала знаменитой. Я пожалую вам в точности такую же, и на ближайшем празднике вы появитесь в голубом жюстокоре с красной отделкой, только он будет расшит золотом, а не продырявлен пулями. Но это навело меня на мысль… Господа, — продолжил Людовик, оборачиваясь к придворным, — я уже давно намеревался учредить специальный наряд для тех, кто достоин особого уважения. Что вы скажете на это? Орден Голубого жюстокора! Мессир д’Андижос станет его первым рыцарем.

Придворные дружно зааплодировали в ответ. Не стоило сомневаться, что в скором времени голубые жюстокоры станут предметом всеобщего вожделения.

Бернар д’Андижос представил трех своих доверенных офицеров.

— Я распоряжусь, чтобы вашим людям был обеспечен самый радушный прием. Пусть они сегодня пируют, — и король обратился к одному из придворных: — Мессир де Монтозье, извольте позаботиться о наших храбрецах.

Все заспешили к экипажам. Охотники умирали от жажды и мгновенно раскупили прохладительные напитки: за королевской свитой всегда следовали мелкие торговцы, прикрепленные ко двору. Наконец, пришло время трогаться. Король торопился в Версаль. Наступала ночь, слуги кругом зажигали фонари и факелы.

Анжелика, удерживая Цереру на поводу, не знала, что делать. Она еще не оправилась от пережитого волнения, вызванного появлением Андижоса и бунтовщиков из Лангедока. Слова короля и его голос — красивый голос, в котором, невзирая на молодость монарха, порой прорезались отеческие нотки, — пролились на ее испуганное и изболевшееся сердце живительным бальзамом. Его речи она приняла и на свой счет.

Нужно ли подойти к Андижосу, показать, что она узнала его? Заговорит ли он первым? Что они скажут друг другу? Между ними встанет имя. Имя, которое они никогда не осмелятся произнести. И черная тень казненного опустится на обоих, заслонив собой яркое сияние праздничных бумажных фонариков…

Какая-то карета при развороте чуть не задела Анжелику.

— Что вы тут делаете? — прокричала мадам де Монтеспан, приоткрыв дверцу. — Где ваш экипаж?

— По правде говоря, у меня вовсе нет экипажа. Моя карета опрокинулась в канаву.

— Тогда садитесь ко мне.

Чуть дальше они подобрали мадемуазель де Паражонк и Жавотту, и все направились к Версалю.

Глава 4

В ту эпоху леса почти вплотную подступали ко дворцу. Стоило выехать из густой сени деревьев, как на холме уже виднелись сверкающие в ночи высокие окна, за которыми бесчисленными звездами горели свечи.

Вокруг царила страшная суматоха. Король объявил, что не поедет в Сен-Жермен, как это было предусмотрено ранее, а намеревается провести в Версале еще три дня. Поэтому вместо того, чтобы собирать багаж, следовало устроить на ночлег Его Величество, членов его семьи и многочисленных почетных гостей, разместить в конюшнях лошадей и приготовить ужин.

Подъездной двор был настолько переполнен экипажами, охранниками и слугами, что карета госпожи де Монтеспан остановилась еще у ворот. Дамы вышли из экипажа. Атенаис сразу же «захватила в плен» веселая группа придворных, а Анжелика подошла к мадемуазель де Паражонк.

— Вам надлежит поторопиться, дабы не пропустить церемонию раздела добычи, — с глубокомысленным видом изрекла старая дева. — Ни в коем случае не опоздайте к началу церемонии.

— Но как же вы? — забеспокоилась Анжелика.

— Я собираюсь усесться на эту каменную тумбу. Только происки дьявола могут помешать какой-нибудь возвращающейся в Париж знакомой заметить меня. Ведь у меня нет королевского приглашения. Так что поспешите, красавица моя. Единственное, о чем я настоятельно вас прошу, — это заглянуть ко мне по возвращении в Париж и рассказать о тех чудесных мгновениях, которые вам суждено испытать в сиянии светила.

Анжелика обещала приятельнице рассказать обо всем, что она увидит, расцеловала ее и ушла, оставив в ночном тумане одинокую старушку в старомодной накидке с розовыми бантиками, набеленное лицо которой светилось от наивной радости — ведь сегодня ей довелось побывать так близко от королевского двора.

«В сиянии светила», — повторяла про себя Анжелика, пробираясь сквозь густую толпу.

Церемония должна была состояться в глубине построек, напротив центрального корпуса дворца, в третьем маленьком дворике, который назывался Олений двор. Несмотря на хаос, тех, кто был допущен к королевской церемонии раздела добычи, проверяли самым тщательным образом. Швейцарский гвардеец алебардой преградил дорогу Анжелике, а подоспевший церемониймейстер почтительно осведомился о ее имени. Как только она назвала свой титул, он приказал пропустить госпожу маркизу и проводил ее сквозь вереницу залов и лестниц к одному из балконов второго этажа, выходившему на Олений двор.

Дворик был освещен множеством факелов. Фасад дворца, сложенный из розового кирпича, в причудливом танце света и тени казался охваченным пламенем. С многочисленными балкончиками, каменными арабесками, затейливыми позолоченными водостоками и вазами, он напоминал резную пурпурную шкатулку, переливавшуюся драгоценными вкраплениями.

Все было видно, как при свете дня.

Звонким пением взорвались рога.

На центральный балкон вышел король, рядом с ним появилась королева. Их окружали принцы и принцессы крови и самые высокородные дворяне.

Откуда-то из мрака ночи, со стороны холма раздался лай приближающейся собачьей своры. Двое псарей, появившихся из-за темной ограды Оленьего двора, вошли на освещенное факелами место.

Они несли невероятных размеров отвратительный, сочившийся кровью сверток из свежесодранной шкуры оленя с кишками и потрохами обоих убитых животных. Вслед за тем появились доезжачие[12] в красных ливреях со сворой голодных собак, которой они управляли с помощью длинных кнутов.

Им навстречу по пандусу спустился Филипп дю Плесси-Бельер, державший в руках шест с копытом лани. У маркиза было время, чтобы сменить свой охотничий костюм на алый мундир, полы которого украшали сорок позолоченных горизонтальных петлиц, а карманы — отделка из двадцати вертикальных петлиц. Его сапоги были из желтой кожи с алыми каблуками и такими же алыми шпорами.

— У главного ловчего ноги такие же стройные, как у короля, — заметил кто-то рядом с Анжеликой.

— Зато походка лишена грации Его Величества. Филипп дю Плесси всегда марширует.

— Не будем забывать, что он и есть маршал.

Маркиз дю Плесси внимательно следил за королем, стоявшим на балконе. Когда государь подал знак своим шестом, Филипп передал шест следовавшему за ним пажу, а сам подошел к слугам и полными пригоршнями зачерпнул кровавую липкую массу. Его роскошная шелковая одежда, отделанная кружевами и позументами, сразу забрызгалась кровью. Но красавец дворянин с бесстрастным выражением лица отнес оленьи потроха на середину двора и положил их там перед собаками, тявканье и лай которых стали еще громче, то и дело срываясь на хриплый вой. Доезжачие удерживали собак кнутами, беспрестанно командуя:

— Назад! Назад!

Наконец король подал знак и свора была спущена. Псы с жадностью набросились на еду, щелкая грозными челюстями и сверкая острыми зубами. Было видно, что собаки, которых кормили только свежим мясом, в тот миг превратились в настоящих хищников. Тому, кто управлял ими, требовались качества настоящего укротителя диких зверей. Филипп подошел совсем близко к ревущей стае. В руках у него не было ничего, кроме тонкого хлыста. Время от времени, как бы между прочим, он небрежно хлестал им гончих, готовых затеять ссору и перегрызть друг другу глотки. И укрощенные собаки мгновенно отступали, не переставая, правда, глухо рычать. Смелость и хладнокровие главного распорядителя волчьей охоты, стоявшего в роскошных окровавленных одеждах посреди двора, его пренебрежительно вздернутый подбородок, белокурые волосы, кружева, кольца — все это добавляло дикому и жестокому спектаклю странное, но магнетическое обаяние.

Анжелика, испытывая одновременно отвращение и страстный восторг, не могла отвести глаз. Окружающие столь же завороженно следили за жестоким зрелищем.

— Черт возьми! — проворчал кто-то гортанным голосом. — Посмотришь на него, так кажется, что он способен только грызть конфеты да расточать комплименты. Но в жизни я не встречал охотника, осмеливавшегося так близко подойти к собакам, которые делят добычу. Ведь не боится, что они нападут на него.

— Вы абсолютно правы, месье, — согласился маркиз де Рокелор, стоявший на том же балконе. — Когда вы ближе познакомитесь с жизнью королевского двора, то не раз услышите, что наш главный распорядитель волчьей охоты — один из самых странных персонажей во всей разношерстой компании.