Всеволод Ревич - На земле и в космосе (Заметки о советской фантастике 1980 года)

• Название: На земле и в космосе (Заметки о советской фантастике 1980 года)
• Автор: Всеволод Ревич
• Жанр: Научная Фантастика

---

Вернемся, однако, к масштабной научно-технической и социальной утопии. Нам уже не раз приходилось вести разговор о книгах такого оригинального фантаста, как Г.Гуревич. И хотя не во всем с ним мощно согласиться, но поспорить интересно, потому что мысли писателя парадоксальны, а ситуации незаемны. Взять хотя бы его роман "Темпоград" ("Молодая гвардия"). В нем автор продолжает рассказ о победе человечества над временем, начатый в повести "Делается открытие". В новой книге речь уже идет о практическом применении выдающегося открытия.

В Темпограде - городе-лаборатории - время течет в 360 раз быстрее, чем на остальной Земле, здесь - день, там - год. Если надо в порядке скорой помощи решить какую-то проблему, Темпоград незаменим. Скажем, планете Той, где живут дикие племена, грозит гибель. Через три месяца ее солнце должно взорваться. Три месяца срок, конечно, слишком короткий, чтобы эвакуировать население, даже если бы было куда. И тогда за дело берутся ученые в Темпограде, в спокойной обстановке за несколько земных дней они найдут путь к спасению.

В специальной главке автор затронул тему научной фантастики, разделив ее поклонников на несколько категорий. Видимо, автор этих заметок ближе всего стоит к тем, которые отрицают роль фантазии и требуют, чтобы обязательно было "про любовь". Роль фантазии, конечно, никто не отрицает, иначе зачем вообще обращаться к этому жанру, и конкретно "про любовь" не обязательно. Но действительно, разногласия начинаются тогда, когда речь заходит о поведении людей. Должны ли это быть естественно ведущие себя в предложенных обстоятельствах личности, или писателю-фантасту разрешено расставлять некие условные манекены, которые ведут себя так, как живые люди вести себя не могут?

Вот обитатели того же Темпограда. Пока речь идет о "скорой помощи", возражений нет. Но ведь отдельный человек, попавший под этот колпак, ничего лично не выигрывает. За день отсутствия в обычном мире он стареет на тот же прожитый в Темпограде год. Поэтому не очень ясно, почему с таким энтузиазмом рвутся туда научные сотрудники. Они ведь и в обычной жизни прожили бы столько же и сделали столько же, творческую обстановку можно создать и в обыкновенном институте. А за пребывание в Темпограде приходится платить столь дорогой ценой, что становится сомнительной этическая сторона эксперимента. Даже в рядовом случае, когда ученый командируется в Темпоград всего на три дня, он обречен три года маяться без родных, без друзей, без травы, без солнца. Только крайняя необходимость, вроде случая с планетой Той, может заставить идти на такие жертвы. Что же можно сказать о фанатике Январцеве, который попадает в Темпоград юношей, а выходит пожилым человеком? Он предает свою первую любовь, отправляет на "материк" жену с ребенком, он ни слова не говорит матери. Каково было всем им увидеть через месяц седого старика? И все это ради какой-то "высокой" науки? Да таких обездушенных автоматов надо бояться, надо наказывать или перевоспитывать. Они ни при каких условиях не могут претендовать на роль положительных образцов. Почему же автор не дает его поведению соответствующей оценки? Почему Январцевым восхищаются его коллеги? Право же, роман А. Палея, в котором человек осужден за гибель людей, в которой был виноват лишь очень косвенно, рисует нам куда более гуманные отношения.

Многое в романе Г.Гуревича искупает оригинальность и дерзновенность замысла, но и от "человеческой" стороны никуда не уйдешь.

Конечно, "Темпоградом" сочинения 1980 года о покорении времени не ограничиваются. "Машина времени" в разных вариантах мода непреходящая. Наиболее простодушный и, к сожалению, наиболее распространенный вариант этой темы мы находим у С. Слепынина в рассказе "Тини, где ты?" ("Поиск-80"). Играла в далеком будущем девочка, забежала в ангар, где стояли хронолеты, по ошибке села в один из них, по ошибке нажала кнопку и провалилась в прошлое, "приземлившись" в наши дни на берегу таежного озера, где ее и повстречал рассказчик, которого она очаровала своей рассудительностью и которому, нарушив строжайший запрет (ребенок все-таки), она рассказала немножко о своем мире. А потом села в аппарат и без приключений отбыла обратно.

Несколько сложнее обстоит дело в рассказе А. Шалимова "Странный посетитель" (авторский сборник "Окно в бесконечность", о котором еще пойдет речь), потому что к нам прибывает не девочка, а говорящий кот. Рассуждения животного забавны, но все-таки на самостоятельную идею рассказ не вытягивает. А ведь даже изобретатель "машины времени" Герберт Джордж Уэллс, единственный из фантастов, который мог бы гордиться своим замечательным открытием, придумывал ее не просто так, а для того, чтобы обнажить тенденции развития капиталистического строя и таким образом почувствительнее "лягнуть" окружающее его общество. Кстати, остроумное "объяснение" того, как Уэллс пришел к мысли о "машине времени", дал Н.Курочкин в рассказе "Безумная идея" (сборник "Собеседник", Новосибирск). Ему подсказал эту тему один из современных изобретателей "машины", "съездивший" в конец девятнадцатого века, чтобы отговорить будущего великого фантаста писать свой знаменитый роман. В том же сборнике напечатан еще один рассказ - "И все-таки он пошел..." - Д.Федотова. Хотя рассказ принадлежит студенту и чувствуется неопытность автора, но идея в нем есть. Как и девочка у С. Слепынина, ребята без спроса залезают в хронолет, но уже не для шалости. Их ведут похвальные намерения: они хотят спасти от смерти рабочего, который был знаменосцем на демонстрации 1905 года. Нашим путешественникам удается попасть в дореволюционный Томск и поговорить с молодым революционером, но отговорить его идти на демонстрацию они не смогли. Именно потому, что он поверил в то будущее, о котором ему рассказали дети, он и пошел под казацкие пули...

Очевидно, удавшимися произведениями надо считать те, в которых научное неразрывно связано с нравственным. Такова, например, повесть ленинградки О. Ларионовой "Сказка королей" ("НФ" No 22, издательство "Знание"). Нежданно-негаданно советский юноша и французская девушка переносятся на иную планету, оказавшись жертвой бесчеловечного опыта. Представители цивилизации, величественной, но застывшей в своем развитии, потерявшей вкус к жизни, решают посадить, фигурально говоря, под стекло двух красивых землян, чтобы, наблюдая за ними, попробовать вновь разгадать тайну молодости, любви, жажды жизни. Но живые люди не могут радоваться жизни, если их посадят в тюрьму, пусть эта тюрьма и замаскирована под райский сад. Юноша и девушка начинают бунтовать. Особенно сильное впечатление производит финал. Для удовлетворения своего любопытства жестокие хозяева умерщвляют девушку - им хочется "вникнуть" в переживания юноши.

"Сказка королей" - это и вправду почти сказка о прекрасных юношах и девушках, захваченных и погубленных злыми волшебниками, сказка, которая изображает сильные чувства, но в которой добрый волшебник вмешался чуть-чуть поздновато.

О возможностях и о величии человека идет речь и в большинстве рассказов из сборника Д.Биленкина "Снега Олимпа" ("Молодая гвардия"). Особенность рассказов этого писателя заключается в том, что они часто включают в себя наряду с течением сюжета философские монологи и диалоги, в которых автор и его герои размышляют о смысле человеческого существования, о месте человека в мироздании, о проявлениях сущности человека; фантастический антураж для таких серьезных мыслей оказывается как нельзя более подходящим. Таков, например, рассказ, давший название сборнику. Два космонавта предпринимают изматывающее восхождение на высочайшую вершину Марса, и не только Марса, но и всей Солнечной системы. Они идут и говорят о том, что же заставляет людей восходить на вершины: непосредственная польза просматривается слабо, зато велик, казалось бы, бессмысленный риск. Но оказывается, что у одного из альпинистов практическая цель все же есть. Он считает, если в Солнечной системе когда-нибудь побывали разумные существа, то наиболее вероятно, что весточку о себе они должны оставить именно здесь - на высочайшей точке: стремиться к вершинам свойственно человеку - в самом широком, не только земном смысле. Так эта бесконечная марсианская гора становится в рассказе символом человеческих устремлений.

Непосредственно в наш сегодняшний день фантастика вторгается значительно реже, чем в грядущие века, но все же вторгается, и, случается, небезрезультатно.

Мы берем в руки повесть Г.Шаха "О, марсиане!" ("Мир приключений") и обнаруживаем оригинальное произведение. Более того, сама тривиальность этой фантастической посылки, вернее, обывательских представлений о "марсианцах", служит одной из идейных образующих произведения.

Словом, так: одним прекрасным днем в маленьком городке Заборьевске объявились гости с соседней планеты. Были ли это "взаправдашние" марсиане или всего только чья-то успешная шутка - сказать трудно, но известие об их прибытии вызвало бурную реакцию среди обитателей Заборьевска. Одни обрадовались, другие испугались, одни обнаружили в непредвиденных обстоятельствах смелость и сметку, другие попробовали использовать визит в корыстных целях. Собственно, для выявления этой реакции и понадобился такой катализатор, как марсиане, отлично выполнившие свою миссию - помочь автору написать сатирическую повесть.